Карен Тревис - Войны клонов

Как хорошо, что на свете есть дураки!

— Ты думаешь, не пора? — спросил Рекс.

— Я слежу за ним, — отозвался Зир. — Пусть он заберется в самую гущу. Жаль, что там нет крыши. При взрыве она бы похоронила под собой немало консервных банок.

— Ладно, убьем, сколько сможем. Начинай отсчет, Зир!

Зир взмахнул пультом управления, который был у него в левой руке. В правой он держал короткий дисовский бластер, а кобура лежала на куче хлама неподалеку.

— Три… два…

Вот черт! Эти «стервятники» никак не уймутся. Рекс уже начал волноваться.

Он повернул голову и посмотрел на пульт в руке у Зира. Тот держал большой палец на кнопке.

— Один!

Рекса всегда завораживала эта зловещая тишина между тем моментом, когда нажали на кнопку, и самим взрывом. В этот короткий миг кажется, что взрыва вообще не будет, что время вдруг остановилось, и его надо как-то подтолкнуть.

Да, время действительно на секунду остановилось, и толчок получился что надо.

Если бы не шлем, яркая белая вспышка наверняка бы ослепила Рекса. Но, к счастью, вовремя сработали сенсоры, и мир перед глазами Рекса тут же погрузился в темноту. В ту же секунду резко упала громкость в его наушниках, иначе от такого грохота он бы точно оглох. Однако все это не уберегло его от взрывной волны. Он почувствовал удар по ногам, потом в живот и наконец в горло. Сразу же после этого капитана с силой толкнуло в грудь. И это на таком расстоянии от самого взрыва! А какого же тогда… Рекс подумал, что если ему суждено погибнуть, то лучше всего находиться как раз в эпицентре взрыва, тогда он не успеет даже понять, что, собственно, произошло.

Нэкс нервно поправил шлем, и это сразу же выдало его волнение, хотя он и старался сделать вид, что превратился в обычного спортивного комментатора:

— Республика — ноль, Конфедерация Независимых Систем — ноль.

— А ведь отлично получилось… — скромно заметил Зир. — Интересно, второй раз они на такое не попадутся?

На несколько мгновений двор заволокло пеленой серого пепла. А потом с неба посыпались куски металла. Они громко звякали, ударяясь о камни. Прямо на АТ-АТ дождем падали более мелкие, легкие осколки, они с тихим свистом проносились у клонов перед глазами. Один крупный осколок так быстро пролетел перед лицом Рекса, что он не успел понять, откуда тот взялся.

— Ну вот, — пробормотал Атти и сунул мину в огромный ствол своего миномета. — Если мы планируем стратегическое отступление, то лучше момента, скорее всего, уже не будет.

Он был прав. Через пару минут все дроиды, которых не разнесло на кусочки, наверняка перейдут в активное наступление. Это затишье уже начинало действовать Рексу на нервы.

— Кто-нибудь хочет отступать? — спросил он и стал ждать ответов.

— Да не особо, сэр.

— Я тоже не горю желанием.

— Честно говоря, мне и здесь неплохо. По крайней мере, всегда есть чем заняться.

Корик стряхнул пепел с наплечных пластин. Теперь, когда он стер слой пепла, оказалось, что его некогда бело-голубые доспехи изрядно почернели от бластеров.

— Я смотрел один фильм, — серьезно сказал Корик, таким тоном он обычно рассказывал анекдоты. — Очень героический. Бесчисленные вражеские полчища осадили крепость. А когда вошли в нее, поразились мужеству той горстки солдат, которые столько времени защищали ее. Врагов так восхитила их смелость и стойкость, что они даже сложили песни в честь этих защитников крепости.

— И чем все закончилось? — спросил Дел.

— Защитников расстреляли.

Рекс хотел, чтобы поскорее все закончилось. Как это часто бывает, напускное веселье вот-вот сменится полным отчаянием. Он уже не первый год служит Республике и еще немало лет готовился заступить на службу, однако сейчас его совершенно не волновало, кто прав, а кто виноват, и где общая справедливость. Нет, он сидел здесь и ждал, когда продолжится бой, всего лишь ради этих ребят рядом с ним, ради Скайуокера и, может быть, ради Кеноби, но не ради какого-то абстрактного патриотизма, не ради великих целей Республики, в таком бою простой смертный не привык мыслить о высоком. И это даже хорошо.

До Рекса донесся какой-то гул. Сначала он был еле слышным, но вскоре Рекс понял, что это топот металлических ног. Топот становился все громче и громче. Причем он доносился не только спереди, откуда они его ожидали, но и сзади, и даже с обеих сторон.

Встав на одно колено, Рекс подумал о том, что теперь делать. Можно продолжить стрельбу из укрытия, чем они занимались уже несколько часов. Но не лучше ли просто встать и встретиться с противником лицом к лицу. Так будет гораздо легче оценивать силы противника и общую ситуацию на поле боя. А еще так будет легче помогать друг другу.

«Как бы то ни было, будем драться до победы».

Рекс встал, положил легкий плазмомет в груду хлама и взял в обе руки по бластеру ДС-15.

— Ребята, — громко сказал он, — давайте покажем им, как надо воевать!

ГЛАВА 15

Я не могу сказать точно, кто такой герой. Знаю только, что это тот, кого вы, наверное, даже и не замечали, пока он не совершил какой-нибудь подвиг, причем совершил его очень скромно, незаметно. И теперь вам кажется, что вы сами просто не способны на такое. И хвастуны начинают вас раздражать гораздо больше, чем раньше. 

ВТОРАЯ ПОСАДОЧНАЯ ПЛОЩАДКА — В ТРЕХ КИЛОМЕТРАХ ОТ МОНАСТЫРЯ — ПЛАНЕТА ТЕТ

«Надеюсь, эта трехметровая хищная муха не очень злопамятная», - думал Энакин Скайуокер.

Он все еще управлял ею с помощью Силы. Муха летела прямиком к кораблю, на котором они, возможно, смогут покинуть эту планету и наконец-то выполнить возложенную на них миссию. Сама муха явно не хотела туда лететь, а еще ей очень не нравились пассажиры. Энакину приходилось использовать все свои силы, чтобы направлять ее к площадке и не позволять нырнуть в густые заросли. Муха же, судя по всему, мечтала только о том, чтобы спуститься в джунгли и сбросить с себя этих странных существ, которые казались ей либо паразитами, либо возможной добычей.

— Когда мы подлетим к площадке, Цап-царап, сразу же прыгай и беги.

Асока сидела на мухе верхом, за ее большими прозрачными крыльями, перед Энакином.

— Думаешь, она опасна?

— Мы оседлали орнитоптера с разумом, как у крысы, причем заманили ее к себе, сымитировав брачный крик самца. Так что сама догадайся, опасна она или нет.

— Я думала, ты всегда отлично ладишь с животными.

— Нет, я отлично лажу со всякими механизмами. — По крайней мере, он на это надеялся. Площадка была уже совсем близко, и Энакин увидел, что корабль, стоявший на ней, — старый, потрепанный грузовоз. — Я могу поднять в воздух что угодно. Но с этой тварью я точно погорячился.

Оба джедая замолчали. Оба знали: если Энакин не сможет поднять в воздух этот грузовоз, они надолго застрянут на этой площадке на вражеской территории. И выход останется только один — спускаться вниз и продираться сквозь джунгли, сражаясь с местной летучей фауной. Энакин обернулся, чтобы удостовериться, что R2-D2 еще не отстал. Ротта у него за спиной издавал какие-то странные булькающие звуки. Похоже, его опять тошнило.

— Ему совсем нехорошо, Учитель.

— Ему всю дорогу то лучше, то хуже, и все-таки он еще жив. Ты разве не знаешь, что хатта убить практически невозможно? Его нельзя даже отравить. У них так хорошо работает регенерация, что они запросто отращивают себе новые конечности. И живут тысячу лет. Так что наш Ротта совсем не похож на изнеженного человеческого ребеночка.

— Почему ты так зол на хаттов?

— Я провел с ними слишком много времени. Этого вполне хватило, чтобы их невзлюбить. И хватит уже об этом.

Энакин тут же пожалел о том, что сказал ей это. Теперь она решит, что у него есть какая-то страшная тайна, и наверняка начнет расспрашивать. А если рассказать ей, что когда-то он был рабом у хаттов, Асока вообще завалит его вопросами, и тогда снова выплывут все отвратительные подробности, которые он так хотел забыть. Хватит с него и того, что он рассказал об этом Падме. Он не мог не рассказать, ведь она его жена.

Жена.

Какое серьезное, чудесное слово. Зачем держать его в тайне? Зачем испытывать из-за него чувство вины? Интересно, что будет, если напрямую сказать Йоде, что у него есть жена, что он не согласен с этими дурацкими правилами джедаев, согласно которым он должен отказаться от любви и привязанности к кому-либо? Что если спросить его — с большим уважением, как он намерен решить эту проблему?