Граница темноты - Сабино Кабеса
– Входите! – Флоренс закрыла на экране свой личный дневник. В дверях возник старший помощник.
– Обед готов, капитан. Мы ждем вас.
– Спасибо, Мендес. Чем сегодня шеф нас порадует?
Старпом улыбнулся. Это была обычная шутка среди их команды. Шефом они называли пищевой синтезатор – «Шеф Орландо» – по названию компании-производителя «Орландо Нутрисистемс», поставлявшей свое оборудование на все корабли Федерального флота. Разумеется, руководство закупало только базовые модели, производившие тюбики с пюре или кашами и растворимые таблетки, из которых получалось нечто, похожее на жидкую грязь. Грязь разных цветов и с разными вкусами, полезная и питательная, но надоевшая до тошноты. Первое, что делали астронавты, когда прибывали на какую-нибудь обитаемую планету, бежали насладиться едой. Настоящей, несублимированной едой. На огромных космических кораблях и роскошных круизных суднах и во время полета подавали настоящие продукты, а не полезную гадость в тюбиках. Но на маленьком картографическом судне выбора не было.
– На первое – суфле из лосося, а на второе – фаршированные куропатки. На десерт можно выбрать ореховое мороженое или мандариновый сорбет, – ответил старпом.
Флоренс улыбнулась половиной рта. Блюда действительно так назывались. Сегодня они получат пюре четырех цветов: лососевого, коричневого, бежевого и мандаринового. У программистов, настраивающих пищевой синтезатор, несомненно, было чувство юмора. Однообразие блюд они компенсировали пафосностью названий.
– Пойдемте. Не будем заставлять шефа ждать.
– Есть новости? – спросила Флоренс, снимая контейнер с едой с панели синтезатора.
Она заняла капитанское место во главе стола.
– Да, капитан, – оператор телеметрических систем сержант Ливитт поглощала свое лососевое пюре с таким видом, как будто действительно наслаждалась изысканным блюдом. – Мы смогли определить плотность в секунду частиц из потока с Горизонта. И она достаточно высокая. Не настолько, чтобы аккреционный диск был виден невооруженным взглядом, но вполне достаточно. Там высокий уровень излучения, особенно рентгеновского и гамма.
– Насколько это опасно?
Флоренс погрузила ложку в свою еду и скривилась. Консистенция блюда была как у детского овощного пюре.
– На первый взгляд опасности нет. Хотя, если бы мы прибыли сюда пару тысяч лет назад, увидели бы красивые газовые выбросы с полюсов. Данные говорят о том, что некоторое время назад дыра поглотила звезду-компаньона или блуждающую планету, возможно, это был астероид большого размера.
– Что ж, – сказала Флоренс, доедая первое блюдо, – нам повезло, что это случилось так давно и мы сами не превратились в газ, подлетев так близко. Что еще?
– Пока больше ничего, капитан. На таком расстоянии турбулентность не позволяет больше ничего увидеть. Возможно, нам стоило бы подобраться поближе…
– Я не позволю так рисковать, пока мы не будем уверены, что это безопасно. Работайте пока с сенсорами дальнего радиуса. Уверена, что астрономы из «Кернел Прайма» и сейчас позавидовали бы нашему положению. Старший помощник…
– Да, капитан? – Мендес уже приступил к коричневой кашице из второго блюда, он не любил рыбу. Синтезатор производил только один вариант меню каждый день, поэтому приходилось есть то, что приготовил шеф Орландо по своему выбору.
– Когда будет готов векторный анализ и расчеты по сближению?
– Завтра в это же время, думаю, предварительные расчеты будут готовы. Мы обнаружили значительные различия в гравитации по сравнению с официальными таблицами.
– Положительные или отрицательные?
Флоренс попыталась представить, что розовая паста действительно была изысканным блюдом из лосося. Иногда, особенно с закрытыми глазами, у нее получалось. Но не в этот раз.
– Положительные. И очень существенные. Градиент гравитации сильно превышает запланированный. Необходимо скорректировать расчеты.
– Хорошо. Хастингс?
Штурман поднял голову. Он уже приступил к «десерту».
– Да, капитан?
– Я полагаю, вы никогда не сталкивались ни с чем подобным? Есть идеи?
– Ну… Я много тренировался на симуляторах. Настоящие прыжки я совершал на несколько белых карликов. Самым сложным, не считая нашего нынешнего, был прыжок на пульсар Кеттел-245. Но, разумеется, я никогда не совершал сближения с Горизонтом событий. Вы сомневаетесь в том, что я могу это сделать, капитан?
Флоренс улыбнулась левым уголком рта. Хастингс был лучшим штурманом из всех, которых она встречала на протяжении всей своей долгой службы во флоте. Они работали вместе уже больше 15 лет. Если уж был кто-то, способный максимально приблизить их к черной дыре, несомненно, это был он.
– В вас я не сомневаюсь, Хастингс. В оснащении нашего корабля – пожалуй. Но это уже другой вопрос. Если бы нам заменили ядра процессоров… Нам не нужно очень сильно приближаться. Но было бы очень интересно, в первую очередь с научной точки зрения, попытаться впервые измерить приливную силу реальной черной дыры. Предыдущим экспедициям это не удалось. Я имею в виду тех, кто вернулся.
– Да, мы были бы первыми, – согласился Хастингс. – Если, конечно, все экспедиции, которые не вернулись, не пропали именно потому, что попытались это сделать.
– Я верю в вас. Во всех нас. – Флоренс наконец сделала выбор в пользу мандаринового сорбета, холодной оранжевой пасты. Члены экипажа дежурно поблагодарили капитана за доверие.
Флоренс незаметно наблюдала за командой во время обеда. Она летала на «Банши» шесть лет, но большинство из этих людей знала гораздо дольше, как Хастингса, а с некоторыми даже служила на других кораблях. На «Банши» она заменила ее бывшего капитана Антильеса, вышедшего на пенсию. Флоренс задержалась взглядом на каждом из членов своего экипажа.
Сержант Лара Ливитт, астрофизик, веселая и неторопливая. Она как будто растягивала слова, когда говорила, а ее кудрявая рыжая шевелюра вызывала бурное возмущение у сидевшей перед сержантом Софи Тан-Дун, бортового инженера вычислительных систем, когда она в очередной раз находила волос на своей безупречной панели управления. Впрочем, по остальным вопросам у девушек не было разногласий. «Свод норм этики и морали Федерального флота», в обиходе «Нормы», содержал прямой запрет на любые романтические отношения между членами одного экипажа, но в целом, особенно на больших кораблях, на это обычно закрывали глаза. Все понимали, что, хотя эти отношения почти всегда приводили к маленьким или большим проблемам, они служили громоотводом для эмоционального напряжения на борту. А уж на кораблях такого размера, где о праве на частную жизнь можно было и не мечтать… Тут надо было уметь читать между строк. Флоренс никогда не требовала от команды соблюдать «Нормы». Она была уверена, что то, что ее люди делают во время отпуска, выходных или увольнительных на поверхность, ее не касается.
По правую руку Флоренс сидели лейтенант Хастингс и майор Мендес. Они служили Федеральному флоту уже много лет, как и она. Мендес был однокурсником Флоренс в Академии астронавигации, их выпуск произошел в один и тот же год. Хотя штурманом был Хастингс, они двое тоже могли бы
