Игорь Волознев - Дарт и агенты Рассадура
Вопли, рев и ругательства продолжались минут пять. Взвыли и бандиты, дравшиеся с Дартом.
— Гибби, не тряси машину! — заорал один из них. — Иначе мы никогда не справимся с полипом…
Им действительно приходилось нелегко. Убедившись в невозможности убить Дарта, они избрали другую тактику: лишить его подвижности, прижать к полу, связать, а еще лучше — вытолкнуть за борт. Но едва им удавалось дружно навалиться на него, как флайер делал очередной резкий вираж, все кубарем летели к противоположной стене, комиссар снова освобождался и набрасывался на своих противников с удвоенной энергией.
— Гибби, ты можешь хоть пять минут придержать флайер в горизонтальном положении? — вопил бандит, которого Дарт пинком отбросил от себя.
Трюфон обернулся к ним и злобно прорычал:
— Трое здоровенных детин не могут выкинуть из машины одного полипа!
— Попробуй сам справиться с ним! — хрипели бандиты, едва успевая уворачиваться от ударов, которыми награждал их Дарт. — Похоже, это кибер! Его невозможно проткнуть ножом и он не устает!…
— Кончайте с ним, каракатицы, слышите, что вам говорят? — огрызался Трюфон, между тем как его глазки испуганно сверкали, следя за полицейским. — Выталкивайте его за борт, мы уже входим в верхние слои атмосферы! Через пять минут все отверстия должны быть задраены, а вы все еще возитесь с ним, прохиндеи?..
В этот момент Гибби вынужден был кинуть флайер резко вниз, чтобы увернуться от грозди светящихся ракет. Клубок дерущихся вновь распался. Дарт, почувствовав свободу, тотчас метнулся к пилоту, но Трюфон успел перехватить его руку, сжимавшую кинжал, и удержать лезвие в миллиметре от шеи Гибби…
И в тот же миг на Дарта снова набросились. Схватка в кабине продолжалась.
— Впрочем, люки можно и не задраивать, — прохрипел зеленолицый. — Я-то обойдусь и так, когда мы выйдем в открытый космос. А вот вы все сдохнете…
Он самодовольно засмеялся.
Трюфон был уроженцем планеты Гартигас, и, как всякий гартигасец, превосходно чувствовал себя практически в любой атмосфере и даже мог довольно долго существовать в безвоздушном пространстве при температуре, близкой к абсолютному нулю. Перелет в разгерметизированном флайере с Карриора на Брельт ему ничем не грозил, но для его напарников, выходцев с других планет, это было чревато гибелью.
— Шевелитесь, сморчки, если вам дорога жизнь! — ревел Трюфон, снова выставляя в иллюминатор бластерное дуло.
На этот раз он сумел прицелиться точнее. Огненный луч вспорол лобовое стекло ближайшего турболета, ранив его пилота. Потеряв управление, полицейская машина закувыркалась в воздухе, после чего камнем пошла вниз. Гибби и Трюфон завизжали от восторга.
Четвертый турболет отстал, отказавшись от намерения преследовать бандитов в одиночку.
В эту минуту Дарт, изловчившись, нанес такой удар кулаком по одному из бандитов, что тот вылетел через распахнутую кормовую дверь за борт. Увидев это, Трюфон резко оборвал смех. Нижняя губа его затряслась, глазки с ненавистью и страхом уставились на Дарта.
Он наклонился к Гибби и стал что-то горячо шептать ему, косясь на дерущихся. Гибби кивал.
Затем Трюфон схватился обеими руками за подлокотники, и через мгновение пилот-резко дернул штурвал. Флайер тряхнуло. Силой инерции Дарта и двух бандитов, которые вцепились в него, отбросило к распахнутой дверце. Миг — и под злорадный хохот Трюфона вся троица оказалась за бортом.
— Туда вам всем и дорожка! — провопил гартигасец.
Но радость его была преждевременной: один из бандитов, вываливаясь за борт, успел вцепиться в бампер на корме флайера. Второй бандит схватил его за ноги. Дарт, уже находясь в свободном падении, дотянулся до ног второго бандита… Таким образом все трое цепочкой повисли за кормой флайера, вцепившись один в другого.
В ушах Дарта свистел ветер, далеко внизу смутными пятнами проплывали поля и леса. Оба бандита верещали от ужаса и проклинали комиссара, когда он начал подтягиваться по их распластанным в воздухе телам к дверце.
Неожиданно из нее высунулась оскаленная физиономия Трюфона.
— Гибби, ты только взгляни?. — заревел он. — Они еще тут!…
Видя, что Дарт уже перебрался со второго бандита на первого и вот-вот дотянется до бампера, он угрожающе взмахнул своим волосатым кулачищем.
— Хочешь жить, проклятый полип? — и мерзко расхохотался, разевая пасть. — Нет, ты подохнешь вместе с этими ублюдками!
Тут взмолились бандиты:
— Трюфон! И это твоя благодарность за сегодняшнее дело? Не бросай нас, помоги… Мы еще пригодимся тебе… Нет! нет! — завизжали они, видя, что Трюфон достал нож и, садистски ухмыляясь, принялся резать вцепившиеся в бампер пальцы. — Только не это! Мы погибнем! Пощади!…
— Вы не справились с полипом, — шипел гангстер, — и потому должны подохнуть. Летите, пташки!
Комиссар так и не успел добраться до флайера: Трюфон вовремя перерезал пальцы своему сообщнику и тот, а вместе с ним и Дарт, и другой бандит, устремились вниз…
Глава IV. Схватка на земле
Комиссар падал, сжимая в объятиях бледно-белое холодное тело беспрерывно визжащего бандита. Это был гуманоид с какой-то отдаленной, неизвестной Дарту планеты. Внешне он походил на большой, в человеческий рост, гриб. У него было длинное цилиндрическое тело, заканчивавшейся большой и плоской, как грибная шляпка, головой, на которой выделялись два фасеточных глаза. Почти от самой головы отходило шесть гибких щупалец, которыми гуманоид импульсивно стиснул Дарта. Второй бандит — тот, у которого Трюфон отрезал пальцы, падал сбоку и чуть выше. Это был карриорец, соотечественник Дарта. Он летел, раскинув руки и выпучив глаза, в которых застыл смертельный ужас.
Земля стремительно приближалась. Место внизу было глухое: поля, поросшие буйной травой, перелески и овраги. Нигде не видно было никакого жилья. Бандитский флайер снижался вместе с падавшими, делая вокруг них широкий круг: Трюфон хотел удостовериться в гибели своих сообщников.
Дарту пришло в голову попытаться сохранить жизнь грибообразному гуманоиду — все же, как-никак, это ценный свидетель. И он в падении перевернулся на спину, принимая удар о грунт на себя. После соприкосновения с землей он подскочил на добрый десяток метров. Не выпуская бандита, снова ударился спиной о землю и снова подскочил. Только тогда он, наконец, выпустил бледнокожего. Тот, вереща, отлетел в сторону и распластался в густой траве.
Не давая ему опомниться, Дарт прыгнул на него, сгреб все шесть щупалец и скрутил их в узел. Затем наступил коленом на грудь гуманоида.
— Говори, — приказал комиссар. — Выкладывай все как есть, если тебе дорога жизнь.
Но бандит лищь взвизгивал и тупо пялился на Дарта своими выпуклыми глазами.
— Здесь тебе не полицейский участок, я с тобой церемониться не буду, — закричал Дарт, теряя терпение.
Он грубо встряхнул гуманоида и еще сильнее скрутил щупальцы. Видя, что бандит продолжает молчать, он поднял его и с размаху ударил о землю.
— Говори, поганка!
Но тут гангстер улучил момент и нанес тремя короткими ножками сильный удар комиссару в пах. Дарт пришел в ярость. Он принялся тузить упрямца, как боксерскую грушу.
— Колись, колись, бледный гриб!…
Но гуманоид только визжал, извивался и в свою очередь норовил нанести ответный удар.
Между тем флайер с Гибби и Трюфоном кружил поблизости. Гартигасец высматривал трупы своих сообщников.
— Ага! — воскликнул он, показывая пальцем на группу деревьев. — Вот один!
Карриорец напоролся на дерево; его тело было насажено на ствол, как на вертел. Второго сообщника, который падал с полицейским, некоторое время никак не удавалось найти: обзор загораживали деревья и холмы. Только с пятого или шестого круга, снизившись насколько возможно, бандиты увидели его и издали дружный вопль изумления. Бледнокожий бандит был живехонек, так же как и полицейский, который сидел на нем верхом и молотил его кулаками!
— Смотри! — закричал Гибби. — Шидад и полип остались живы! Как такое могло произойти?
— У полипа, возможно, оказался при себе портативный антигравитатор, — отозвался Трюфон. — Шидад нам все объяснит, когда я пробуравлю в черепе полипа дыру…
С этими словами гартигасец выставил в иллюминатор флайера мощный дальнобойный бластер.
— Опустись пониже, — скомандовал он пилоту, прильнув глазом к бластерному прицелу. — Замедли ход… так… еще ниже…
Дарт, распаляясь, бил бледнокожего гуманоида ребром ладони. Приходилось действовать голыми руками — ни бластера, ни даже ножа у комиссара при себе не было. Ладонь отскакивала от упругого тела, как от резиновой груши.
Выругавшись, комиссар принялся выкручивать щупальцы, даже попытался вырвать одно из них. Бесполезно. По тупой физиономии бандита невозможно было понять, чувствует ли он боль.
