Михаил Казьмин - Через семь гробов
Дальше разговор пошел уже легко и просто. Выяснилось, что торгует Лозинцев автономными мобильными энергостанциями. Станции эти на всех мирах были в почете, что в России, что везде, а уж тут, на Фронтире, в особенности. Корневу, кстати, частенько приходилось их перевозить. Так что нашлась и общая тема для разговора, сразу принявшего деловое направление. Энергостанции Лозинцев покупал как раз в Райхе, мелким оптом, а потом либо он сам, либо заказчики фрахтовали корабли для перевозки станций к месту назначения. Корнев попробовал прикинуть выгоду от таких перевозок - получилось очень даже неплохо, так что тут же и предложил Лозинцеву свои услуги. Лозинцев вроде даже обрадовался, но конкретно так ничего и не сказал, пообещав, впрочем, вернуться к этому разговору позже, когда у него закончатся договоренности с несколькими нынешними перевозчиками, половина которых, кстати, была тоже русскими.
Тоже вот тема для разговора... Русские на Фронтире. У Корнева иногда складывалось впечатление, что соотечественников тут чуть ли не больше, чем местных. Особенно среди коммерсантов и перевозчиков.
- А вы, Роман Михайлович, давно по Фронтиру мотаетесь? - усмехнулся Лозинцев.
- Два года почти.
- А почему? Что вам мешает заниматься тем же самым дома?
- Что? - Корнев на пару секунд призадумался. - Да, наверное, то же, что и вам. Поставки напрямую от производителей, крестьянские кооперативы, крупные компании-перевозчики...
- Вот вам и ответ, - Лозинцев стал похожим на школьного учителя, довольного успехами способного ученика. - У нас в России мелкому торговцу и перевозчику делать почти что и нечего. Можно, конечно, наняться со своим корабликом хоть к крестьянам, хоть к кооперативам, можно и самому в кооператив вступить, но если хочешь работать один и только на себя - даже не думай, не развернешься. А здесь для таких самое раздолье... - Дмитрий Николаевич широко улыбнулся. - Конечно, крупные перевозчики с Запада сюда потихоньку лезут, пытаются создавать представительства. Но мы пока что быстрее реагируем на потребности местного рынка, так что выдавить нас они долго не смогут...
- Думаете, потом смогут? - прервал собеседника Корнев.
- Они в любом случае к этому стремятся и будут стремиться, - посерьезнел Лозинцев. - Деваться им некуда. Нам, впрочем, тоже.
- И что? - спросил Корнев.
- Да ничего. Мы же просто так не отдадим свой кусок, да и Фронтир на месте не стоит, - видно было, что обрисованные им же самим перспективы конкурентных войн Лозинцева сильно не пугают. - Да, с каких-то планет нас так или иначе вытеснят, но на каждой новой планете Фронтира мы все равно будем первыми.
- А как же Райх?
- А что Райх? - Лозинцев пожал плечами. - Все то же самое, что и с Западом. Тоже пытаются на Фронтире закрепиться, с той лишь разницей, что не везде им тут рады. Да и сами знаете, что за примерами далеко-то ходить. Ну и нам с ними, - Лозинцев довольно усмехнулся, - проблем меньше из-за этого. Так что не переживайте, Роман Михайлович, и на мой, и на ваш век тут дел хватит.
Корнев, конечно же, и не думал переживать. Обстановку на Фронтире и свои личные перспективы он, в общем, оценивал примерно также. Правда, он в отличие от Лозинцева все это больше интуитивно чувствовал, а вот Дмитрий Николаевич сумел эти вещи просто и доступно изложить.
Нет, кто бы что ни говорил, русские на Фронтире чувствовали себя прекрасно. Корнев иной раз даже искренне жалел всех тех, кто не имеет счастья быть русским. Ну не обязательно русским, в России не одни только русские живут, хотя здесь, на Фронтире, если ты из России, значит всегда русский. Впрочем, почему-то почти все соотечественники, кого Роману доводилось встречать на Фронтире, были как раз русскими, а не кем-то еще. Редко попадался кто-то из армян или греков, еще реже сербы, ну вот, пожалуй, и все. Ни болгар, ни татар, да вообще никого больше из нерусских граждан империи Корнев на Фронтире за эти два года не видел.
Ну не видел - и ладно. Главное, что ему, Роману Корневу, тут хорошо. Не то чтобы, конечно, совсем уж хорошо, нет. Вот жить на Фронтире постоянно Роман никогда бы не согласился. Жить надо дома, в России. Зато Фронтир позволял зарабатывать на эту самую жизнь дома. И зарабатывать, чего уж прибедняться, совсем неплохо. Понятно, что и трудностей своих хватало - и мотаться постоянно с планеты на планету, и искать фрахт, и самому иной раз что-то покупать-продавать, и деньги поменять...
Хорошо хоть, с преступностью проблем нет. Пиратов на Фронтире общими усилиями России, Запада и Райха уже лет тридцать как повывели. Если какие совсем уж отчаянные смертники пытались из Черного или Желтого космоса залететь, то всегда было кому их встретить - военные корабли под флагами Райха и Демконфедерации ревниво следили друг за другом и если где появлялся один, тут же рядом объявлялся и второй, а иной раз и третий - Россия свой флаг на Фронтире забыть не давала. А уж от двух, тем более трех корветов ни одному пирату уйти еще не удавалось. То есть от самих корветов уйти-то было и можно, даже в Черном и Желтом космосе непонятно откуда появлялись очень даже скоростные кораблики, но шансов удрать от управляемых ракет даже у них не было. Потому что и русские, и германцы, и даже самые демократические западники, при всех своих противоречиях, сходились в одном: хороший пират - мертвый пират. Впрочем, байки о пиратах по Фронтиру все-таки ходили, вот только ни разу Корнев не слышал, чтобы в этих байках говорилось о каком-нибудь конкретном пострадавшем корабле. Так что относился к этим байкам Роман, да и не он один, сугубо скептически.
С другими попытками сделать русских жертвами преступности было еще проще. Сам Роман с этим вообще не сталкивался, но русские капитаны, кто мотался по Фронтиру уже давно, про такое рассказывали. Рассказывали они и о том, как эти попытки кончались. Россия очень быстро приучила местных любителей легкой наживы к тому, что любое сделанное русскому капитану предложение 'купить безопасность' или взять на борт контрабанду кончалось обращением этого капитана к русскому консулу, которые были почти на каждой планете Фронтира. Дальше варианты рассказов были разными - одни говорили о бравых русских десантниках, которые объясняли местным 'продавцам безопасности' всю ненужность их услуг для граждан Российской Империи, другие - о том, что почему-что вдруг местные шерифы начинали доступными им способами увещевать вымогателей взяться за ум (понять этих шерифов можно - поди потом доказывай, что порядок на планете наводишь именно ты, а не какие-то залетные русские), третьи вообще утверждали, что в разговорах русских консулов с местными уважаемыми людьми мелькали такие нехорошие слова как 'блокада', 'эмбарго', а иногда и совсем уж неприличное словечко 'оккупация'. Но все сводилось к тому, что уже давно никто даже не пытался предлагать русским на Фронтире какие-то особые условия безопасности. Кстати, то же самое говорили и о кораблях из Райха. Про всех местных капитанов Корнев сказать не мог, но слышал, что кое-кому из них как раз и приходилось платить каким-то таинственным 'защитникам'. С одним таким своим местным коллегой Корнев даже однажды чуть не подрался - тот очень уж агрессивно жаловался, что дикие русские не соблюдают общепринятых правил поведения, отчего совершенно безосновательно имеют неоправданные конкурентные преимущества перед местными перевозчиками. Подраться, правда, не вышло, этот сторонник цивилизованного сотрудничества с вымогателями просто не смог встать из-за стола - до того перегрузился выпивкой. Наверное, очень уж расстроили его злые русские...
- Ну, Роман Михайлович, - усмехнулся Лозинцев, открывая упаковку с настоящим покровским пряником, большим, килограмма на два, - вы же знаете этих... западников. - Чувствовалось, что в уме Лозинцев произнес совсем другое слово. - Вы вот если на Фронтире или в Райхе что-то увидите, чего у нас нет, о чем думаете, а?
Разливая свежезаваренный крепкий чай, Корнев задумчиво выровнял чайник в руке, чтобы ненароком не пролить.
- О чем? Не знаю даже... Сравниваю, наверное, с тем, что у нас.
- Вот именно! - Лозинцев походил на учителя все больше и больше. Роман вспомнил историка из гимназии, Валерия Филипповича. Тот тоже все время задавал такие вопросы, чтобы ученик как следует подумал и ответил правильно. - Вы сравниваете! И если видите, что что-то здесь лучше, чем у нас... - тут Лозинцев осекся. Видимо, понял, что сказал что-то не то. - Ну не тут, конечно, а в том же Райхе... - да уж, чтобы на Фронтире где-то что-то было лучше, чем в России (ну кроме деловых возможностей разве что). - Вы думаете: а хорошо бы, так и в России было, так ведь?
- Так, - не стал спорить Корнев.
- Это для вас так. И для меня так. И для любого нормального русского человека так. А для западника не так. Для него, если у русских что-то лучше, значит, русские - жулики, каким-то заведомо нечестным путем получившие это преимущество. Потому что всем известно, что русские все и всегда делают неправильно.
