Наживка для неуловимого Командора (СИ) - Анна Кривенко
Мне было просто плохо. Я запуталась. Одна часть меня безумно хотела быть с ним, и я поняла это в тот миг, когда он вернул мне воспоминания. Другая часть была пришиблена всей масштабностью моей собственной жизни.
Оказывается, я живу так давно. Оказывается, я прошла не одну эпоху. И все эти эпохи были наполнены горем, болью от разлуки. А я так устала страдать…
Хочу ли я этих воспоминаний? Гораздо проще было жить, пока я считала себя обычным человеком.
Какая-то дикая апатия накрыла меня с головой. Мне хотелось просто уснуть и забыть всю свою прошлую жизнь, как страшный сон.
Боже, как же трудно зоннёнам! Они живут тысячелетиями. Я, прожившая больше, чем кто-либо из людей, прихожу в ужас, имея столько воспоминаний и немереное количество боли.
Эта боль затмила всё. Даже мои чувства. Расползлась, как пелена перед глазами.
Боже, он же зоннён! Но в то же время он такой родной, простой, мой…
Нет, не хочу. Не хочу опять страданий. Потому что снова придёт разлука. Мне опять будет больно. А я не хочу этого терпеть.
Мне кажется, Диана заболела именно из-за этого. Из-за того, что не смогла смириться с душевной болью.
В долгой жизни нет радости. Потому что долгая жизнь равна долгой боли.
Я закрыла глаза и заставила себя погрузиться в сон.
В этом сне я увидела Диану. Она бежала по полю, радостно смеясь. Одетая в немного странное платье, с повязкой на лбу, она была счастлива. Она могла ходить. Она могла разговаривать.
Слёзы выступили у меня на глазах. Как же хочется видеть сестрёнку здоровой. Неужели она так и погибнет?
Зачем отец продлил нашу жизнь? Лучше бы мы погибли тогда, в ту эпоху.
Слёзы застилали глаза.
В этот момент что-то тёплое коснулось моего сердца.
— Не плачь, — послышался тихий голос, как будто внутри меня. — Действительно ли ты не хочешь ещё одного шанса?
Я вздрогнула, оглядываясь. Никого не было, но я чувствовала, что кто-то рядом.
— Кто ты? — спросила беззвучно.
— Я твой Отец. Твой Создатель.
Сначала я подумала, что речь идёт о моём настоящем отце, но потом осознала — это не он. Это другой отец.
Сердце встрепенулось. Да, я знаю, кто это. Иногда Он приходил ко мне во снах, когда мне было особенно плохо.
Творец. Создатель. Неужели Он действительно существует?
— Да, я существую, — прошептал голос нежно и мягко. — И тебе не стоит плакать. Радуйся. Ты можешь многое начать сначала. Это Я создал временную петлю, — произнёс Он. — Я позволил вам прожить часть вашей жизни заново, потому что ты и Эмиль очень страдали. И вы справились. Теперь оставьте прошлое и начните всё заново.
— Так это Ты отправил нас туда?
Я была ошеломлена. Значит, действительно всё ещё может стать хорошо?
— Да, — в голосе появилось ещё больше мягкости. — Поверь мне. Доверься мне… Эмиль очень страдает. Ему тяжело от того, что из-за него тебе плохо. Он не такой сильный, как тебе кажется. То, что он зоннён, не освобождает его от страданий и боли. Он очень одинок. Его народ отвернулся от него. У него нет родных. У него осталась только ты.
Когда Творец сказал это, моё сердце сжалось так болезненно, что я едва смогла вдохнуть.
Невероятная жалость и сострадание нахлынули на меня, слёзы выступили в глазах.
Я поняла, что причиной моих мук был страх. Страх снова оказаться у разбитого корыта жизни.
Но теперь, когда Отец Небесный пообещал нам новые возможности, я почувствовала, как надежда оживает, а страх уходит.
Резко открыла глаза и села. Сердце колотилось в груди, как безумное. Я должна найти Эмиля!
Вскочила, едва не забыв обуться, открыла дверь каюты и растерянно замерла в коридоре. Где его искать? Куда идти?
Вдруг почувствовала, что нужно свернуть вправо. Побежала, свернула влево, потом ещё и ещё, и наконец оказалась перед дверью, на которую отчаянно указывала интуиция.
Толкнула её, и она без труда приоткрылась.
Эмиль в зоннёнском балахоне стоял на коленях около небольшого сооружения и молился. Я никогда не думала, что зоннёны могут молиться.
Я не слышала его слов, но чувствовала жуткую боль, исходившую от него. Кажется, он не заметил меня.
Сделала шаг вперёд, потом ещё один, а затем подошла вплотную и коснулась его плеча.
Эмиль вздрогнул, поднялся на ноги и развернулся ко мне. В этом длинном белоснежном платье, со всклокоченными золотыми волосами и невероятно синими глазами, он выглядел так, что я вдруг поверила: да, он не человек. Это стало слишком очевидно.
С моих глаз будто спала пелена. Он никогда не был человеком, но у него было человеческое сердце.
Я видела в его глазах боль. Бескрайняя, глубокая, как вся его жизнь, она блестела в этих невероятно синих глазах.
— Давай начнём всё сначала, Эмиль. Я хочу этого, — прошептала я.
На его лице появилось сперва изумление, потом робкая надежда, которая тут же переросла в невероятную радость.
Он качнулся мне навстречу:
— Ты правда простила меня?
Я печально улыбнулась:
— Мне не за что тебя прощать. Ты не сделал ничего дурного. Дело не в тебе. Просто иногда человек, живущий слишком долго, устает жить.
Лицо Эмиля смягчилось. Его глаза засияли, став ещё более синими.
— Устают жить не только люди, — прошептал он. — Устают жить все. И не потому, что жизнь плоха, а потому что боль бывает невыносимой.
Я бросилась ему в объятия, прижавшись щекой к его горячей груди. Он обнял меня крепко-крепко, и я почувствовала горячую каплю, упавшую мне на шею.
О Боже, неужели это слеза? Слеза зоннёна?
— Создатель очень беспокоится о тебе, — прошептала я едва слышно, но Эмиль услышал меня. — Ты не одинок, Эмиль.
Он ничего не ответил. Только жаркие объятия стали ещё крепче.
* * *
— Диана! Диана! Это я, Марина.
Я приоткрыла дверь палаты, наблюдая за сестрой, сидящей в инвалидном кресле. Она вздрогнула, но больше никак не отреагировала.
Я повернулась к Эмилю, стоявшему позади. На плечи его был наброшен белый халат — таковы были правила посещения больных в этом пансионате.
Кивнула ему, и мы осторожно подошли ближе.
Сестрёнка выглядела очень худенькой, бледной. Её глаза смотрели в одну точку. Врачи сказали, что в последние дни ей стало хуже.
Сердце обливалось кровью, но Эмиль дал мне надежду. Он сказал, что может попробовать вернуть её к жизни, что шанс есть.
— Для этого, правда, придётся отправить её на мой космолет, — добавил он.
— Неужели ты можешь телепортироваться на такие расстояния? — изумилась
