Кен Като - Гнев небес
Известие о трагической гибели старшей дочери от рук императорского сына глубоко потрясло его и разрушило все надежды на возвращение. Он распорядился забрать Мити из Киото и решил навсегда порвать все связи с отечественными мирами. Хасэгава знал, что его сын таил желание отправиться в Киото, чтобы восстановить репутацию отца и отомстить за смерть сестры. Мити тоже разгадала планы брата. «По-моему, он совсем не любит меня, а только жаждет отомстить за сестру, — говорила она себе. — Либо я совсем не понимаю его, либо он уже усвоил кодекс самурайской чести. Лучше бы он подумал обо мне, чем бросаться без оглядки в объятия камергеров и офицеров императорской гвардии. Он только опозорит наше имя. Нет, ему нужно оставаться в той среде, в которой он вырос».
Впереди величественно возвышались горы. Ровная дорога кончилась, процессия миновала джунгли и вошла в саванну. Здесь совсем не было деревьев. Вдали блестело что-то, похожее на реку. Мити пришпорила коня и обогнала авангард. Солдаты не имели права ее останавливать и поэтому лишь крикнули, чтобы она вернулась. Желая напоить коня, она понеслась к мерцавшей вдалеке воде. Дорога сузилась, и в этот момент Мити неожиданно увидела поперек мощеной дороги что-то рыжее, толстое, как ствол дерева.
Конь испугался и прянул в сторону, взвился на дыбы. Рыжая масса отвратительно извивалась и пульсировала, словно змея. Присмотревшись получше, Мити стала различать в ней крупных, толщиной с палец, насекомых с хищными челюстями. Это были гигантские муравьи, живущие в джунглях. Они двигались как военная колонна, перенося в своем непрерывном потоке листья, насекомых и другую добычу. Рассматривая их с удивлением, Мити заметила забавное сходство колонны муравьев с процессией даймё. Она улыбнулась и подумала, что сегодня вечером можно будет сочинить на эту тему изящное хокку.
Она оглянулась и посмотрела, сильно ли отстали солдаты, кричавшие ей, чтобы она вернулась. То, что она увидела, заставило ее похолодеть от ужаса. У муравьиной тропы лежали два человеческих тела, покрытые сплошным слоем рыжих муравьев. Мити поняла, что люди были сознательно брошены кем-то на съедение муравьям, причем совсем недавно, потому что подавали еще признаки жизни. Очевидно, гурэнтаи находились где-то неподалеку.
ГЛАВА ПЯТАЯ
К полудню процессия достигла небольшого селения, где проживало около двухсот человек. Со всех сторон его окружали густые сады, там выращивали хурму и гранаты. Рядом, за рекой, находились солончаки, на которых трудились рабы. Хосино принес чашку с рисом и, улыбаясь, разделил его пополам с Дювалем. Они разговорились. Удобно устроившись в тени, Стрейкер слушал воспоминания старика и изредка поглядывал на Кацуми, который внимательно следил за ним.
— Это дело рук бандитов — гурэнтаев, — пояснял ему Хосино. — На Садо много рабов, и каждый третий бежит от своих хозяев. Они скрываются в джунглях, питаются мясом дикого кабана и почитают языческих богов, как и в Санаду. Иногда они нападают на отдаленные селения и крадут женщин, чтобы продолжить свой род. Рабы ненавидят нас, потому что многие помещики — жестокие люди и думают только о своей выгоде.
— И многих они уже убили? — спросил Дюваль, вспомнив двоих несчастных, подобранных процессией. Кожа на них была полностью съедена, а глаза выжжены муравьиной кислотой до самых нервов.
— Чаще всего они убивают сангокуинов и икки, приехавших из Китая, Тайваня и Кореи. Гурэнтаи не дружат с крестьянами. Они часто грабят их, когда те приезжают в город за солью.
Хосино повел носом, принюхиваясь.
— Чуешь запах рабов? Они употребляют в пищу свинину. Одно время я тоже привозил соль в Ниигату, а оттуда ее отправляли на кораблях на Гуам.
Дюваль задремал. Каждый полдень процессия делала остановку на два часа, и теперь он мог отдохнуть от жары. Закрывая глаза, Стрейкер уловил слабый запах свинарника. Через несколько минут Дюваль зашевелился и сел.
— Что такое? — спросил Хосино.
— Я думал… Так, ничего. Мне послышалось, что где-то поблизости звучит американская речь.
— Ты просто грезишь о доме.
— Возможно.
Дюваль заставил себя расслабиться. Хосино улегся рядом, надвинув на глаза широкополую шляпу из рисовой соломы, и вскоре уснул. Внезапно Дюваль вновь услышал обрывки американской речи. Он медленно поднялся и осторожно, чтобы не звенеть цепями, направился к хлеву.
— Мне нужно облегчиться, — сказал он стоявшему рядом солдату, который равнодушно посмотрел на него и отвернулся.
Свернув за угол дома, он увидел лицо, прижимавшееся к щели между воротами. Дюваль узнал его. Это был стюард Хавкена.
— Джон Чамберс?.. Не может быть!
Человек уставился на него:
— Стрелок?..
— Тише!
Сквозь щель он увидел около двадцати человек, запертых в хлеву. Они были голыми, и от них исходил удушающий запах навоза и грязи. Дюваль подошел поближе.
— А где командор? С вами?
— Нет.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Мы приземлились на Кровавой Луне.
Чамберс рассказал, как оставшиеся на Кровавой Луне разделились на три группы. Двадцать пять человек отправились на север, тридцать — на юг, а их группа устремилась на восток, к исправительному поселению. По дороге на них напали гурэнтаи, похитив у них все сколько-нибудь ценное. Они шли шесть дней без воды и наконец достигли тюрьмы, где их взяли в плен местные власти и отправили обратно на Садо, в Ниигату. Потом их повели по дороге в Канадзаву и заперли здесь без видимой причины.
— Я думаю, они хотят спросить у начальства, что с вами дальше делать, — проговорил Дюваль, пытаясь утешить Чамберса.
Тот был в ужасном состоянии. В глазах у него блестели слезы от невыносимых страданий и чувства несправедливости, голос срывался.
— Они заперли нас в этой вонючей дыре уже несколько дней назад. Знаешь, Стрелок, по-моему, они хотят распять нас. Но лучше это, чем терпеть такие мучения. Они все время издеваются над нами, заставляют есть помои. Многие уже умерли, и никто не может нам помочь…
— Что случилось с «Ричардом М.»?
— Надеюсь, что он уже дома.
— Мой брат жив?
— Да. По крайней мере, был жив, когда я в последний раз его видел.
— Благодарю тебя, Господи! — Дюваль посмотрел в небо.
— Он передал мне кое-что для тебя. Кольцо. Эти пси-таланты все знают наперед. Наверное, он предвидел, что мы с тобой встретимся.
Сзади послышалось цоканье копыт, и они увидели Мити верхом на белом коне.
— Это мои соотечественники, — обратился к ней Дюваль с исказившимся от гнева лицом. — Их держат в грязном хлеву, как свиней! Самураи всегда поступают так с пленными?
Мити испуганно посмотрела на него, быстро развернула коня и ускакала прочь. Она почти сразу же вернулась со своим братом и взводом солдат. Пленные закричали от страха, когда увидели их. У людей Хасэгавы в руках были веревки, и американцы подумали, что их собираются повесить. Они умоляли Дюваля помочь им. У него сжалось сердце.
— Они собираются повесить нас! Стрелок! Помоги нам!
Дюваль посмотрел на Чамберса и шагнул к Хасэгаве, прося его пересмотреть решение:
— Нет! Они не заслужили смерти!
Самурай грубо оттолкнул его в сторону:
— Отойди с дороги, живо!
— В чем их преступление?
— Убирайся отсюда, грязный гайдзин!
Дюваль оглянулся, ища глазами оружие или какой-нибудь тяжелый предмет, но под рукой ничего не оказалось. Он неистово зарычал и вцепился голыми руками в шею Хасэгавы. Это было безумием, но хотя бы на несколько секунд Дюваль почувствовал себя свободным. Затем шестеро солдат набросились на него и разжали ему пальцы. Хасэгава пришел в себя, задыхаясь и ловя воздух ртом. Несколько мечей уперлись в грудь Дюваля, прижав его к земле и немного оцарапав кожу. Он видел боковым зрением, как Мити спешилась и подбежала к брату, метнув на Дюваля взгляд, полный презрения и ненависти.
— Вероломный гайдзин! — тихо проговорила она.
— Госпожа, он собирался их повесить, — хрипло оправдывался Дюваль.
— Всех бы вас надо повесить!
Солдат Хасэгавы приставил острие меча к сердцу Дюваля, ожидая приказа своего начальника. Но задыхающийся офицер молчал. Солдат взглянул на него с недоумением.
— Прикажете его убить?
— Нет!
Солдат заколебался, ожидая другого решения, а затем нехотя поднял меч.
— Заберите его! — приказал наконец Хасэгава.
Солдаты грубо подняли Дюваля на ноги и поволокли к даймё. Хасэгава, едва оправившись от потрясения, последовал за ними. Вид у него был несколько потрепанный: порванное хаори — нараспашку, а под расстегнутым воротником виднелись красные следы от пальцев Дюваля.
— Этот гайдзин пытался задушить меня. Я надеюсь вскоре увидеть его распятым, — зло проговорил Хасэгава, глядя на даймё.
Нисима не спеша оторвался от бумаг и холодно посмотрел на офицера.
— В самом деле? Он хотел убить вас?
