Лоис Буджолд - Барраяр
— Тогда мне понадобится Эстергази, — сказал Петр.
— Но остальные твои люди понадобятся мне, — предупредил Эйрел.
— Ладно. — Граф отвел Эстергази в сторону, что-то тихо сказал ему, и тот быстро помчался наверх по склону. Стоило приказам пробежать по командной цепочке, и люди рассыпались во всех направлениях. Петр подозвал еще одного оруженосца, приказал ему взять графскую машину и ехать на запад.
— Как далеко, милорд? — спросил тот.
— Насколько тебе сообразительность подскажет. Потом удирай, если сумеешь, и присоединяйся к милорду Регенту.
Оруженосец кивнул и умчался бегом, как и Эстергази.
— Сержант, будешь повиноваться голосу леди Форкосиган как моему собственному, — приказал Эйрел Ботари.
— Всегда, милорд.
— Мне нужен этот флайер. — Граф кивнул на разбитую машину, которая хоть и перестала дымиться, но все же, на взгляд Корделии, выглядела не очень-то годной к полету. И вовсе не годной для бешеной гонки, виражей и пикирования, без которых не обойтись, если придется уходить от повисших на хвосте врагов… «Боюсь, мы с ним оба в равно плохой форме». — И сам Негри, — добавил Петр.
— Он бы это оценил, — согласился Эйрел.
— Наверняка. — Петр коротко кивнул и повернулся к команде, которая занималась первой помощью. — Оставьте его, парни, теперь уже поздно. — Он жестом приказал им перенести тело в кабину флайера.
Только сейчас Эйрел повернулся к Корделии — наконец-то, в первый раз за это время. — Милый капитан… — Его черты по-прежнему сковывало то безжизненное выражение, которое застыло на его лице с того момента, когда из флайера выпал Негри.
— Эйрел… случившееся не стало сюрпризом ни для кого, кроме меня?
— Ты была так больна, что я пока не хотел тебя этим беспокоить. — Он плотно сжал губы. — Мы обнаружили, что Фордариан плетет заговор, втянул в него генштаб и не только. Иллиан активно начал расследование. У людей на самой верхушке СБ просто обязана быть такого рода интуиция. Но чтобы осудить за измену человека с такими связями и влиянием, как Фордариан, нам нужны были неоспоримые доказательства. Совет Графов нетерпимо реагирует на любое давление имперской власти на одного их них. Мы не могли просто заявить им, что есть некий заговор. Однако прошлой ночью Негри позвонил мне и сообщил, что у него в руках наконец-то есть улики, достаточные, чтобы привести механизм в движение. Для ареста правящего графа ему требовался мой — императорский — указ. Предполагалось, что сегодня вечером я поеду в Форбарр-Султану надзирать за самой операцией. Но Фордариана, очевидно, предупредили. Изначально он собирался выступить месяцем позже, желательно — сразу после моего успешного устранения.
— Но…
— Иди. — Он подтолкнул Корделию к флаеру. — Войска Фордариана будут здесь с минуты на минуту. Вы должны бежать. Кто бы ни попался к ним в руки, но пока на свободе Грегор, у Фордариана будет земля под ногами гореть.
— Эйрел… — Ее голос сорвался на дурацкий писк, она сглотнула ледяной комок слюны. Во рту у нее теснилась тысяча вопросов, десять тысяч возражений. — Береги себя.
— Ты тоже. — В глазах последний раз вспыхнул огонек, но лицо уже было далеким, ведомым внутренним ритмом тактических расчетов. Времени нет.
Эйрел подошел к Дру и, что-то шепнув девушке на ухо, принял Грегора у нее из рук; та выпустила ребенка неохотно. Все вместе набились во флаер: Ботари сел за штурвал, Корделия втиснулась назад рядом с телом Негри, Грегор сидел у нее на коленях. Мальчик не произносил ни звука, лишь дрожал. Глаза, обращенные на Корделию, были огромными от шока. Машинально она обняла его. Грегор не вцепился в нее, а обхватил себя руками. В этой машине одному только развалившемуся на сиденье Негри было уже ничего не страшно, и Корделия ему почти позавидовала.
— Ты видел, что стало с мамой, Грегор? — тихонько спросила Корделия.
— Ее увели солдаты. — Тоненький голосок был ровен.
Перегруженный флаер, икая мотором, поднялся в воздух, и Ботари повел его прямо вверх по склону, в каких-то метрах от земли. Машина завывала, стонала и скрипела. Корделия — тоже, хоть и мысленно. Она извернулась всем телом, чтобы сквозь покореженное заднее стекло бросить взгляд — последний взгляд? — на мужа. Эйрел уже развернулся и стремительно шагал к подъездной аллее, куда его солдаты сгоняли уйму разнообразных транспортных средств, частных и правительственных. «Почему мы не взяли одно их них?»
— Когда перевалишь через второй холм — если сумеешь, — то поворачивай направо, сержант, — распорядился Петр. — И давай вдоль ручья.
Ботари повел машину в метре над острыми камнями и бурлящей водой, ветки хлестали по стеклу.
— Приземляйся вон на том пятачке и выключай питание, — приказ Петр. — А теперь все снимайте с себя энергетические устройства, у кого что с собою. — Он стянул с запястья хроно и комм-линк. Корделия бросила свое хроно. Ботари, который умудрился аккуратно посадить флаер подле ручья, подле двух земных деревьев — лишь слегка задев кроны, — спросил: — И оружие, м'лорд?
— Особенно оружие, сержант. Батарея парализатора видна на сканере не хуже факела. А зарядник плазмотрона светится как целый чертов костер.
Ботари положил на землю плазмотрон и парализатор плюс еще кучу полезных вещей: комм-линк, ручной тяговый луч, что-то вроде медицинского диагностического приборчика. — И нож тоже, м'лорд?
— Вибронож?
— Нет, обычный стальной.
— Оставь. — Петр сгорбился над панелью управления флайера, перепрограммируя автопилот. — Все из машины. Сержант, заклинь фонарь полуоткрытым.
Ботари справился с задачей, попросту глубоко забив в паз фонаря камешек, и резко обернулся на шум, донесшийся из подлеска.
— Это я! — раздался задыхающийся голос оруженосца Эстергази. Сорокалетний Эстергази был просто юнцом на фоне прочих оруженосцев Петра — седеющих ветеранов, и он был в отличной форме; раз даже он так запыхался, то явно спешил изо всх сил. — Я привел их, милорд.
«Они» оказались четырьмя графскими лошадьми, связанными за веревки, идущие к металлическим полоскам у них во рту… по-барраярски эта штуковина называлась «удила». Корделия подумала, что для такого массивного транспортного средства контролирующая поверхность чересчур мала. Среди деревьев лошадиные фигуры выглядели пугающими. Огромные звери дрожали, топали ногами и со звоном трясли головой; их красные ноздри раздувались и трепетали,
Петр закончил возиться с автопилотом. — Ботари, иди сюда, — позвал он. Вместе они переложили тело Негри в пилотское кресло и пристегнули ремнями. Ботари запустил двигатель флайера и отпрыгнул. Машина взмыла в воздух, чуть не врезавшись в дерево, и тяжело перевалила через кряж. Петр, провожавший машину взглядом, пробормотал себе под нос: — Передай ему от меня поклон, Негри.
— Куда вы его отправили? — спросила Корделия. «В Валгаллу?»
— На дно озера, — с удовлетворением ответил Петр. — Пусть поломают голову.
— А разве наши преследователи его там не обнаружат? Не поднимут со дна?
— Рано или поздно поднимут. Но там, где он должен затонуть, глубина метров двести. Так что потребуется время. И даже когда они его поднимут, то не смогут сказать, сколько в кабине было тел сперва и не потеряли ли они одно. Им придется обыскать весь этот участок озерного дна, чтобы убедиться, что Грегора там нет. И негативный результат никогда не бывает до конца убедителен, верно? А теперь: в седло, солдаты, нам пора ехать. — Он решительно направился к животным.
Корделия, полная сомнений, поплелась следом. Лошади. Кто они для здешних людей — рабы или симбионты? Та, к которой подтолкнул ее Эстергази, была метра два в высоту. Оруженосец всучил Корделии поводья и отвернулся. Седло было на уровне ее подбородка; она что, должна взлететь туда? Вблизи лошадь выглядела еще громаднее; не то, что когда она живописно гуляет по пастбищу в отдалении. Бурая, покрытая шерстью шкура на плече внезапно подернулась. «Бог мой, мне дали испорченный экземпляр, у нее сейчас начнутся судороги…» Корделия тихо пискнула.
Ботари уже умудрился каким-то образом оказаться в седле. Он, по крайней мере, на фоне этой зверюги не делался маленьким и незаметным. При росте Ботари обычная лошадь смотрелась под ним как пони. Выросший в городе, сержант отнюдь не был лошадником, и, несмотря на всю кавалерийскую подготовку, что задавал граф своему оруженосцу за месяцы службы, смотрелся в седле угловато и неуклюже. Но сидел он явно уверенно, хоть и не слишком красиво.
— Поедешь первым, сержант, — проинструктировал Петр. — Растянемся гуськом, так чтобы только-только видеть друг друга. Не скучиваться. Скачи к плоской скале — ты знаешь, где это, — и жди нас там.
Ботари задрал лошади голову, натянув поводья, ударил ее каблуками в бока и с топотом понесся вверх по лесной дороге тем отбивающим задницу манером, который здесь зовут «галоп».
