Случайная одержимость командора (СИ) - Гончарова Татьяна Викторовна
Бесполезно.
Он решил. Он делает.
Сжимает мои руки, тянет к своей голове и кладёт мои ладони на свои виски.
Я падаю…
Тону…
Погружаюсь в его пси…
Как в сверхглубокую многокилометровую впадину в океане ненавистной Криакстеры.
Точно как в том клятом пси-интенсиве.
Но там у меня был скафандр, баллоны с кислородом, установки снятия избыточного пси-воздействия, инструкторы, и куча всего ещё.
Сейчас Бастиан окунает меня в себя жёстко, распахиваясь нараспашку, на максимум.
Бери, Кира, смотри, что хочешь. Хочешь — смотри память. Хочешь — сотри всё. Хочешь? Хочешь — убей. Сейчас — в этом режиме — без всех его защит — можешь.
Хочешь?
Падаю в его пси с размаху, без страховки, без снаряжения.
Без единой возможности уклониться, избежать, остановить, осознать.
На ходу, лихорадочно сворачиваю свои — личные активные защиты, чтобы не поранить Бастиана, не навредить.
Становлюсь мягкой как пух, как пёрышко, легче пушинки, невесомей фотона.
Любимый мой, да я бы и так поверила…
Но теперь, внутри, чувствую, насколько он прав…
Он-то был внутри меня. Внутри моего пси.
Он-то — знает. Меня.
Теперь и я знаю, не только его, но и себя.
Не выдерживаю, распахиваюсь в ответ.
Ты не обязан, ещё же можно…
Нет, Кира, ты хотела доверия? Хотела? Бери!
Легче фотона касаюсь памяти. Насмешливый мальчуган использует пси первый раз. Первая влюблённость подростка — как лезвие, предательство, первый шрам на пси.
Осторожность юноши, первый опыт с девушкой, надежда, снова грязь. Тренировки пси — на износ. Особый упор на то, чтобы не убивать.
Весь жизненный путь, нараспашку, до дна. Как закалялся и черствел. Но продолжал надеяться. Искал, кому можно доверять. Ту самую.
Я листала воспоминания, ускоряясь и ускоряясь. Чувства, мысли, эмоции. Всё, он открыл мне всё. Даже встреча с императором — говорил правду, не знал.
А потом… Цветочная пыльца, и… всё дальнейшее.
«Вот знал, что нельзя целовать», «Влип Логранд, ну ты и влип…», «Люблю тебя, моя единственная. Моя Цесар».
Глава 42. Кира. Просьба
— Кира, девочка моя, Кира, очнись…
Голос будто издалека. Очень далеко. Не хочу обратно. Хочу здесь. В темноте. Здесь тепло и хорошо.
— Кира, любимая, открой глаза. Идиот я, привык что ты… Не учёл, маленькая моя, держись, не уходи. Кира, девочка моя, слышишь? Кира!
Это Бастиан меня зовёт. Похоже, всё очень плохо.
В голосе моего Бастиана такая паника, что меня кольнуло беспокойство.
— Кира, я сейчас, сейчас, ты главное слушай меня, всё хорошо, я держу тебя, всё хорошо, Кира. Вот так, умница моя, давай, открывай глаза.
Туман рассеивается. Я прихожу в себя.
Я лежу на полу. Бастиан держит меня в руках, похлопывает по щекам, моя голова на сгибе его руки, а он… бледнющий, с решительно сжатыми губами, на грани безумия в глазах.
— Кира, — в его голосе такое лютое облегчение, что мне становится не по себе.
Он замолкает, ощупывает меня полубезумным взглядом.
— Я упала? — тихо спрашиваю я.
— Да.
— Выживу?
— Обязательно.
— Бастиан, — смотрю в его лихорадочно сверкающие глаза и говорю: — Я тебя люблю. Но ты в следующий раз предупреждай.
На его губах появляется полубезумная улыбка. Наклоняется, целует меня в губы. Осыпает моё лицо лихорадочными поцелуями.
— Кира, буду предупреждать, — глухо говорит он.
— Ты сам как? — делаю попытку улыбнуться я.
Похоже, получается, потому что он смотрит на мои губы и трогает большим пальцем уголок моего рта.
— Теперь выживу, — говорит он мрачно. — Если бы не вытащил тебя, за тобой бы ушёл.
— Я снова обязана тебе жизнью? — кажется, у меня получается на этот раз улыбнуться.
— Ты расплатилась со мной по-полной, Кира, — у него тоже получается улыбнуться, но как-то криво. — Это моя жизнь теперь полностью твоя.
Я прислушиваюсь к своему телу. Ощущение, как будто я целый год провела на элитном курорте, высыпаясь, отменно питаясь, и ни о чём не думая.
— Я могу пользоваться пси? — на всякий случай уточняю я.
— Можешь, — уверенно кивает он.
Я мельком ощупываю своё пси, ошалело смотрю на него, диагностируюсь и смотрю на него как… как на чудовище.
— Логранд, ты сколько в меня ввалил? — обвиняюще смотрю на него я.
Он набирает глубоко воздух и широко улыбается.
— Ты у меня умная, Кира. Ты ведь уже посчитала.
Я прищуриваюсь.
— Хочешь сказать, что ты можешь после этого говорить, а если встанешь, то будешь не только стоять, но и ходить?
Довольно кивает.
— И даже ультра-кросс в полной выкладке пробегу.
— Ты чудовище, — ласково смотрю на него я.
Он хмурится.
— Я не понял, Кира. Ты куда подевала мой колючий недоверчивый цесар?
Приподнимаю брови.
— Тебе не нравится ласковая Кира? Могу вернуть прежнюю, — притворно хмурю брови.
— Не надо, — тут же говорит он и очень медленно и осторожно гладит меня по щеке. — Кира.
— Бастиан, не надо, — я накрываю своей ладонью его руку у моего лица. — Я понимаю. Это у тебя был отчаянный шаг.
— У тебя был такой взгляд. Когда задавала вопрос, буду ли я императором… — Бастиан смотрел на меня чрезвычайно серьёзно. — Да, я пошёл на отчаянный шаг. Если бы не убедил тебя. Если бы не доказал… Я был уверен, что потеряю тебя навсегда.
— Вероятность этого зашкаливала, — кивнула я. — Я… рада, что ты рискнул. Это стоило того.
Бастиан промолчал.
— Можно мы встанем с пола? — улыбнулась я.
В его взгляде, которым он меня бегло ощупал, сквозило беспокойство, но здравый смысл восторжествовал.
Он встал, а я оказалась у него на руках.
— Сколько времени прошло? — спросила я.
— Минут десять.
Я кивнула. Прикинула все варианты, последствия сделанного, кроме того, что я за несколько минут прожила всю жизнь Бастиана.
Снова пробежалась по результатам самодиагностики.
Похоже, моя реабилитация только что завершилась. И больше мне не нужна.
Всё потому, что психанувший Логранд, решивший, что я умираю, так накачал меня своей энергией, что я теперь практически эталон идеально здорового человека.
Я отдельно проверила — на пси вообще не было ни одного шрама. Я сейчас вообще — эмоционально, физически, морально, да как угодно — полноценна. Я абсолютно, тотально, совершенно — здорова.
Такая, новая Кира, без загонов, старых травм и заморочек, мне определённо очень понравилась. Учитывая, что при всём при этом ядро личности полностью восстановилось — а я при этом полностью оставалась самой собой.
Шикарно, просто шикарно. Только вот был один побочный эффект.
— Бастиан, чудовище моё любимое, — положила я ему руку на щёку, — скажи мне. Если ты можешь ультра-кросс в полной выкладке, я могу запросить у тебя сеанс снижения интенсивности мостового феномена?
Он какое-то время смотрит на меня недоверчиво, а потом запрокидывает голову и смеётся — громко, открыто, искренне, так, что у меня аж сердце заходится от радости.
Похоже, что теперь я наконец-то могу довериться и разрешить себе, позволить себе — счастье.
— У нас нет мостового феномена, Кира, — прищурившись и улыбаясь широко-широко заявляет он. — Снижать нечего.
— Да? — иронично смотрю на него я. — А вот у меня другие данные, — я провожу пальчиками по его губам и одёргиваю, когда он пытается их поймать.
— Поделишься данными? — прищуривается Бастиан.
— Обязательно. Если женишься на мне, — серьёзно смотрю на него я.
Бастиан каменеет. Осторожно ставит меня на пол, отходит к столу.
Я оглядываюсь, как будто никогда здесь не была. Кабинет маршала в здании генштаба. Интерьер под дерево — уютно и строго, даже по-домашнему.
Диван и несколько кресел с небольшим столиком, два пси-терминала: большой демонстрационный и индивидуальный, огромный рабочий стол — сейчас Бастиан открывает ящик и вводит защитный код.
