Владимир Лавров - Волд Аскер и симфония дальнего космоса
Через день мне позвонили прямо во время очередного урока и сообщили, что наш летун проснулся. Я отправился в жилой бокс. Суэви сидел на койке, потягивался и разглядывал свои части тела.
— Привет, как себя чувствуешь? — спросил я Суэви, показывая на камеру (чтобы дать понять, что нас слушают).
— Прекрасно, — ответил Суэви и опять принялся рассматривать свои лапы, — с нами такое бывает, когда наступает очередное Большое Изменение, мы спим по несколько суток, а затем просыпаемся совсем другими.
— У тебя лапы стали коричневатыми, — сказал я, чтобы хоть как-то поддержать беседу.
— Да, — мечтательно отозвался Суэви, — я теперь коричневый. Три сотни лет я был серым. Три сотни лет! За это время три поколения стали сначала серебряными, а затем золотыми, а я всё оставался серым. Теперь я коричневый…
— А при чём тут цвет? — недоуменно спросил я.
— Когда человек растет и становится мудрее, он становится сначала коричневым, потом бронзовым, потом серебряным, а потом золотым. Каждое изменение приводит к росту размеров, ума, ловкости и мудрости. Серебряные и золотые летают высоко и быстро, они могут за короткий срок набрать много пищи, а остальное время посвятить раздумьям о мудрости. Серые летают у земли и вынуждены почти всё время тратить на добывание еды. Я очень долго не изменялся. Суйуту Золотое Крыло младше меня на двести лет. Все думали, что я безнадежный неудачник и бестолочь. А теперь я коричневый!
Суэви более трехсот лет! Обалдеть. Я попытался представить себя в возрасте трехсот лет и не смог.
— Поздравляю, — буркнул я.
— Знаешь, что послужило толчком для моего изменения? — спросил Суэви.
— ?
— Земная техника.
— Это как?
— В земной технике очень много таких мест, где для лучшей крепости нужна мягкость и податливость, а не твёрдость и неизменность. Мягкая броня крепче твердой — твердая легко трескается. Без амортизаторов на двигателях корабль разрушился бы от вибраций. И даже корпус корабля, как я узнал, делается так, чтобы он был мягким, чтобы при нагружении он растягивался и сжимался как единое целое, иначе треснет.
— Ну и что в этом такого? — удивился я, — Ну да, так он и рассчитывается, чтобы отдельные жесткие элементы не взяли на себя всю нагрузку и не треснули. Нас учили, что подобным образом корабли ремонтируют после пробоин. Ремонтная накладка должна быть не толще основного материала. А что тебя в этом удивило?
— Понимаешь, это совсем иной способ мышления… Обычно думаешь так, как будто больше силы — больше возможностей, а здесь другой образ мышления. Быть мягким — и добиться своего быстрее, чем если бы ты был бы совсем крепким и совсем твердым.
Я не понимал. Но для Суэви это было, по-видимому, очень важно.
— Самое опасное для нас время — это когда мы прикованы к земле во время Большого Изменения. Когда происходит переход от серого к коричневому, сон длится несколько дней. Когда происходят следующие изменения, сон длится несколько недель, за это время отпадают старые крылья и вырастают новые. В это время мы очень уязвимы, нас могут съесть любые наземные крысы. Мне повезло, у меня Большое Изменение произошло на вашей базе.
— Да, есть мы тебя не будем, — посмеялся я, а сам в это время представлял, как я прибью старые крылья Суэви над мойкой на кухне. Всё-таки больная у меня фантазия. — Слушай, а тебе нужны будут старые крылья после изменения?
— Во время изменения они превращаются в жесткий кокон, и потом приходится его разламывать. Он распадается на мелкие кусочки.
Ах, Елена, прости меня, милочка! Хотел я послать тебе сувенир, да и тут не судьба.
— А когда у тебя ожидается следующее изменение?
— Волд, ну я же говорил. Это зависит от накопленной мудрости, от состояния сознания. Может быть, через месяц. А может быть, никогда. Я потому так и страдал, что не мог так долго из серого превратиться в коричневого. У нас это признак глупости.
— Тогда ещё раз поздравляю. На занятия пойдешь?
Суэви немного подумал и решил пойти. Он подзакусил мухами, влез в скафандр, и мы двинулись. Для ускорения передвижения я взял его на плечо, что уже стало обычным.
Когда мы вошли в ангар, учебная группа трудилась над прочисткой аварийного клапана АСК (аварийно — спасательного комбинезона). Есть у него такое поганое свойство, засоряться волосами и нитками с одежды. На этот раз преподаватели залепили их намеренно, и народ упорно осваивал операцию "отвинтить — прочистить — завинтить". У многих не получалось, другой размер рук и пальцев.
— Слушайте историю, — радостно заголосил Пшиша, увидев нас, — заходит Суэви к реаниматорам и говорит: "Доктор, я заболел, у меня к хвосту что-то прилипло".
Класс заржал. Что-то прилипшее — это, надо понимать, я. Я усмехнулся и посмотрел на Суэви. В былые времена он в подобных случаях разражался речью минут на пятнадцать, поминая множество мудрецов с золотыми крыльями.
— Ты это зачем сказал? — вкрадчиво спросил Суэви.
Пшиша подавился следующей шуткой.
— Чтобы смешно было, — ответил он.
— Смешно, — оценил Суэви. И больше ничего не сказал.
Но Пшиша не может долго сидеть спокойно. Не успел я дойти до места, как он во всеуслышание спросил: "Хотите услышать историю про Волда и Грумгора?" Народ, естественно, хотел.
— Так вот, сидят Волд и Грумгор. А Волд и говорит: "Слушай, Грумгор, я вот всё думаю о том, что хорошо, а что плохо".
Класс весело заржал снова. Мое помешательство на этой теме общеизвестно.
— А что я говорю? — заинтересованно спросил Грумгор, чем вызвал ещё большее веселье.
— А ты говоришь: "Вот, например, у каждого живого есть голова с мозгами, и бить по ней нехорошо". А Волд тебе и отвечает: "Да, нехорошо".
— А я что? — опять полюбопытствовал Грумгор.
— А ты и говоришь: "А почему же нас тогда учат стрелять и бить прямо в голову? Неувязочка получается".
Самое интересное в этом то, что такой разговор у нас с Грумгором действительно на днях имел место, но, зная Пшишу, смею предположить, что конец беседы будет совсем не таким, как в реальности. В реальности мы просто повздыхали и разошлись. Интересно, откуда Пшиша про него узнал? Вроде бы рядом никого не было.
— А Волд и отвечает: "А ты бей прямо по неувязочке", — торжествующе закончил Пшиша.
Я нахмурился. Печальная история, если вдуматься. Класс решил, что Пшише удалось меня достать, и развеселился ещё больше. У нас с Грумгором репутация злобных убийц, оттого они так и веселятся. Знали бы они, что Пшиша черпает свои истории из старых земных сборников анекдотов.
И с чего бы такая репутация? Ну, подумаешь, Бабусу морду начистили, так он сам нарывался. Может, от истории с кентавром? Один кентавр тут как-то пытался меня задней ногой лягнуть, так я её перехватил в воздухе и так вывернул, что он брякнулся наземь со страшным грохотом, а потом я ему ещё болевое удержание устроил. Почему-то на инопланетный народ это произвело очень большое впечатление, возможно, потому, что этот кентавр тяжелее меня раза в три? Ну да, есть у меня некоторая ловкость, так что тут делать? Кто живет рядом с Фиу, тот поневоле научится. Достаточно посмотреть на то, как он по несколько часов в день тренируется с перехватами различных остро заточенных штуковин. А Грумгор — тот и вовсе сплошная наивность, только зубы страшные.
Я кинул взгляд на Фиу. Тот, улыбаясь, отвернулся к окну. Ага, понятно, откуда утечка информации. Фиу относится к моим попыткам написать "руководство по пониманию добра и зла" с легкой насмешкой, как, впрочем, и большинство курсантов из промышленно развитых миров. Земляне надо мной смеются все, даже космопсихологи. Как-то раз я попросил их показать мне что-нибудь про налаживание контактов с иноземными видами, но выяснилось, что среди них принято писать научные работы только на тему "Как научить людей относиться к инопланетникам терпеливо". Проще и рейтинг выше, зовут читать лекции для тех, кто прибывает на базу. За время моей учебы здесь сменилось уже три поколения космопсихологов, и все писали диссертации только на эту тему. Резон простой — если будешь разрабатывать тему общения с инопланетными расами, то будешь читать лекции не землянам, а инопланетникам. И оплата другая, и рейтинг другой.
Единственное, что смогли посоветовать мне космопсихологи, это цитировать почаще "Кодекс разумного существа" и не мучиться тем, что никому не интересно. Как будто в этом их "Кодексе" есть что-то полезное! "Не убей, не укради, жертвуй свои силы для уменьшения страданий во всём мире…" Это, конечно, мило, но этого совершенно недостаточно. Какая-то глупость сплошная.
Только курсанты из примитивных миров смотрят на мои потуги с пониманием и предлагают свои рецепты. Как правило, они выросли в небольших коллективах и ещё верят в то, что люди могут подходить друг к другу с пониманием и доброжелательностью. Правда, их рецепты настолько поверхностны и наивны, что я с трудом удерживаюсь от смеха. Курсанты из промышленно развитых миров, как правило, ни во что подобное не верят, считая мир сплошным хаосом, в котором главное — это ухватить долю побольше. Как посмотришь на такое, так поневоле задумаешься, может, и правда, разумным существам лучше жить небольшими племенами, где все всех знают, и где-нибудь на природе?
