Владимир Лещенко - Звездные флибустьеры
Обе противостоящих коалиции рассыпались, какое-то время шла война всех против всех. Потом окончательно рухнуло хозяйство, и голод и эпидемии довершили дело.
Последним на десятки лет вперед кораблем посетившим Эяллу, стал чартер, посланный Правлением ОКК накануне её полного развала – снять отважный экипаж станции.
Лишь много времени спустя на планету пришли пираты, составившие чуть позже Братство Меченосцев.
Горько вздохнув, Антон отключил терминал. Всё что он узнал было конечно интересно и объясняло, как возник мир, где он стал пленником. Но не давало ответа на вопрос – как ему выбраться отсюда?
Глава 13. Бизнес и жизнь
За прошедший после выздоровления месяц Антон уже освоился тут, хотя никогда легко не привыкал к новому месту. Он уже не вздрагивал, видя паукрыла, уже не казалось мертвенной и химически-ядовитой лиловая гладь океана; он кормил с рук тонов – кроткую живность похожую на маленького оленя и овцу одновременно, а также узнал что занятные рыжие древесные мыши с пушистыми хвостами – это не местный вид а потомки какого-то из привезенных землянами на «Ковчеге» зверей. (Кстати ни самого корабля, ни даже спутника-буя на геостационаре, ни места первой высадки никконцы так и не нашли, что даже породило гипотезу о том что дескать, землян сюда привезли те самые «братья по разуму» которых люди безуспешно искали пятнадцать веков.) За это время он также неплохо изучил столицу пиратов.
Обитали тут не только космические разбойники – как раз они составляли пожалуй что и меньшую часть населения. Больше было всякого вертящегося вокруг люда – докеры и техники космодрома, пилоты орбитальных барж, торговцы, моряки, поддерживающие связь острова с материком, огородники и рыбаки... Одним словом, хотя безымянный городишко, именуемый обычно просто – Город, был маленьким, но в сущности он мало чем отличался от большинства других городов Ойкумены – старых и новых. Были в нем кварталы господские и плебейские, были гнилые окраины и темные закоулки...
Причем граница была даже заметнее. На плоскогорье поднимались роскошные особняки здешней знати – членов Совета Меченосцев и наиболее преуспевших их подчиненных. Там ночами загорались огни, слышалась веселая музыка, иногда вспыхивали фейерверки... Неподалеку от гавани размещался район где обитали семейные корсары или выбившаяся в люди обслуга – домики из дерева, пластика или камня, аляповатые или по своему изящные – и обязательно с садиками. Там даже имелась школа, в которой преподавали самые образованные из горожан в свободное время, и которой заведовал пленный профессор зоологии со славного своими университетами Азура. Прочие пираты обитали в общежитии на другом конце Города, переделанном из огромного ангара обнесенного забором. Там шли непрерывные пьянки, там играли в любые азартные игры, там можно было купить любое дурманное снадобье, там обитали общие шлюхи, коих иногда можно было увидеть слоняющимися по двору в минимальной одежде или вообще голыми; а в подвале день-деньской работали три самогонных аппарата. Случалось, оттуда выносили трупы – порезанные, простреленные, или умершие естественной смертью – если таковой можно считать конец от пьянства или наркотиков. Хотя обитатели общежития не пытались задирать прочую публику – ибо карой за почти любые преступления в Городе была смерть – но горожане старались без нужды не появляться рядом с заведением, а название оно получило короткое и ёмкое – "Зверинец". К нему примыкало здание Пиратской Академии – так он окрестил что-то вроде курсов повышения квалификации, где более опытные коллеги подтягивали начинающих членов команд на тренажерах и лекционных залах.
Чуть дальше за космодромом и пакгаузами располагался порт выходивший в глубокую бухту. А слева от порта лежали местные трущобы, населенные аборигенами, которым повезло (а может и не повезло) не покинуть Эяллу в трюме работорговцев. Оттуда Город черпал уборщиков, ассенизаторов, там обитали рыбаки и батраки, рабочие креветочных и устричных ферм, именно оттуда в "Зверинец" поступали проститутки, а иногда – очень редко – пополнялись команды.
Обитатели сидели на циновках у домов, ели руками остро пахнущие блюда, подбирая остатки подливы с деревянных и глиняных блюд рисовым и плодовым хлебом, и запивая самодельным пивом из деревянных чашек. Вечерами оттуда доносились звуки песен на неизвестном языке, музыка флейт и барабанов.
И под нее вокруг костров люди танцевали, подняв руки к ярким звездам.
Тут же влюбленные парочки сплетались в кустах, а рядом играли дети, ловя светящихся жуков.
Тамошние простодушные обитатели казалось вовсе не тяготились своим приниженным положением, а уж тем более тем, что находились в услужении у разбойников.
Наконец, был тут и центр – узкая улица кабаков с рядами выставленных под брезентовыми тентами столиков, переходившая в улицу борделей. Дальше располагался небольшой рынок, магазинчики, торгующие всякой всячиной. Имелись тут даже театр, где вперемешку с кинопрограммами на старом голопроекторе показывали какие-то спектакли или выступали певцы (сейчас он впрочем был закрыт). А рядом с театром возвышалась лавка менялы – если кому-то нужно было по делу отправится за пределы Каитто, то к его услугам были деньги любого уголка Эяллы. Для интереса Антон туда зашел. Чего тут только не было – от овальных золотых монет с дыркой посредине и коряво скопированными иероглифами – как выяснилось, деньги неведомой торговой республики Сомис, до кружочков из розовых и красных раковин откуда-то с океана Тэнгу. Он даже заметил ветхие замызганные купюры и истертые монеты бывшей метрополии – как ему объяснил Н'Губи, кое-где тут до сих пор ждут возвращения "господ с неба".
Не забывали в Городе и о душе обитателей.
Храмы были что называется на любой вкус. Часовня с распятием над входом, где служил пожилой абориген обращенный еще последними миссионерами эпохи Аригато.
Мечеть Господа Миров с длинным узким минаретом, о назначении которых спорили богословы и историки в мире Антона. Буддийская кумирня видимо доставшаяся от времен никконского протектората – во всяком случае, хинцев в командах было весьма немного. (Тем не менее у входа висели многочисленные ленточки и были разбросаны мелкие монеты – должно быть, пираты считали нелишним заручиться помощью Молчащего). Было тут и капище местных богов – старый купольный храм вросший в землю, вдоль стен которого выстроились идолы, имен которых нередко не знали и сами местные жители. Антону запомнился козлоногий многорогий и многохвостый бог Йух, покровитель мужской силы и ума.
Ну, а на случай если боги не помогут, имелось кое-что понадежнее. На одной из вершин торчал автоматический радар, а кроме того остров и окрестности регулярно сканировались с "Тихой пристани". Если бы кто-то из местных царьков или морских пиратов – а были тут и такие (и обитатели Каитто даже водили с ними какие-то дела) решили бы напасть на Город, то их ждал бы неизбежный конец. Все гравилеты и флайты космопорта имели специальные подвески для управляемых бомб, а в ангарах стояло полдюжины самоходок, и три старых, но вполне грозных боевых робота. Вся интеллектроника на них конечно сдохла давным-давно, но и в режиме ручного управления они были почти непобедимыми противниками для местных "войск" у которых в ходу были уже и мечи с мушкетами. Кроме того имелись два "Цунами" с полным вооружением, представлявших угрозу даже для современных машин, а не то что того хлама, который могли послать в бой аборигены. Когда-то лет пять назад правитель Контуги – страны на большом острове Сенири в полторы тысячах километрах южнее, решил захватить Каитто. Не для того чтобы ликвидировать рассадник разбоя, упаси Боже, а дабы самому приобщиться к столь выгодному бизнесу как космическая работорговля и пиратство. Но хотя в его флотилии был настоящий атомоход, и три бронированных гравитанка класса А, каким-то чудом доживших до сего дня, она не сумела подойти к Каитто даже на дистанцию ракетного залпа...
(О судьбе самого бойкого правителя Антон счел лишним даже спрашивать)
Иногда они с Н'Губи отправлялись прогуляться по острову.
Шли по пустынной дороге, усыпанной разноцветной галькой, мимо пальм, окружавших дома пиратских главарей. Вдоль дороги стояли под навесами легковые машины и даже флайты – изредка новые модели, чаще – непонятной марки, со следами ремонта, или даже собранные из нескольких разных «тачек». Бывало, сворачивали с галечной дороги на тропинку, огибавшую гору, пробиваясь сквозь кустарник и высокую траву багряного оттенка. В сине-зеленой полумгле прыгали оранжевые птице-мыши, а ящерки с малиновыми спинами грелись на неровной коре стволов. Через четверть мили тропинка выводила на открытое место. Холм мягко переходил в покрытую густым тропическим лесом долину, за которой на расстоянии примерно трех миль раскинулись пастбища с какими то флегматично жующими животными, огороды, сады...
