Другие Звезды - Артём Сергеев
Но об этом чуть позже, а сейчас надобно вам знать, что все собранные материалы регулярно свозились транспортными зондами к региональным кластерам хранения, где всё это собиралось, погружалось в стазис, и отправлялось на Плутон, в целях облегчения борьбы с энтропией материалов, было у нас там одно загодя припасённое, облюбованное местечко. Как говорится, подальше положишь — поближе возьмёшь, верно же? Ну и информационные бэкапы, как же без них, без них глупо было бы, отправляли их по разным местам, не только на Плутон. Последний запуск был, кстати, уже чуть позже импакта, прямо за секунды перед воздействием тектонической волны.
И вот, в тысяча девятьсот сорок третьем году, летом, в укромном, защищённом месте, в непроходимых болотах, во время передачи физических объектов, в самый момент открытия упаковочного контейнера, в этот самый контейнер влетел неопознанный объект и был мгновенно им упакован при помощи стазис-поля. Что это за объект, я думаю, вам догадаться нетрудно, не правда ли?
Так что примерно месяц назад, в день начала грандиозной работы по распаковке всего этого бесценного груза, перевезённого сюда с Плутона, практически смысла всей моей жизни, я был неприятно раздосадован сообщением системы хранения о наличии в общем грузе одного незапланированного контейнера с физическими объектами внутри. Хорошо ещё что я, заняв работой весь институт, решил заняться этим контейнером лично, как того и требовала инструкция, причём в защищённом, специально для этого предназначенном и оборудованном месте. Но даже и я ничего не смог бы поделать, друзья мои, я бы просто растерялся тогда, потерял бы драгоценные секунды, а вместе с ними и вашу жизнь, если бы не присутствующая здесь Анастасия.
Именно она тогда сумела мгновенно сориентироваться в обстановке и принять правильное решение, когда ей под ноги из перевёрнутого разбитого летательного аппарата выпало ваше мёртвое тело, Олег, именно она сразу же выхватила из груды обломков вас, Александер, а от вас к тому времени осталась лишь одна голова на позвоночном столбе, и как это только вас угораздило-то так неаккуратно, да запустила процесс реанимации. Она дневала и ночевала с вами, пока все остальные, даже и я малодушно, простите меня, пожалуйста, занимались тем, к чему так долго готовились. Эх, если бы вы знали, как это интересно, до жути, до остановки дыхания интересно, до переосмысления всего! Потому что, оказывается, не так всё было на самом деле, совсем не так! И это только начало!
Я встал со своего места и, подойдя к холодно и устало глядевшей на нас Анастасии, опустился на одно колено, а потом, взяв в свои руки её кисть, поднёс и прижал её пальцы сначала к своим губам, а потом ко лбу. Подержал так секунд пять, постаравшись вложить в эти руки всю свою благодарность, но зато, когда встал, то наконец-то увидел на лице Анастасии добрую, хорошую улыбку.
— Вы ангел, — постарался найти слова я, — вы мой самый настоящий ангел-хранитель. От вас сияние исходит. Спасибо вам.
А больше я ничего сказать не успел, потому что меня оттёр в сторону Олег, затеявший повторить мой ритуал.
— Слова вам против больше не скажу, — проникновенно повинился он, — но я ж не знал! Хотите, самую вкусную клубнику вспомню и сконструирую в вашу честь?
— У нас скоро этой клубники будет, — отмахнулась она, улыбаясь, — завались! Но почему бы и нет, попробуйте, конечно.
— Ну что, — спросил профессор, когда уселись по местам и против воли задумались о всём сказанном, — теперь, когда все карты вскрыты, теперь вам понятно, Александер, почему нас, двух профессиональных историков, вы не очень-то и интересуете? Скоро мы сможем воссоздать всю вашу жизнь по секундам, если только возникнет такая надобность. И насчёт когда обратно, Олег, вам всё понятно? Не будете больше задавать мне такие вопросы?
— Более чем, — кивнул ему мой стрелок медленно, — более чем. И да, не буду. Вы, профессор, сумели объяснить всё так, что непонятного не осталось.
— Кроме одного, — перехватил разговор я, — а с нами-то что? Что нас ждёт? Какова наша дальнейшая судьба, к чему нам готовиться?
— А и, — сокрушённо развёл руками Александр Андреевич, — не знаю. Не до того мне, Саша, вы уж меня, старика, простите. Я сейчас больше всего жалею о том, что спать мне надо хотя бы четыре часа в сутки, Анастасия следит за этим, и нет у меня ни сил, ни желания продумывать вашу дальнейшую судьбу. Сами, друзья мои, всё сами, вы ведь уже взрослые люди, к тому же ещё и боевые офицеры. Единственное, как я уже говорил, завтра прикрепим к вам моего ассистента, он специалист по информационному обеспечению, ему вся эта история не по профилю, вот он вами и займётся, он вам и объяснит, что к чему. Придумаете что-нибудь. Это ведь всё довольно сложно, нам придётся учесть все ваши пожелания, чтобы не оставить вас без цели в жизни, без смысла и без всего остального. Кстати, а куда бы вы сами в своём времени дели свалившегося вам на голову этруска или шумера? Есть идеи?
— И ничего сложного, — тут же ответил ему Олег с неприятной саркастической ухмылкой. — В колхоз его можно сунуть, например, пусть навоз из-под коров выгребает до полного просветления. Чем не цель?
— На лесоповал, — предложил я, — в дорожное строительство, в Сибирь, на Дальний Восток, там много таких этрусков. В армию, в конце-то концов, там тоже перед шумерами не спасуют. Учебный полк, строевая часть, фронт. Видел я одного, что по-русски не говорил, не понимал куда попал и всего пугался. Его в больницу отправили потом, в психиатрическую. Но это в тылу было, а на передовой никто бы ничего у него не спрашивал. Бывали, знаете ли, прецеденты.
— Постараемся без этого обойтись, — задумчиво постучал пальцами по столу профессор, — всё же наше общество уже может себе это позволить. Ну и разрешите нам, друзья, наконец-то откланяться! Теперь вы должны понимать, сколько у нас дел, и понять нас.
— Да, конечно, — подорвался с места я, — не будем занимать ваше время!
— Последний вопрос, профессор, — задержал руку Александра Андреевича в своей Олег, — а что насчёт секретности? В какой именно степени нам стоит держать
