Дмитрий Рязанцев - Стальной ястреб
— Глен. Медиков сюда, быстро. Пилот еще жив. Живее.
Но, как оказалось, торопиться не стоило. На вскрытие обшивки ушло еще четыре часа. Внутри, закованный пенопластичный материал находился человек. В плохом состоянии, с тяжелыми повреждениями внешних и внутренних органов, но все же живой. Медики сразу же взялись за дело. Оптимизма не было никакого. Все считали, что пилот не жилец. И все же, как предписывали правила, за невыполнение которых было возможно уголовное преследование, медики трудились изо всех сил.
Глену и Кэлу пришлось уйти. Медики потребовали полное отсутствие посторонних.
— Как думаешь, он выживет?
— Вряд ли. Но в любом случае у нас есть приказ доложить начальству.
— Ты прав. Кто будет отчитываться?
— Как всегда я, как старший группы.
Кэл не любил такие ситуации. Привозят капсулу, и требуют срочное ее открыть, да еще и аккуратно. И в любом случае доложить. И всегда отчитываю за проделанную работу, не зависимо от результата.
— Босс, — Кэл с неохотой включил видео коммуникатор, — все готово.
— И что?
— Пилот вроде жив, с ним возятся медики. Но мы еще не видели такой капсулы. Что это?
— А, это… Я попытался выяснить. Никто ничего не знает про это. Видимо, какие-то сверхсекретные разработки. Этот малый попал в очень сложную ситуацию, и лишь чудом остался жив. Остального я не знаю.
— Кстати, а что там с премией?
— Получите в тройном размере, если он выживет. Кое-кто об этом позаботился. Ну, плюс гонорар за саму капсулу. Если, конечно, вы ничего не повредили.
— Хм, — такого еще не было. Обычно их лишали премии, а тут прибавка. Кэл с удовольствием распаковал свой НЗ, и раскурил настоящую земную сигару. Подарок от одного из спасенных пилотов. Хороший был парень, жалко только погиб через полгода после спасения.
— И что?
— А ничего! Все уничтожены. Ни одного целого корабля. Даже нет крупных осколков. Как будто кто-то намеренно уничтожал все, что размером крупнее пыли.
— Даже так?
— Именно. Я не знаю, что там они вызвали, но это чрезвычайно агрессивная штука. И причем, очень мощная.
— И что дальше?
— Я договорился с одной космологической лабораторией. Они готовы прибыть на место воронки и сделать измерения. Абсолютно бесплатно, лишь бы предоставили конвой.
— Добро, приступайте как можно скорее.
— Есть, сэр.
— Да, и еще. Вам стоит знать. Тот человек, которого вы спасли. В общем, он выжил.
— И?
— Это командир Стравински.
— Майк? Но он же влетел в воронку?
— Я не знаю. Все рапорты я перечитал лично. И все утверждают, что он улетел в воронку. Но своим глазам я тоже доверяю. Я просмотрел голосъемки и сравнил их с досье Стравински. Это он, без сомнения.
— А…. Э…. А как он? Состояние?
— Плохое. Церебральная кома. Медики никак не поймут, что произошло. Секунду, я зачитаю тебе диагноз. Где же он? А, вот:
"Кома вызвана церебральной инактивностью. Инструментальные методы диагностики показывают, что полностью блокированы области, отвечающие за сознательную деятельность. Причину установить не удалось. Характерных повреждений мягких тканей мозга не обнаружено."
— Сэр. Я могу узнать, куда он помещен?
— Конечно. "Святой Гавриил".
— Разрешите идти?
— Да, конечно, — Джалиль Афаро только этого и ждал. Отдав честь, он удалился.
Эмерсфилд остался один. Он даже не сдвинулся. Было о чем подумать. Слишком много свалилось на него в последнее время. Староват он для этого.
И все же, другого такого руководителя в КСРИКК не было.
— Нет, есть! — Эмерсфилд вслух парировал себя же, — Есть! Элдрон. Вот кто. Он больше меня годится на эту должность.
Продолжив размышлять над ситуацией, Эмерсфилд пришел к выводу, что пора оставить должность. Пусть его займет Маха, пока еще можно что-то сделать.
— Эх, Майк. Что же произошло? — Джал был искренне счастлив тому, что его товарищ выжил, там, в этом аду. Они сидел рядом с неподвижным, жутко похудевшим, мертвецки бледным товарищем, — ты единственный, кто знает, что это было.
Ответом ему были лишь попискивания кардиографа, говорящие о том, что сердце друга еще билось. Сидя здесь, Джал не знал, как поступить. Он уже сообщил всем родственникам Майка, что тот погиб. Естественной их реакцией были слезы. Ничего другого он и не ожидал. Лишь, Сидни, возлюбленная Майка, о которой он отзывался лишь в превосходной степени, с размаху, локтем, разбила монитор. Джалу это было в новинку. Но, лишь использовав связи на ее планете, Джал понял масштабы горя подруги Майка. Сказать, что она была убита горем, было ничего не сказать. Все ее подчиненные получили такой разнос, что ядерная война, по сравнению с этим, была лишь взрывом шутихи.
Очередное собрание КСРИКК состоялось в не обычной обстановке. Эмерсфилд встретил о чем то беседовавших Маха и Дест в коридоре.
— А вот вы где! Не думаю, что вы меня поймете, но я принял решение. Я ухожу в отставку на правах ветерана.
— Но шеф, как же мы без вас?
— Не перебивай! Я принял решение. Тебе будет приятно. Теперь ты, мой приемник. То есть, официальный глава КСРИКК.
Маха был в шоке. Он даже мечтать об этом не мог.
— Дда, сэр. Как скажете.
— Да. Но я ввел новое правило. Проанализировав все последние годы нашей работы, я пришел к выводу, что все мы были чрезвычайное не эффективны. И я принял решение. Теперь главенство в КСРИКК двоично. Первичен глава КСРИКК, то есть ты, Маха. Но я ввел и вторую должность — советник главы. И ею станет мисс Дест. И никак иначе. Это новая должность, которую может занимать только человек, противоположного главе пола. Права у советника небольшие, но существенные. Так как почти все предыдущие главы КСРИКК не справились со своими обязанностями, даже я, то советник имеет право вето, на случай, если не будет достигнут консенсус между главой КСРИКК и его советником. Самое главное, что я своей добровольной отставкой, согласно правилам КСРИКК, установил, что текущий глава не может отменить должность советника.
— Да, сэр, — ни Маха, ни Дест не были против такой расстановки сил. Оба понимали, что такая расстановка сил будет лишь на пользу КСРИКК. Для демонстрации согласия, Кимберли и Элдрон пожали друг другу руки.
Майк с трудом ориентировался в пространстве, но место, где он очнулся, было ему немного знакомо. Белые потолки, белые стены. Все тело ломило. Не от боли, от застоя.
— Сколько же я проспал, — заныл он.
— А? О, спящий проснулся! — незнакомый голос пришел в сильное возбуждение, — да, ты проспал долго.
— Сколько?
— Ну, как минимум месяц. Это сколько я здесь лежу. Но когда я прибыл ты уже спал.
— Это где? — слова Майка потухали с каждым словом.
— Как где! В госпитале! Да будет свят Франциск!
Если бы Майк был в более здоровом состоянии, то он бы вскочил и убежал отсюда. "Святого Франциска" забыть было сложно. Тут над пилотами издевались, не разрешая даже выйти из палаты до какого-то, неизвестно кем определенного срока.
— Э, приятель, с тобой все в порядке, — его сосед по койке сильно встревожился, увидев, как Майк, побледнев, обмяк.
— Да, — едва прохрипел тот. Майку было плохо. Организм отказывался его слушаться, отправляя лишь боль бессилия в мозг. Ни одна конечность его не слушалась. Пытаясь сдвинутся, Майк ощущал лишь пустоту.
— Сестра!
— Что? — зашедшая в палату женщина, как обычно, грубым голосом, рявкнула на всю палату.
— Ничего! — Майка достало такое отношение. Он хоть почти мог двигаться, но от медперсонала он этого терпеть не мог, — пошла вон!
У медсестры чуть не отвисла челюсть. Впервые пациент послал ее куда подальше. От чувства негодования она ушла, хлопнув дверью. Майк же, удовлетворенный своим поведением, преодолевая боль, повернулся к окну и уснул.
Спустя часа два в палату заявилась главврач.
— Стравински?
— Да вон он, спит, — указал на Майк уже старый знакомый.
— Эй, Стравински! Женщина, с чрезвычайно холодным лицом стала толкать Майка в плечо.
— Да, что еще?
— Как что? Я получила жалобу на вас. Соизвольте объясниться!
— Если вы про медсестру, то пошли вы! Мой вам совет, увольте ее!
— Да как вы смеете! Повернитесь лицом, когда с вами разговаривает дама.
Впервые с момента пробуждения Майк улыбнулся, и несмотря на боль, повернулся к главврачу.
— Ну и?
— По нашим правилам, пациентам запрещается грубить медперсоналу.
— А не пошли бы вы…. О! Мисс Айсберг! — Майк чуть не помер со смеху. Врач, которая десяток лет назад лечила его, здесь же, в "Святом Франциске", отчитывала его за неправильное поведение с персоналом.
— Да, вы… Постойте! Я вас знаю! Но откуда?
— А вы постарайтесь…
— Точно. Вы лечились здесь. Давно. Герой тех времен. И опять к нам попали.
