Дмитрий Рязанцев - Стальной ястреб
— "Возмездие"! Не жалеть реакторов.
Но было поздно. Красивейшая красно-синяя вспышка, разлившаяся в системе, заворожила всех. Цветастая волна прошла сквозь пилотов. Спустя полминуты корабль исчез, оставив за собой золотистый след. Спустя еще минут пять у всех пилотов возникло ощущение, что все пространство, находящееся под воронкой, начало втекать в золотой вихрь. Звезды, растягиваясь в линии, последовали следом.
— "Возмездие", всем возвращаться на базу. Миссия провалена.
Не смотря на опасность, Майк подлетел к воронке впритык. И не зря. В самом центре воронки образовалось синее пламя, своей глубиной способное поглотить душу. Казалось, своей голубизной пламя пронзает вселенную, засасывая мощью человеческую сущность.
— Все прочь из системы! — Майк заорал в динамики что есть мочи. На глазах у него были слезы. Представив, чем это грозит, но не смог проконтролировать свои эмоции, — это приказ. Невыполнение грозит лишением гонорара.
Майку было плохо. Сам не понимая того, он в очередной раз почувствовал будущее. Лишь непонятное чувство, сковавшее все тело, бурлило в сознании.
В очередной раз бросив взгляд на весь свой отряд, Майк убедился, что все направились к точке прыжка. И в очередной раз у Майка любопытство пересилило чувство самосохранения. Майк направил свой корабль к воронке. Сам не понимая зачем, он влетел внутрь. Пространство вокруг него менялось. Вместо привычного черного, усыпанного звездами, перед ним начали представать газовые скопления, невообразимых цветов. Ни в одном языке не нашлось бы слов, чтобы описать то, что видел Майк. Не растерявшись, Майк попытался запомнить все, что увидел. Каждую деталь. Ведь до него этого не видел ни один человек. Майк подозревал, что этого не видели и сами Терцы. Увлекшись осмотром местности, он пропустил момент, когда пламя начало меняться. Закрутившись в воронку, подобную той, в которой оно возникло, пламя стало приближаться, выпуская красноватые нити. Одна из ни прошла сквозь Майка, заставив оторваться от других дел. У него возникло ощущение, что вся его кровь застыла, а сквозь нервную систему прошел импульс в десятки киловольт. Еще спустя минуту он потерял сознание.
— Это конец! Война неизбежна! — этим словами Джалиль Афаро закончил свое выступление. Получив рапорт от прибывших пилотов, он немедленно созвал совет КСРИКК.
— Возможно, возможно. Давайте рассмотрим факты. Ты сумел убедить этого Стравински, что решающий бой именно там. А это так далеко от Глингских территорий как только возможно, — Эд Эмерсфилд, лишь недавно занявший место главы КСРИКК, был человеком удивительного спокойствия и весьма холодного рассудка, — что мы имеем на сей момент?
— Сто восемьдесят три пилота погибло. Еще тридцать пилотов ранены и направлены в госпиталь. Остальные докладывают, что миссия провалена. Оружие было приведено в действие.
— А командир отряда, как его там, а, Стравински? Он вынудил запустить оружие там, где смысла не было в этом никакого. Это важно! На самом деле миссия выполнена. Хоть и не так, как нам хотелось.
— Погиб. По всем показаниям он погиб, нырнув в поле действия оружия.
— Но вы не проверяли?
— Нет, но…
— Понятно, боитесь направить кого-либо в систему, пока не прояснилась ситуация?
— Да. Я не имею права больше рисковать чьей-либо жизнью.
— Никто не имеет. Объявите среди оставшихся пилотов набор в экспедицию. Задание, узнать, что же произошло? Какого действие этого оружия? Но только по желанию. И, еще, Афаро!
— Да?
— Не жалейте финансов. Пусть каждый пожелавший, в связи с риском, получит солидную сумму авансом. Пусть не самим, но родственникам она достанется.
Не смотря на все, Джалу это все не нравилось. Толи он постарел, толи еще что, но он не хотел больше рисковать чужими жизнями.
Решение пришло спонтанно, но Джал не раздумывая его принял. Он летит в составе экспедиции.
— Что вы по этому поводу думаете? — спустя час Эмерсфилд созвал заседание высшего совета КСРИКК. В него входило всего три человека — он сам, Кимберли Дест и Элдрон Маха.
— Я склонна согласится с Афаро. Никто не знает, что это за оружие. Но, судя по архивам, оно может причинить немало бед.
— Ким, я говорил с Афаро лично. В общем, перед отлетом Стравински оставил записи, в которых он пытается найти объяснение замысловатым записям Терцев. Этот Стравински не глуп. Был. Если следить за его размышлениями, то это не оружие в прямом смысле слова.
— А что тогда? — Эмерсфилд и Дест чуть не вскочили со своих мест.
— Как бы сказать. Это своего рода открыватель межсистемного портала.
— Но это невозможно!
— Видимо, возможно. По выводам Стравински, а я не сомневаюсь в них, это так и есть. И видимо, портал открывается туда, откуда двадцать с лишним тысяч лет назад на Терцев началось вторжение. Все записи указывают именно на вторжение. Вторжение противника, с которым, неизвестно как, Терцы справились. Но ценой ужасных потерь. Хотя, прошел уже месяц. Но пока ничего не происходит.
В зале собрание повисла тишина. Все собравшиеся здесь пытались оценить сложившееся положение.
— Что происходит? — это была единственная мысль Майка, когда он приходил в сознание. О другом он подумать не успевал, вновь проваливаясь в небытие.
— Кто-нибудь что-нибудь видит? — Джал и собранная экспедиция прибыли на место. Согласилось лететь всего три человека. Одним из них был Рональд Саммерс.
— Пока ничего не видно. Но у меня предчувствие, что не на долго.
— Где был бой?
— 142:12:30. Но, возможно, по ходу боя произошло смещение. Мы не следили.
— Летим туда. Там видно будет.
Прибыв на место, все пилоты были шокированы. Перед ним предстали последствия катастрофы. Миллиарды осколков, разбросанных на месте битвы, представляли себе непроглядное облако.
— Боже, — Рону стало плохо, — здесь такого не было. Что же это?
— Подозреваю, что это и есть то оружие, которое мы не уничтожили.
— Но, ээто….
— Понимаю твои чувства. Судя по осколкам, весь противник полег здесь. Они хоть и учинили все это, но такое я не пожелаю никому.
— А я пожелаю. Мы потеряли почти двести человек благодаря им. Они это заслужили.
— Может бы… Стоп. На радаре появился сигнал бедствия. Летим туда.
Сигнал бедствия излучал небольшой кокон. Рон таких не встречал, но он был явно человеческого происхождения.
— Опознавателей никаких. Джал. У тебя корабль позволяет поднять на борт капсулу. Нельзя оставлять его здесь. Вдруг, один из наших?
— Противника до сих пор не видно?
— Нет.
— Тогда я поднимаю. Прикрывайте.
Подъем занял почти полчаса. Капсула была очень большой, и помещалась впритык, так что компьютерам понадобилось немало времени, чтобы ее разместить.
— Больше никаких сигналов? — Джал чувствовал себя разбитым. Подобные зрелища шли на пользу только маньякам.
— Нет. Можно лететь на базу.
— Тогда, все. Возвращаемся.
Никому не хотелось задерживаться здесь, и весь отряд поспешил убраться. Никто так и не обратил внимание на стокилометровое голубое пятно маячившее в дали.
— Осторожнее, ты, мясник, — Кэлвин работал техником уже лет двадцать, а его напарник был лишь стажером, — кто знает, как запаковано это корыто? Я такого еще не видел.
— Да ладно, Кэл. Думаешь, мог там кто-нибудь выжить?
— Мог, поверь мне. Я и не такое видел.
Глен не стал пререкаться с шефом, и продолжил вскрывать обшивку спасательной капсулы. Но на этот раз куда осторожнее.
Спустя часа два, резак Глена застопорился.
— Эй, Кэл. Не хочет дальше.
— Эх, салага. Не умеешь работать, — Кэл как всегда с улыбкой, подошел к капсуле, — черт! — резак был оплавлен.
— А я о чем?
— Да уж. Ладно. Глуши. Попробую разобраться.
Уже спустя минуту, Кэл понял, что капсулу разработали профессионалы. С такой защитой человек мог продержаться неделю — две. Не меньше. У него ушел почти час на исследование места, на котором загнулся резак. Лишь в косых лучах лазера Кэлвин обнаружил тонкий стык. Тут же был какой то сенсор. Небольшая крышка, размером примерно метр на метр откинулась тут же, как Кэл провел по ней пальцем. Под ней находилась куча аппаратуры. Он не видел такого никогда. Лишь один прибор, показывающий линии, с несколькими всплесками в секунду были ему знакомы. Кардиограф. А если есть всплески, значит, есть жизнь.
— Глен. Медиков сюда, быстро. Пилот еще жив. Живее.
Но, как оказалось, торопиться не стоило. На вскрытие обшивки ушло еще четыре часа. Внутри, закованный пенопластичный материал находился человек. В плохом состоянии, с тяжелыми повреждениями внешних и внутренних органов, но все же живой. Медики сразу же взялись за дело. Оптимизма не было никакого. Все считали, что пилот не жилец. И все же, как предписывали правила, за невыполнение которых было возможно уголовное преследование, медики трудились изо всех сил.
