Михаил Костин - Земля – Паладос
— А чего ж ты мне все это рассказываешь? — Техномаг попытался говорить твердо, но голос предательски дрогнул. — Может, и в самом деле скостят.
— Может, и скостят, даже скорее всего, — оскалился мужичок. — Только мне это неинтересно. Я сидеть не собираюсь ни много, ни мало, ни всю оставшуюся жизнь — никак. Я сдернуть хочу. И ты мне в этом поможешь.
— Почему?
— Потому что ты хочешь того же. Ты злой и одержим местью. Сидеть, а тем паче, умирать тебе ни к чему.
Зэк снова заулыбался во все свои мелкие острые зубы. Пиранья, мелкая прожорливая рыбешка с зубастыми челюстями. Вот кого он ему напоминал. От возникшего сравнения Васис немного расслабился.
— Это у меня тоже на лбу написано?
— Не-а, — покачал головой мужичок. — Это у тебя в глазах. Ты очень хочешь кого-то убить.
Глава 13
Впереди стало заметно светлее, и Исаак погасил фонарь. В зале, где оставил три десятка добровольцев, сейчас сидели четыре человека. Курт, тот парень, что хорошо отстреливает по мишеням, и еще двое.
У стрелка с непроизносимой кличкой быстро бегали глазки. Курт впервые за время их знакомства пыхтел сигарой.
Злость смешалась с паникой. От наплыва чувств потемнело в глазах.
— Что это значит? — сам того не ожидая, рыкнул Исаак.
— Хотел бы я спросить о том же у вас, брат Исаак.
— Где остальные?
— Ушли. — Курт выпустил облако дыма. — И я их понимаю. Мы тоже подумываем о том, чтобы…
— Дезертировать, — закончил спут.
Антрацит, кажется, единственный сохранял спокойствие и выглядел как обычно.
Курт поперхнулся дымом, закашлялся. Не то нервничает чересчур, не то отродясь нормально не курил. А раз не курил и схватился за сигару, значит, все равно нервничает.
— Не дезертировать, а отступить, — мягко поправил Длинный Щуп.
— Трусы, — бросил, словно сплюнул, рыжий священник.
— Мы не трусы, — все еще покашливая, отозвался Курт. — Мы готовы хоть против дарзини, хоть против людей, хоть против… да вот даже таких синих.
Командир добровольческого отряда кивнул на спута. Антрацит надулся, готовясь дать отпор, но ответить ему не дали.
— Но там же Призрак, — закончил Курт. — Почему вы не сказали нам, что мы идем против Призрака?
Исаак потупился.
— Я был уверен, что вы в курсе. Кроме того, если вы не знали, с чего вы взяли, что мы выступаем против Призрака?
— Синий рассказал.
Исаак кинул злой взгляд на спута, но спросить ничего не успел. Из дальнего коридора донесся жуткий полустон-полувой. Так стонет умирающий, так воет в печной трубе в зимнюю ночь, сливаясь с завыванием замерзшего и оголодавшего зверя где-то за окном в снежной круговерти. Трое добровольцев вздрогнули как один и посмотрели на командира. Курт вобрал голову в плечи, став похожим на черепаху. Исаак поежился и повернулся к коридору, из которого донеслось завывание.
— Вы ушли, брат Исаак, и он завыл.
— Прекратите панику, — голос рыжего следователя звенел от злости и беспомощности. — Это не Призрак.
— А кто?
— Человек, который хочет, чтобы мы поверили в то, что он Призрак. Призраки так не кричат и не стонут. Никогда. Во всяком случае, я ни разу не слышал.
— А вы когда-нибудь слышали, чтобы так стонал и выл человек?
Словно подтверждая его слова, вой повторился ближе.
— Вы как хотите, брат Исаак, — подскочил Курт. — А я и мои ребята не задержимся здесь больше ни минуты.
Последняя фраза подействовала как приказ. Оставшиеся волонтеры резво кинулись к выходу. Курт поспешил за ними. Напрасно священник Церкви Света кричал и приказывал остановиться. Люди были напуганы до последней степени.
Завывания тем временем приближались, становились все громче. Потеряв вдруг всякий страх, разозлившись до крайности, Исаак бросился навстречу черным провалам коридоров. В другой раз священник вряд ли бы рискнул таким образом, но сейчас он жутко устал бояться. От эмоций последних дней остались только злость и обида.
— Кто тут? А ну-ка выходи!
Палец сам лег на выключатель, и темноту разрезал мощный луч фонаря. Вой оборвался, словно выключили звук, а не зажгли свет. Он резко полоснул лучом по стенам, останавливаясь на темных провалах, пытаясь понять, откуда шел звук. Но звука не было. Только за спиной удалялись испуганные шаги последних добровольцев.
Захотелось кричать от отчаяния. И Исаак не стал себя сдерживать.
— Да пошли вы все к черту! — из последних сил заорал он на всю шахту. — Бегите! Умывайте руки! Мне тут больше всех нужно, что ли? Мне нужно?!
— Нужно, — словно издеваясь, вернулось эхо.
— Да я сам сейчас все брошу и пошли вы все к дьяволу!
— Хорошая мысль, — донесся со стороны провала спокойный незнакомый голос. — Бросай все, что в руках. И оружие бросай. На землю. А потом вместе пойдем к дьяволу. Кстати, это обоих касается.
Исаак дернул рукой с фонарем на звук. В темноте что-то шевельнулось.
— Без фокусов! — на этот раз голос прозвучал резко. — Свет погаси и все на землю. Живо. А то стреляю.
Первым на пол грохнулся потухший фонарь.
Увидеть нападавших рыжий так и не смог. После того как он выложил все, что держал в руках, за поясом, за спиной или по карманам, включая жетон священника-следователя, брат Исаак получил чем-то тяжелым по голове. От удара в пещере стало сильно темнее, а вскоре не стало и пещеры.
Когда же рыжий следователь пришел в себя, руки его были стянуты, а глаза закрывала плотная повязка.
— Прочухался, — сообщил все тот же голос. — Видал, Френки? Священник в себя пришел.
— Угу, — буркнул сзади второй.
— Ты откуда здесь взялся, растяпа? Это же Паладос, а не Земля какая-нибудь.
По возникшей паузе Исаак догадался, что обращаются к нему. В затылке гудело, повязка давила на глаза и виски. Отвечать не хотелось. В бок ткнуло чем-то твердым и острым. Носок сапога, не иначе.
— Отвечай, паразит, — голос снова сделался раздраженным.
— Я здесь со специальным заданием, — ответил Исаак.
— Заданием, говоришь, и что это за задание такое, что привело тебя в нашу шахту?
— Секретное задание, — съехидничал священник, что явно было ошибкой.
— Эй, Френки, слыхал? У него от нас секреты. А ну говори, зачем в шахту полез! За нами небось решил поохотиться?
Исаак демонстративно промолчал.
— Ладно, не хочешь говорить, не надо. Френки, отстрели святоше ногу.
— Какую? Правую или левую? — оживился невидимый Френки.
— А все равно.
В стороне что-то щелкнуло очень похоже на ружейный затвор. От этого звука сделалось не по себе.
— Постойте, не надо трогать ногу.
— Чего это?
— Мне ноги еще пригодятся, и руки тоже, и голова.
— Тогда отвечай! — рявкнул пленитель.
— Я прислан Церковью Света для поимки Призрака, — оттарабанил Исаак.
Голоса заржали. Оба, одновременно. Из чего следователь сделал вывод, что противников все-таки двое. Только проку от этого, если он уже связан.
— Для поимки Призрака, — сквозь хохот выдавил первый голос. — Нет, ты слышал, Френки?
— Угу, — весело отозвался второй.
— Покажи им Призрака, Френки.
Вместо привычного уже «угу» сзади раздался тонкий, заунывный вой. Сначала тихий, протяжный, он все нарастал, пока не сделался диким, оглушающим. Поверх воя надрывно хохотал первый голос.
— Этого, что ли, ловите?
— Идиоты, — буркнул Исаак. — Шутники. Призрак на самом деле есть. И он где-то рядом.
— Кто из нас идиот, разберемся на месте, — посерьезнел голос.
Исаака схватили с двух сторон, довольно грубо поставили на ноги. В спину пихнули так, что едва удержался на ногах.
— Пошли!
— А спут? — забеспокоился Исаак. — Со мной был спут.
— Это синий? — осведомился невидимый собеседник. — Не боись, рядом топает.
— Я не боюсь, — огрызнулся Исаак. — Просто обычно он более разговорчив.
— Да он бубнил не замолкая. Вот мы ему вместе с глазками еще и ротик завязали. Чтоб молчал в тряпочку.
— А глазки зачем? — осведомился рыжий. — Чтобы смотрели в тряпочку?
— Чтобы не видели, куда вас ведут. А то вдруг потом сбежать захотите.
— Сбежать, и не зная дороги, можно.
Вместо ответа Исаак снова услышал дикий хохот. И на этот раз причина была вполне ясна. Разобраться в подземных переходах, не имея карты и не зная дороги, невозможно. Это он уже понял.
Шли долго. Первое время священник пытался запоминать направление и считать шаги, но уже на третьей тысяче сбился. А куда его ведут, перестал понимать и того раньше.
Коридор, или коридоры, если их было много, то поворачивал, то просто менял угол. Топая с мешком на голове, Исаак периодически натыкался на стены. Но его никто не одергивал, только разворачивали, весело похихикивая. Из этого священник сделал вывод, что конвоиры попросту развлекаются, глядя, как тыкается в стены человек в повязке.
