Михаил Костин - Земля – Паладос
— Межпланетные конвенции и законы не в вашей компетенции. Вы не имеете права судить меня по этим законам. Вы обязаны выдать меня галактическому суду.
— Верно, — кивнул офицер. — Но не раньше, чем вы предстанете перед судом Паладоса по поводу нарушения внутренних законов.
— Значит, Церкви продался, — зло выдавил техномаг. — Еще вчера мне правитель вашей планетки готов был ноги целовать, а теперь меня допрашивает какой-то…
— Придержите язык, — сердито одернул офицер. — И говорите по существу.
— По существу? В чем вы нас обвиняете? Мы построили это здание. Сами построили. Мы дали вам рабочие места, платили деньги, начали вытаскивать планету из той клоаки, в которой она находилась. Мы дали сотням тысяч ваших граждан надежду на лучшее будущее, а теперь вы же нас в чем-то обвиняете.
Полицейский поднялся из-за стола и угрожающе навис над техномагом.
— Разрушен огромный комплекс. Погибло огромное количество людей. Не только техномагов, но и тех, кто на них работал. В один момент все эти сотни тысяч людей потеряли все. И деньги, и рабочие места. Но и это не главное. Важно то, что на Паладосе поселился Призрак, поселился при вашем попустительстве или даже участии. В этом еще предстоит разобраться следствию.
Офицер до скрежета стиснул зубы, сел на место. Стул жалобно скрипнул под навалившимся весом. На техномага представитель закона смотрел с холодной яростью. Не этому чужому на планете человеку и не в таких выражениях упрекать в чем-то его, паладонийского полицейского.
— Имя, фамилия. Год и место рождения.
— Васис Владимреску, — сдался техномаг. — Я требую, чтобы мое дело передали в галактический суд.
Никакого повесившегося Призрака у шахты, разумеется, не обнаружилось, несмотря на всю доблесть волонтеров. Вход в заброшенную шахту выглядел вполне презентабельно, однако содержание внешнему виду не соответствовало. Мелкие узкие коридорчики, огромная зала, в которую еще доходил какой-то свет. Дальше лишь темные коридоры с полуразваленными стенами разбегались в разные стороны.
Конечно, от нехватки света спасали неоновые лампы, но проблема была не только и не столько в темноте. Потолки местами провисали так, что Исаак вовсе не удивился бы, если б все это безобразие рухнуло на макушку. Более того, он себя к этому понемногу готовил.
Курт байки больше не травил. Волонтеры тоже притихли. Судя по лицам, добровольцам и их предводителю было малость не по себе.
— Самая первая и самая глобальная шахта Паладоса, — подал голос Антрацит. — Точнее, даже не шахта, а группа шахт, соединенных между собой подземными сообщениями и коммуникациями. Первая была заложена…
— Не сейчас, — отмахнулся Исаак. — Кто-то имеет представление о том, куда нам идти дальше?
— Здесь масса ответвлений, — покачал головой Курт. — Коридоры тянутся на сотни километров. Причем они разные. От узкого коридорчика до тоннеля монорельса.
— И все такие же ветхие?
— Не знаю. Шахта заброшена очень давно, даже точной карты не сохранилось. А уж в каком все это состоянии — не знает никто.
— Хорошо, — кивнул Исаак. — Посмотрим.
С фонарем в руке священник-следователь направился к одному из дальних провалов, ведущих в темный коридор.
Луч света выхватывал обшарпанные стены. Коридор уносился вперед и вниз. И хотя уклон казался небольшим, его можно было почувствовать даже в кромешной тьме. Шаги звучали здесь иначе, чем на открытом пространстве. Более того, шаги очень скоро остались только его. Волонтеры не торопились лезть на рожон. Сказал священник, что надо посмотреть, пусть идет и смотрит. Его право. Во всяком случае, Исааку очень хотелось верить в то, что его спутники не пошли за ним только потому, что не было приказа.
Коридор тянулся целую вечность. Наконец уперся в развилку. Священник решил придерживаться правой стороны и двинулся дальше. Вскоре запахло гнилью, воздух наполнился сыростью. Под ногами захлюпало. В сторону метнулось что-то мелкое, но живое. Не иначе крыса.
Он дернул рукой, свет пролетел по стене, упал на пол, поднялся и снова унесся чуть вперед. Лужа, что хлюпала под ногами, впереди превращалась в нечто мутное и довольно глубокое.
Исаак развернулся и поспешил обратно. На развилке задержался и на всякий случай заглянул в соседний отворот коридора. Хватило двух десятков шагов, чтобы понять: здесь его ждет такое же болото. Куда дальше?
Сзади шаркнуло. Он вздрогнул и резко обернулся. Фонарь высветил синюю рожу спута. В мертвенном отсвете фонаря Антрацит походил на покойника. Рыжий следователь отшатнулся и громко, совсем не по-церковному выругался.
— Ты чего здесь делаешь?
— Собираю информацию, анализирую ситуацию, сопровождаю священника-следователя. Кроме того…
— Ясно, — оборвал тираду Исаак.
Синекожий замолк, но вид имел заговорщический. И на физиономии было что-то такое, что заставило Исаака насторожиться.
— Что еще?
— Добровольцы. Мне кажется, они сейчас добровольно дезертируют.
Новость ударила по ушам с такой силой, что подкосились ноги.
— Как дезертируют?
— Уходят. Бегут. Покидают шахту, — охотно пояснил Спут.
Лязгнула металлом дверь. Васис Владимреску замер у входа, оглядывая камеру. Как и всё на этой планете, тюрьма здесь была допотопная. И камера допотопная, и дверь с зарешеченным окошком, и замки на этой двери тоже ископаемые. И даже система охраны — простая, не механизированная, состоящая из обычных людей, заступающих на дежурство и сменяющихся по часам.
Техномаг чертыхнулся и зло сплюнул.
— А вот на пол плевать не надо, — донесся из глубин мрачной камеры вкрадчивый голос.
С дальних нар на пол спрыгнул щуплый мужичок в тюремной робе. На техномага посмотрел с любопытством. Васис разглядывал сокамерника спокойно. Так же спокойно спросил:
— Чего уставился? Нравлюсь?
— Не-а, — хихикнул мужичонка. — Я как-то больше женщин люблю. Потому ни в одной тюрьме дольше месяца не задерживаюсь. Просто не каждый день встретишь техномага в камере. Смешнее в этом заведении выглядит только священник Церкви Света.
— С чего ты взял, что я техномаг? Почему не дольше месяца? Тебя что, постоянно сажают?
Мужичок хищно оскалился, изображая подобие улыбки, нырнул в дальний угол камеры и снова вскарабкался на нары. Васис последовал за ним. Запах здесь стоял кисловато-затхлый. От него хотелось вывернуться наизнанку или хотя бы возвратиться к двери, где было хоть какое-то движение воздуха.
— Тебе на какой вопрос сперва ответить? — подал голос мужичок.
— На какой хочешь. Главное — ответы, а не их последовательность.
Васис присел на нары против сокамерника. Тот смотрел с новой ухмылкой. Но за всеми этими улыбочками прятался серьезный изучающий взгляд.
— То, что ты техномаг, у тебя на лбу большими буквами написано, — сообщил мужичок. — Кроме того, в любой приличной тюрьме есть своя система связи между заключенными.
— А это тюрьма приличная? — с удивлением уставился на зэка Владимреску.
— Вполне. Неприличная, например, на Земле. Там дом отдыха, а не тюрьма. И сбежать из нее нереально.
В груди предательски кольнуло. Васис поглядел на сокамерника с новым интересом и долей недоверия. Не издевается ли щуплый.
— А отсюда, — произнес раздельно, срывающимся голосом. — Отсюда можно сбежать?
— Поверь моему опыту, — расплылся мужичок, — отсюда можно и легко. Я как раз об этом подумывал, только компаньона не хватало. Так что ты как нельзя кстати. Свалим вместе.
Техномаг отпрянул. Что-то настораживающее было во всей этой открытости. Не может быть, чтобы так повезло.
— С чего ты взял, что я хочу бежать? Меня, может, через два дня отпустят. Я здесь по ошибке.
Владимреску старался быть убедительным, но вышло не очень. Мужичок фыркнул, словно сытая лошадь. Раз, другой, потом расхохотался дерзко и нагло.
— Во-первых, у тебя на лбу написано, чего ты боишься. А боишься ты того, что, как и я, застрял тут навсегда. Во-вторых, не забывай про информацию. Я знаю, что ты здесь навсегда.
— Откуда?
— Нашептали. А слух знаешь кто пустил? Местное начальство. Вас тут ведь трое, так?
Зэк посмотрел на техномага, тот не нашелся с ответом.
— Та-а-ак, — довольно протянул мужичок. — Так вот, вас троих посадили по разным камерам. Подсадили к таким, как я, которым сидеть, пока не сдохнем. И информация прошла, что вы трое здесь тоже сидеть должны, пока не сдохнете. И чем быстрее сдохнете, тем лучше. А тому, кто поможет вам побыстрее увидеться с всевышним, обещают существование не хуже, чем на воле, а то, может, и срок скостят. Вот так.
На какое-то время Владимреску потерял дар речи. Это кто же, интересно знать, так активно за них взялся? Церковь? Но этот рыжий выпивоха не мог, а других священников поблизости нет. Или паладонийцы обгадились? Но правитель Ксай прикормлен. Неужели этот шут гороховый, полицейский?
