Олег Шелонин - Каботажный крейсер. Запретная любовь
Фантик после обеда все-таки удрал от Лепестковых, и они взялись за лягушку, которую Алиса сумела выпросить у Блада, клятвенно заверив капитана, что это лупоглазое животное семейства лягушачьих, отряда бесхвостых земноводных, класса амфибий не закончит жизнь на ее лабораторном столе. Просто им, зоологам, без работы скучно, и они берут эту квакушку во временное пользование для успокоения нервов. Разумеется, хитрой девчонке лягушка нужна была не для успокоения нервов. Ей нужна была информация о Бладе, которой, судя по всему, владела эта лягушка, и как только лупоглазое земноводное перекочевало в каюту профессора, Алиса первым делом навела на нее свой мыслефон. С таким же успехом она могла навести его на камень. Ее уникальный усилитель мыслей на лягушку не реагировал. Он молчал, словно у царевны-лягушки не было не то что мыслей, но и элементарных импульсов на уровне простейшего инстинкта. Алису это расстроило, а вот академика встревожило не на шутку: а не розыгрыш ли та сцена на базаре Блуда? Не надумал ли этот странный капитан их мистифицировать? Если да, то с какой целью? Что, если Фиолетовый в своих подозрениях в чем-то прав?
Блад закончил дурью маяться уже ближе к отбою и решил, что пора проведать свою разношерстую команду, а заодно проверить, как выполняются его приказы. Первым делом он разогнал по своим каютам Стесси с Джимом, затем заглянул к профессору, полюбовался на сердитую Алису, которая упорно продолжала тыкать свой кристалл лягушке в нос, в надежде выбить из нее хоть кроху информации, потом пошел искать бортмеханика. Ни в двигательном отсеке, ни в его каюте Гиви не оказалось. Нашелся бортмеханик в каюте академика.
Гном, Зека Громов и его неизвестно сколько раз «пра» дедушка сидели вместе за накрытым столом, глушили гномью водку с валерьянкой, вели оживленную беседу и, что интересно, прекрасно друг друга понимали, несмотря на то что Ур, кроме почесыванья всеми шестью руками под всеми шестью подмышками и энергичного уханья, ничего больше говорить не мог.
– Ур, у-у!! – сказал Ур.
– Тут я с тобой согласен, – кивнул Зека. – Только в бою против саблезубого тигра или мамонта проявляется настоящий коллективизм, но дубинку все равно не дам, даже не проси.
– Ур! У-у!
– Это все правильно, но… Гиви, убери отвертку, не смей из переборки дубину вырезать.
Гном плюхнулся обратно в кресло.
– Да, ты, пожалуй, прав. Угомонись, дедуля. С дубинкой – это, брат, не по понятиям.
– Ур! У-у!
– Ну и что? – возразил Гиви. – Подумаешь, восемнадцать рыл! У тебя шесть рук, у академика не меньше, а ежели еще и ноги добавить, уже явный численный перевес! Да вы их там вдвоем по стенкам без дубинок раскатаете!
– Не, погоди… – Академик начал пересчитывать свои руки и ноги, потом переключился на конечности дедули. – Братан, не получается! У них на два рыла больше.
– А ты про меня забыл? – возмутился гном. – Опять же Джимми к нам наверняка подтянется. Все, пошли валить!
– Не, первым начинать нельзя, не по понятиям, однако. Корефан узнает, пойдем по этапу как последние лохи! А ты что скажешь, Ур?
– Ур! У-у!
– Ну тут ты не прав, – замахал на него руками академик.
– Ур! У-у! – настаивал дед.
– А я с ним согласен, – заявил гном, накатывая очередной стакан. – Нет чтоб составить компанию нормальным пацанам, они тут все вынюхивают. Чего вынюхивают? Чую, пахнет заговором. Поверь, брателло, надо гнид гасить! Дедушка, ты идешь вперед. Ты их загоняешь, а мы добиваем, как того мамонта, о котором ты рассказывал. Но начинай с Фиолетового. Он хоть и не ихний, а гнида еще та! Печенкой чую!
Блад с умилением слушал этот пьяный бред, и ему вдруг стало так завидно, что он не заметил, как подсел к столу.
– А вы не торопитесь, ребята?
– О, брателло! – Зека сразу сунул в руку капитана наполненный до краев стакан.
– Нашего полку прибыло! – обрадовался Гиви и плюхнул в другую руку Блада еще один стакан.
– Ур! У-у!!! – одобрительно заухал дедушка.
– Ур, ты молоток! – расчувствовался академик.
– За правильных пацанов грех не выпить, – согласился Гиви.
И Блад выпил. Из двух стаканов сразу, правда, не сразу сообразив, что в одном из них плескалась гномья водка, а в другом валерьянка, настоянная на спирту.
Эффект был сногсшибательный.
– Ур! У-у!
– Я тебя тоже уважаю, – шмыгнул носом Блад, – но морды мы им бить не будем. Прези… призю…
– Кэп, ты бы яснее выражался. Вон как Ур, например, – попросил Зека Громов, сразу с четырех рук наполняя по-новой стаканы, – а то братва тебя не понимает.
– Презумпция невиновности, – выдавил из себя наконец капитан. – Вот.
– Ну за презумпцию!
Дружно звякнули стаканы, и Блад поплыл. Ой, зря он это сделал. Приближалась ночь. Ночь перевыборов капитана. Грев все-таки решился на переворот, приказав своим бойцам собраться в бане в пять часов утра, пока корабль вместе с его королевой сладко спит. Ну что сказать? Как выяснилось позже, он, как и капитан, это сделал зря! Силы оказались не равны…
– Нет, это уже наглость! Лили, прикажи своему зверю отойти!
– Фантик, с дороги.
Перегородивший выход из каюты кот отрицательно качнул лобастой головой.
– С дороги, я сказала!
– Ага, я отойду, а капитан меня купирует.
– Ну киса, миленькая, я за тебя заступлюсь, – начала уговаривать Фантика Стесси.
– Ага, я отойду, а капитан меня кастрирует.
– Мне очень, понимаешь, очень надо к Джиму. А перед капитаном я за тебя потому отвечу.
– Чем? – разозлился кот. – У тебя ни спереди, ни сзади нечего отрезать.
– Бесполезно, – вздохнула эльфа. – Император его насмерть запугал. Он даже меня не слушается.
– Вы знаете, девчонки, я его не узнаю, – искренне удивилась Лепесткова.
– Кого? – спросила Стесси.
– Капитана. Он всего за день превратился в такую вредину!
– Это верно, – согласилась эльфа. – Император в данном случае полностью не прав! Зачем так мучить Джима и его подругу?
– Меня этот вопрос тоже интересовал, – в воздухе возникла гнома, – и знаете, что мне ответил этот деспот?
– Что? – прозвучал дружных хор девичьих голосов.
– Что слюной от зависти боится захлебнуться. Типа им можно, а мне нельзя? – радостно сверкая глазками, заложила Блада Нола.
– Та-а-ак, – уперла кулачки в крутые бедра Стесси, – а больше он ничего не сказал?
– Еще плел какой-то бред, что он типа эпсано-туристо, облико-морале, и если сухой закон для всех, значит, он сухой для всех!
– Вот сволочь! – ахнула Алиса.
– Именно так я ему и сказала, – еще радостней воскликнула голограмма, – и он со мной согласился!
– Девочки, капитан зарвался, – решительно сказала Стесси.
– И его надо наказать, – кивнула Лепесткова.
– Ты с нами, Нола? – спросила Лилиан.
– Нет, – сморщила носик голограмма.
– А как же девичья солидарность? – возмутилась Лепесткова.
– Она пасует перед прямым приказом капитана, – вздохнула гнома. – Я все-таки программа, не забывай.
– Слушай, Нола, мне так вдруг захотелось перед сном конфет и молока, – перевела вдруг разговор на другую тему эльфа.
– Хозяйка, не надо, – заволновался Фантик.
– Ужинали вроде бы недавно, – удивилась гнома.
– Только в тюрьме арестантов кормят по часам, – разозлилась Стесси. – Быстро тащи сюда все, что тебе приказали.
– Много не надо. Всего парочку конфет и молока… литров пятнадцать – двадцать во-о-от в такой бутылке, – развела руки Лилиан, – и чтоб обязательно соска на ней была.
– А ты не лопнешь? – озаботилась сердобольная программа.
– В случае чего вылечишь потом.
Через две минуты дроиды притащили к ним в каюту заказ эльфы.
– И что ты будешь с этим делать? – Нолу буквально распирало от любопытства.
– Попробуй догадаться с трех раз, что я буду делать с этим набором в ванной.
– Как интересно! А давай не в ванной. Хочу увидеть, как ты лопнешь!
– Переживешь.
Эльфа перетащила все принесенное дроидами хозяйство в ванну. Нола, грустно вздохнув, испарилась.
– Кстати, девочки, – крикнула из ванной комнаты Лилиан. – Пора бы нам простыни простирнуть.
– Ты что, обалдела? – выпучила глаза Алиса. – Будешь мыться и заодно стирать?
– Тащи, дура, – шикнула на нее Стесси, которая уже все поняла.
Девчонки сдернули с постелей простыни и вместе с ними скрылись в ванной комнате. Фантик заметался возле двери.
– Не на-а-адо… меня ж кастрируют!
Лили развернула первую конфету и начала шуршать оберткой.
– Мя-а-ау…
Кот ворвался в ванную, обхватил всеми четырьмя лапами бутыль, плюхнулся на спину и присосался к соске.
– Теперь приматывайте, – распорядилась эльфа.
Девчонки повязали простынями Фантика по всем четырем лапам и даже челюсти к бутылке примотали, чтоб лишний раз не мявкал, оставив свободным только нос и маленький кусочек пасти, из которой торчала соска.
– Лихо, – восхитилась Лепесткова. – Лилька, как это ты его?
