Владимир Васильев - Шуруп
– Борт готов, – референт показался в люке аппаратной. – Стоит под парами. «Печора», но не та, что вы заказывали, другая – ноль-два тридцать два, уж извините.
– Ладно, потянет.
– «Бобик» выехал, – заботливо добавил Джексон. – Вам же эти железяки грузить, я правильно понял?
– Правильно, за «бобик» – отдельное спасибо, майор!
Когда окружающие вели себя корректно, Терентьев всегда был напоказ вежлив и доброжелателен – Виталий давно отметил это.
– Пока мы тут грузиться будем да до старта доедем, пусть взлетает и сделает пару заходов над объектом по разным азимутам. Высота не ниже трёхсот! Это важно, не ниже трёхсот! А потом пусть нас подбирает.
– Понял, передаю, – кивнул Джексон и исчез в глубине аппаратной.
– Ну, – Терентьев хлопнул ладонями и азартно потёр их одна о другую, – где там «бобик»? Не видно?
– А обед? – тоскливо вопросил один из двоих бойцов, назначенных грузчиками. – Обед как же?
– Обед? – Терентьев перестал улыбаться, взглянул на часы и пару секунд поразмыслил. – А на обед по дороге заедем! Прямо на «бобике»! Фигли бы и нет?
Бойцы моментально повеселели: война войной, а кормёжка по распорядку! Старый солдатский принцип, проверенный временем, а значит глубоко верный.
Виталий, во всяком случае, ничуть не возражал, хотя охотничий азарт его тоже захлестнул, не без этого.
Подождёт база полчасика, никуда не денется.
«Бобик» подъехал минут через семь-восемь.
Глава тринадцатая
Виталий стоял на самом краю взлётно-посадочной площадки и смотрел в видеоусилитель наружу, за почти невидимый купол силовой защиты. На возвышение, под которым пряталась чужая база.
Отсюда возвышение напоминало не колесо, а скорее монету, огромную монету, неведомо кем заброшенную в лорейские степи да так и застрявшую в травах. Верхняя грань её на первый взгляд являла идеальный перпендикуляр направлению действия силы тяжести. Иными словами, пузырёк в древнем плотничьем уровне на этой поверхности всегда оставался бы в пределах верхней отметины, как сам уровень ни расположи.
«А ведь за многие годы идеальная плоскость не могла не нарушиться, как хорошо изначально ни строй, – рассеянно подумал Виталий. – Значит, кто-то или что-то следит за базой, за окрестностями и если что-либо меняется – исправляет».
Подошёл Терентьев – по приезде он сразу же отправился толковать с дежурной сменой в наспех собранную диспетчерскую башенку, а теперь вернулся.
– Наблюдаешь? – спросил он, мельком глянув на экран стажёрского планшета.
– Ага.
– Погляди лучше поток с избранным. Самый последний ролик.
– А что там?
– Погляди, погляди, интересно, что скажешь.
Виталий послушно соскочил с потока, транслирующего картинку в реальном времени, и вывел список записей. Последний ролик был небольшим – это всё, что можно было понять по оглавлению и имени.
Запись оказалась любопытной: какой-то местный котяра, комплекцией и статурой живо напоминающий велосипед, погнал одну из газелей-косуль от ближайшего стада прямёхонько на возвышение над чужой базой. Виталий напрягся, стараясь ничего не упустить, на мгновение забыв, что запись легко можно прокрутить повторно.
К его величайшему удивлению ничего особенного не произошло: в центре возвышения не возникло колеблющееся марево, газель-косуля и не подумала исчезать в характерной вспышке, напротив – благополучно вскочила на метровую высоту и понеслась дальше, в центр «монеты». Котяра за ней. Метре примерно на пятидесятом-шестидесятом котяра жертву подсек, уронил, навалился и загрыз. А потом, вцепившись зубами ей в горло, поволок прочь. Не туда, где вместе с добычей только что запрыгнул на возвышение, а чуть в сторону, но тоже к ближнему краю. Стащил с края вниз и преспокойно поволок дальше – видимо, искать укромный уголок для обеда.
– Вот так вот, – пробормотал Виталий. – Животных оно, стало быть, не трогает.
– Получается, так. Я поспрошал ребят с наблюдения и диспетчеров – никто не видел, чтобы над базой паслась или просто слонялась какая-либо живность. Только вот в такие моменты, видимо, она и оказывается на пятаке. Но потом спешит покинуть это место. Эх, биологов нет, было бы интересно, что бы они сказали на этот счёт…
– Неужели на Лорее нет биологов? – с сомнением протянул Виталий.
– Почему нет? Есть, конечно, – Терентьев вздохнул. – Но к операции их пока не привлекли, а зря. Скоро привлекут. Только нам ждать, понятное дело, не с руки.
– Когда полетим? – справился Виталий осторожно.
– Мы с тобой никуда не полетим, – буднично сообщил мастер. – Во-первых, нам запретили туда соваться лично. Дорожат, понимаешь ли…
– Запретили? – удивился Виталий. – А кто говорил, что полезем туда мы, потому что больше некому?
– Я говорил, – Терентьев вздохнул. – Но это ещё до запрета было. Запрет пришёл, когда мы обедали, меньше часа назад. Впрочем, и без запрета мы не полетели бы. Не наше это дело, автономы высеивать, тут и заварзинский сержант справится с бойцами. Наше дело – наблюдать и делать выводы.
– Понятно, – кивнул Виталий с некоторым разочарованием. Всё-таки непосредственный штурм чужой базы представлялся ему делом интересным и увлекательным, даже невзирая на очевидную небезопасность подобного мероприятия. Но за последнее время Виталий проникся такой всепоглощающей верой в знания и опыт своего начальника, что сомнений в успешном исходе любой операции попросту не допускал.
– Ага, вон и связисты, – заметил Терентьев. – Значит, будет у нас приоритетный видеоканал. С комфортом станем глядеть, на большом экране, у Заварзина в аппаратной. Хорошо. А вон и борт, отличненько!
С северо-востока к площадке действительно быстро снижался корабль. Пока было не рассмотреть – обещанная «Печора» это или ещё кто, но привычка верить словам мастера у Виталия успела выработаться.
Через несколько минут корабль сел – это действительно была «Печора», бортовой номер ноль два-тридцать два, а управлял ею не кто иной, как лейтенант Ройс, большой любитель поспорить с шурупами. В кресле второго пилота сидел один из его приятелей, Виталий помнил его по столовой, но как зовут – не знал.
Терентьев как ни в чём не бывало деловито обратился к Ройсу:
– Сколько заходов над целью сделали, командир?
Ройс выглядел мрачновато, но ответить всё-таки соизволил:
– Шесть. Три на высоте семьсот, три на четыреста. Ниже спускаться запретили, да и отозвали нас под погрузку.
– Отлично. Ничего в процессе не барахлило? Приборы, связь, сервис?
Пилоты удивлённо переглянулись:
– А с чего бы? Это ж «Печора», не «Гиацинт». Мы по этой трассе не первый год елозим. Повыше, правда, чем семьсот или тем более четыреста.
– Вообще-то возможны варианты, – предупредил Терентьев. – Роботов наших тут побило, например.
– О как! – пилоты снова переглянулись. Ройс, смерив Терентьева взглядом, недоверчиво уточнил: – Каких ещё роботов?
– Поисковых, – пояснил Терентьев спокойно. – Сначала «Енотов», потом и пэ-эрки прицепом. И матки, и эффекторы. Надо теперь автономы высыпать, чем вы и займётесь. Советую работать на пятистах: и запасик какой-никакой по высоте, и точность приличная.
К кораблю подъехал «бобик» с заварзинскими бойцами и автономами.
– К погрузке готовы, – доложился сержант, соскочив на землю.
– Грузитесь, – велел Терентьев и махнул рукой в сторону корабля. – автономы на парашютиках когда-нибудь высаживал, сержант?
– Конечно, – фыркнул тот, слегка оттопырив губу. – Тыщу раз. А вот полотёры, прости меня небо, ещё никогда.
Терентьев хмыкнул:
– Вот и потренируешься. Порядок уяснил?
– Так точно: первым старый без эмиттера, вторым – с эмиттером. Дальше новый с таблетками и замыкающим новый со стандартным батареями. Полотёр по отдельной команде.
– Верно. В центр пятака можешь не целиться, но уж и не промажь вовсе, будь добр.
– Не промажу, – уверенно заявил сержант. – Я эти автономы восемь лет высаживаю. Собаку, можно сказать, съел. Чаще, правда, лифтом, но и на парашютиках приходилось неоднократно. Так что не волнуйтесь, господин капитан, высадим в лучшем виде.
Солдаты тем временем погрузили автономы в «Печору», да не в багажник, а в десантный отсек, разумеется. Труба под стандартный лифт-антиграв на «Печоре» имелась только там. Но и живых десантников, и автоматы, можно было высаживать также прямо через люки, если на то возникала нужда. Виталию приходилось прыгать подобным образом на полигоне Академии – и с парашютом, и с ранцем. Собственно, любому пилоту приходилось, ещё в бытность курсантом. К выпуску обычно напрыгивали внушительную цифру, под полусотню.
Пилоты, следившие за погрузкой, замечаний не возымели и вскоре вернулись в кабину. Как раз и Заварзин прибежал – куда-то его начальство вызывало.
– Погрузились, Мишаня? – первым делом справился он.
– Так точно, – ответил краснолицый сержант. – В лучшем виде!
