Александр Громов - Звездная вахта (сборник)
Псих, наверное…
Мысль плотно застревает в моей голове. Почему бы, собственно, чужаку не быть ненормальным? Иной раз и животное может взбеситься. Это все объясняет: и настырность, с которой космоид прет к Солнцу, и тот удивительный факт, что он явился один, а не с группой дружков. Бывало ли когда-нибудь, чтобы космоиды наблюдались поодиночке, а не группами, вернее, стадами?
Насколько мне известно – никогда.
Выходит, я открыл новое явление.
Тщеславная мысль о приоритете не успевает завладеть мною – опять приходится уворачиваться. Этак я сожгу всю горючку для плазменных двигателей, останутся только слабосильные ионные, а на них не пофинтишь. На них даже не смоешься – чужак не поймет, что я пытаюсь оставить поле боя, догонит и сожжет. Удивившись, что так легко это получилось, – если только природа, создавшая космических животных, должно быть, с жестокого похмелья, не забыла наделить их способностью удивляться.
Между нами говоря, я с удовольствием отказался бы от чести быть первооткрывателем явления. Потом мне, конечно, начнут объяснять, что мое теперешнее состояние как нельзя лучше подходит для встречи с таким вот феноменом натуры… Потому что, дескать, я зол и не менее упрям, не забывая при этом беречь свою шкуру. Доля правды в этом есть – и все же я охотно предпочел бы одиночество и ватное безмолвие.
Теперь моя очередь. Ракеты чужака не берут, они его попросту не замечают, но плазменная пушка – иное дело. Жаль, что зарядов осталось мало. Зато перехват начинает удаваться. Космоид притормозил. Похоже, он не понимает, кто ему противостоит и чего ради. Громадный бык обратил внимание на лающую на него собачонку… роет копытом песок, косит исподлобья кровавым глазом…
Пора «тявкнуть». Два огненных сгустка уносятся в сторону чужого. От одного он уворачивается, второй цепляет «шкуру» противника по касательной. Булавочный укол. Но лучше, чем ничего.
И вновь мой черед уворачиваться…
5
– Тридцатый, слышим вас. Тридцатый, повторите свое сообщение.
Ага, отозвались. Наконец-то. Связь во Внешнем патруле поддерживается через радиоканалы – считается, что этого достаточно, несмотря на колоссальные расстояния. Сверхсветовые передатчики громоздки и дороги, их нет на наших корабликах, а в результате от вызова до ответа проходят десятки минут, если не часы.
– Я еще жив, – хриплю я.
В повторении моего первого сообщения нет необходимости. Вот оно: «Говорит Тридцатый. Вижу на экране неопознанный объект. Иду на сближение». И я рванул наперерез. А через несколько минут уже вопил изумленно: «Тридцатый вызывает Штаб! Это космоид! Одиночный космоид! Попытаюсь перехватить». Все время после этого передатчик оставался включенным, и в Штабе слышали мои междометия. Не все, а те, которые успели долететь. Некоторые еще летят.
И летят распоряжения в ответ. Пока долетело только первое.
Я закладываю сложную фигуру, известную среди пилотов как «кувырок Зильберта». Уж очень близко от меня пронеслись в прошлый раз огненные шары. Противник приноравливается к моему стилю пилотирования; пусть он животное, но животное, способное к обучению. Если не показывать ему новых фокусов, то рано или поздно он меня накроет.
Какая гадость этот кувырок… Если Зильберту нравилось выполнять его, то он патологический извращенец…
Но чужак бьет мимо. Я очень хорошо ушел.
– Жив… – шепчу я для Штаба. – Веду бой…
Выпустить еще пару зарядов из плазменников? Нет, позже. Заряды надо беречь.
Плазменное топливо, кстати, тоже. Его осталось не так уж много.
– Тридцатый! – оживает вдруг радио. – На связи полковник Горбань. Понял вас. К вам идет «Самурай». Оставайтесь в секторе, свяжите нарушителя боем.
Он не спрашивает: «Как поняли?» Пока я отвечу (боюсь, что не очень молодцевато), да пока он получит ответ, пройдет столько времени, что для пользы дела лучше уж помолчать.
Но «Самурай» – это хорошо. Насколько я понимаю, это лидер класса «Рыцарь» – корабль весьма существенный, немногим уступающий ударному крейсеру. Космоиду придется туго.
Но пока туго приходится мне. Удрать с чистой совестью я смогу не раньше, чем расстреляю весь боекомплект плазменных пушек, и на последних остатках горючего.
Залп!
Цереброшлем хорошо фильтрует мыслительный мусор – в сторону противника стремительно летят два огненных шара, а не десять. Десяти там, скорее всего, уже нет…
Так и есть. Осталось четыре заряда. Продержусь ли я до подхода «Самурая»?
Вопрос.
6
– Тридцатый, я «Самурай», иду к вам. Расчетное время подхода – двадцать семь минут.
Двадцать семь, значит… Уже хорошо, что не три часа, но все-таки много. Будет чудо, если я продержусь. Надо постараться. Погибать за просто так я не намерен. Откуда мне знать, что у космоида на уме?
Может, и ничего плохого. Но он вторгся туда, куда ему не следовало вторгаться. И я не в силах его отогнать. Я лишь заставил его притормозить, я преградил ему путь, но все равно мы медленно движемся в сторону обжитых мест Солнечной системы. По-видимому, он туда и стремится. Вопрос: зачем?
Нет ответа. Мы очень мало знаем о космоидах. Ксеноэтология – молодая и пока довольно бестолковая наука. Успев обзавестись сложнейшей терминологией, она не обзавелась главным: пониманием изучаемого предмета. Надавал явлениям неудобопроизносимых кличек – вот тебе и наука, и занимайся ею всю жизнь не без удовольствия. Иллюзия понимания сути. Многим достаточно и иллюзии.
– Запас топлива для плазменных двигателей на исходе.
Этот голос не услышат на «Самурае» – строго говоря, это вообще не голос, а набор электрических импульсов, что генерируется цереброшлемом прямо в слуховых центрах моего мозга. Оба мозга – мой и корабельный – при случае общаются псевдовербально. Наверное, в этом есть какой-то недоступный мне смысл.
Мозг моего «номерного» кораблика разговаривает приятным контральто. Этакая светская львица, зрелая красавица в бриллиантах и мехах, ниспадающих с роскошных плеч, отработавшая до автоматизма игру с примитивными мужскими страстями. С непременной победой над оными, конечно же. Я зову ее Камиллой.
Не Марусей же…
– Рекомендую немедленно вернуться на Базу, – сообщает Камилла с интимным придыханием.
Ну-ну.
Все работает в штатном режиме – будь иначе, Камилла сообщила бы мне об этом ледяным тоном обращения к лакею, не вовремя подавшему мороженое. Горючки мало, но она еще есть. Камилла просто перестраховщица.
– Тридцатый, до подхода «Самурая» двадцать две минуты. Продержитесь сколько сможете. Удачи вам!
Это опять полковник Горбань. Теперь он знает, что я веду бой, но это устаревшие данные. На самом деле я вишу в неподвижности. В нескольких километрах от меня точно так же завис чужой. Если бы солнечный свет был здесь поярче, я увидел бы космоида невооруженным глазом. Это мало кому удавалось.
В бою наступила пауза. Причина не секрет: последним залпом я умудрился крепко зацепить чужого. Это с моим-то вооружением, предназначенным для ликвидации неманеврирующего «противника» а-ля ледяная глыба! Есть чем гордиться.
У меня еще осталось два заряда. Выпустить их прямо сейчас?
Мой мысленный приказ наталкивается на мое же сопротивление. Нет, ребята, в герои я не рвусь. Мне не приказывали уничтожить космоида. Мне приказывали продержаться столько, сколько я смогу. Я это и делаю. Я пока могу. Тяну время.
А курс нашего дрейфа нехорош. Через несколько минут мы пройдем недалеко от танкера – автономной баржи со ртутью. Это рабочее вещество для ионников, плазменной горючки на танкере нет. Да и кто бы мне дал время на заправку?
Но если пауза затянется, мы спокойненько пройдем мимо танкера. Вроде бы космоиды не обращают внимания на неманеврирующие объекты вроде астероидов? Или обращают?..
Хорошо бы он ушел, ожегшись. Вот ведь тупая животина! Получила по рогам, а не отступает. Наш дрейф ей, в общем-то, на руку. Что космоиду нужно около Солнца?
Само Солнце? Что-то не верится. В желтых карликах нет ничего притягательного для них.
Планеты? Земля? Луна? Марс?
Крайне маловероятно. Хотя именно на этот случай я изображаю собой заслон в Фермопилах. Одного сгустка огня хватит, чтобы уничтожить любой лунный поселок. Пусть слон резвится подальше от посудной лавки.
Мысленным приказом вывожу данные о солнечной активности. Может, какой-нибудь особенный протуберанец или вспышка?
Ничего похожего. Спокоен наш желтый карлик, не хулиганит. Вспышек нет, пятен мало. А ведь в Галактике полно звезд, то и дело выбрасывающих в космос океаны плазмы!
Нет, не солнечным ветром интересуется космоид. Тогда чем?
У меня нет ответа.
– Эй, ты, протоплазма! Тебе говорю, пришелец! Тебе известно, что ты сволочь? Нет? Поверь на слово.
И наплевать мне, что эти слова разнесутся на весь космос.
7
– Тридцатый, до подхода «Самурая» семнадцать минут. Держитесь!
