Михаил Шуваев - Звездный Гольфстрим
— Дефо, Володя, прикройте здесь две минуты, мне надо объяснить всем, как пользоваться ИТП и подготовить Объект.
Ричи, проходя мимо Вовки, вдруг остановился и присвистнул, увидев старика:
— Ого, барон фон Гофф, собственной персоной! Кто бы мог подумать? Андроид? — Он наклонился над трупом. — Не похоже. Нет, это человек… Ты его? — обернулся он к Вовке.
Тот только судорожно сглотнул.
— Молодец, этот гад давно за нами следит. Лучше бы, конечно, живым, но с паршивой овцы хоть шерсти клок… — с этими словами он вынул из рук мертвого старика грозного вида оружие и скрылся в операционной.
Вовка сидел ни жив ни мертв. Значит, он убил врага?.. Близкий взрыв, и пропевшие рядом осколки вернули его к действительности, он поднял разрядник и дал очередь в конец коридора. Несколько раз выстрелил и Дефо.
Наконец, дверь приоткрылась, и в проеме показалась голова Ричарда:
— Брайан, давай добро на отход спецназу и сразу оба сюда.
Брайан прокричал в шлемный микрофон:
— Сержант, сержант, уходите, уходите, мы прорвались. Удачи! — с этими словами он дал две короткие очереди вдоль коридора и нырнул вместе с Вовкой в операционную.
Группа спецназа, ощерившись тяжелыми разрядниками вместе с раненым Клиффом, Дон Кимурой и Дугом начала просачивание к лестничной клетке, ведущей в подвал. Очередной разряд попал в столовую, разорвался там и вынес почти всю стену, накрыв большими каменными обломками двоих спецназовцев.
— Отходим, отходим!!! — кричал сержант. — Подобрать раненых! Держать сектор! Держать!!!
Грохот взрывов, рушащихся стен и проваливающегося пола, треск разрывающегося пластика и звон сыплющейся стеклянной крошки заглушал его команды… Клиника медленно тонула в огне и черных клубах дыма. На горизонте появились и стали быстро расти в размерах несколько черных точек — файтфлаеры КОНОКОМа.
В операционной № 2 сверкнуло несколько ярких вспышек.
Пилоты развернули свои машины для атаки, как вдруг увидели необычное явление: будто сумасшедше-яркий зенитный прожектор, луч которого был видим даже днем при ослепительном сахарском солнце, несколько раз мигнул, будто подавая сигнал кому-то в небе. Включения луча сопровождались громовыми раскатами.
Командир боевого звена облетел горящую клинику и увидел во внутреннем дворе идеально круглую ровную площадку, диаметром метров двадцать. Пилот снизился и решил пролететь над ней, чтобы получше рассмотреть. Это было ошибкой.
Его ведомые успели заметить лишь, что файтфлаер их командира рухнул вниз, будто схваченный и мгновенно брошенный на землю гигантской невидимой рукой. Машина упала почти в центре необычного ровного круга и буквально растеклась по нему, словно была жидкой. У пилота, следовавшего за командиром, мурашки побежали по спине от такого зрелища, и он резко бросил свой файтфлаер в сторону, пытаясь избежать пролета над страшным кругом. Но немного не рассчитал, а отключенная автоматика уже не успела скорректировать маневр и вывести аппарат в безопасный режим. Машина обрубила крыло о мачту космической связи и сделала полубочку, когда обреченный пилот привел в действие пиропатроны катапульты. Ложемент вместе с командиром выстрелило вниз и спустя секунду вбило в землю, будто костыль в бетон. Покинутый беспилотный флаер перешел в перевернутое пикирование и врезался в третий этаж здания криоклиники. В небо поднялся огромный гриб огня и дыма. Нехотя, будто в замедленном показе, переломилась и завалилась, с вибрирующим звоном оборвав стальные струны стяжек, подрубленная пятидесятиметровая мачта космической планетарной связи.
Глава 17
ЗЕМЛЯ — СЕЛЕНА — ХАРОН
Дефо, Вовка, Сноу, Моран, Блумберг, Герберт, Хлоэ, Кью и его напарник появились в помещении станции Селена-1 практически одновременно. Не было только…
— Где криокамера? — тревожно спросил Ричи.
— Все в порядке. Она в соседнем помещении. Нам еще надо подготовить Объект к дальнему прыжку, — ответил Кью и оглядел прибывших. — Все целы? Хорошо. Тогда снимаем ИТП и кладем их вот сюда.
Народ загремел застежками, карабинами, липучками и магнитами, стаскивая с себя довольно тяжелые портативные телепорты. Вовка и Дефо, сняв пояса, помогли своим спутникам. Когда все ИТП были закрыты в металлическом шкафу, Кью подошел к двери и провел рукой по воздуху справа от нее — металлическая панель скользнула вбок. Кью обернулся и пригласил всех следовать за собой.
— Осторожно, мы на Луне и сила тяжести здесь не более одной шестой от земной. Поэтому я никого не тороплю, идем медленно и привыкаем к незнакомым условиям. Смотрите на Дефо и Прыгунова — они умеют передвигаться в условиях пониженной силы тяжести. Кто хочет, может воспользоваться специальными поясами с отягощением, ну… как у аквалангистов.
Герберт, Моран и Хлоэ надели на себя по несколько дополнительных килограммов груза, и импровизированный сводный космический военно-научный отряд потянулся в коридор лунной базы. Некоторые нелепо подпрыгивали и иногда беспричинно начинали валиться то вперед, то назад, но их вовремя подхватывали под локти более опытные товарищи. Пройдя несколько десятков метров и пару раз повернув налево-направо, люди и андроиды подошли к широким арочным воротам. Спутник Кью взмахнул рукой, и толстая плита, закрывавшая проем, бесшумно ушла в потолок. За воротами оказалось большое помещение, сплошь заставленное цилиндрами телепортов, пультами управления, какими-то шкафами неизвестного назначения и многими другими предметами и приборами. Сбоку в стене открылся люк и из широкой трубы, как торпеда из торпедного аппарата, в зал вплыла криокамера. К ней сразу же приблизились несколько дроидов и засуетились вокруг.
— Пока наши помощники готовят Объект к прыжку, а это займет какое-то время, вы можете привести себя в порядок и подкрепиться, если кто голоден. Вон та дверь — столовая, заказ — голосом дроиду. Дверь рядом — туалетные комнаты и душевые кабины. Кто желает отдохнуть — в дальнем конце зала есть несколько диванов.
— А вам-то, андроидам, зачем все эти туалеты, души, столовые, диваны? — удивленно вскинула брови Хлоэ.
— Да, нам, андроидам, это ни к чему. Но мы все строим в расчете на то, что этим будут пользоваться люди… когда-нибудь. Ну вот, по крайней мере вам-то уже пригодилось, — ответил Кью и внимательно посмотрел на Хлоэ.
Женщина смутилась и, с трудом соразмеряя усилия с непривычной гравитацией, неуклюже запрыгала в сторону указанных дверей. Герберт обернулся на Айво и Морана:
— А может, по кофейку, а? — и, подождав, пока Хлоэ не скроется за дверью сантехнического блока, направился в столовую.
К нему с удовольствием присоединились не только профессор с Айво, но и астронавты с Ричи. Они расположились за прямоугольным обеденным столом, а дроид, выслушав их, быстро достал откуда-то поднос с восемью чашками горячего дымящегося кофе. На нескольких блюдечках лежали галеты, а в небольшом кувшине, видимо, были сливки. Открылась дверь, и в столовую вошла Хлоэ. Айво тут же вскочил и пододвинул ей стул. Она улыбнулась ему и села. Глаза у нее были грустные. Пододвинув к себе чашку, она механически стала размешивать сахар, который в кофе так и не положила.
— Хлоэ, что вас так расстроило? — с сочувствием поинтересовался Айво. — Нам удалось вырваться, спасти Объект…
— И вы еще спрашиваете, Айво! Убили доктора Клейна, практически полностью уничтожили его клинику… А я с ним работаю уже почти пять лет. Жалко его, очень жалко…
— Извините меня, Хлоэ, но мне он не показался приветливым и приятным человеком. Да, конечно, мне жаль, что так случилось, но тут уж ничего не поделаешь.
— Да, все верно, он был… господи — был… скандальным и язвительным человеком с гипертрофированным самомнением, — Хлоэ достала платочек и теребила его в руках. — Но, с другой стороны, он действительно был светилом в области крионики. Многие его сумасбродные идеи поначалу громогласно и прилюдно отвергались всеми, его подвергали чуть ли не остракизму, а потом оказывалось, что Клейн-то прав! Но тут уже старались не шуметь и дело заминали. Выходило несколько научных работ на эту тему, иногда даже Клейну удавалось опубликоваться в научных изданиях для узких специалистов. Но дело обычно уже было сделано — все помнили крики и шум, которые были вначале и которые со смаком транслировались в новостях, а что там из этого вышло потом, мало кого из обывателей интересовало. Это не могло не злить доктора, который при следующем столкновении своих идей с консервативно и недоброжелательно настроенной медицинской публикой, не жалел обидных и даже оскорбительных эпитетов в адрес своих недоброжелателей. И так постоянно с небольшими передышками. Кроме этого, он был очень одинок — отец умер рано, матери не знал, а мачеха его ненавидела за то, что по завещанию почти все досталось ему. Жена от него ушла давно, а детей у них не было. Так что, с одной стороны, он был обеспеченным и, хоть и скандально, но известным человеком, а с другой стороны — бесконечно одиноким и несчастным… — По щеке Хлоэ прокатилась слеза. Она судорожно вздохнула и вытерла глаза. — Что и говорить, необычный был старикан, уникальный, и мне его очень-очень жаль.
