Лоуренс Йепп - Властелин Призраков
Обхватив руками древко копья, Мамтас навалился на него и заговорил как «голос народа»:
– Мы не станем вмешиваться в дела «достойных». Пусть они убивают друг друга в кровавой бойне за трон. Чем больше, тем лучше для нас, – меньше будет врагов.
Бросив через плечо беглый взгляд на соплеменников, он услышал возгласы одобрения.
– Но Раху, как раненое животное, будет нападать на всех без разбора. Он не пощадит ни крестьян, ни рабочих. Отпустите пришельцев, не мешайте им выполнить их долг.
– О нет! Теперь у нас появилось еще больше причин для того, чтобы удерживать их в качестве заложников.
Мамтас выдернул копье из земли и, подняв над головой, воинственно потряс им.
– Не каждый день в нашу долину падают с неба пришельцы.
Толпа поддержала его слова восторженными воплями, и Урми с большим трудом удалось добиться тишины.
– Вы все, как один, не видите дальше своего собственного носа. Неужели вы не понимаете, что мы не просто жители одной деревни или члены одного клана? Мы – частица всей Ангиры.
– О да! – насмешливо ответил Мамтас. – И вся Ангира придет нам на помощь, как только лорд Раху посмеет появиться здесь.
Он сделал паузу, ее заполнили ехидное хихиканье и смех.
– Нет, мы не так наивны. Мы знаем, что можем рассчитывать только на свои собственные силы. – Опустив веки, Мамтас выразительно глянул на Урми из-под ресниц. – Но даже своим людям не всегда можно доверять, что уж говорить о чужаках?
Ткнув копьем в сторону Зулу и Спока, он приказал:
– Обезоружьте их!
Стоявшие рядом ополченцы поспешили исполнить приказ. Зулу и принц не сопротивлялись, расставаясь с мечами.
Впадая в, отчаяние, Урми умоляюще обратилась к членам Комитета:
– Вы хорошо знаете меня. Я не взбалмошная вертихвостка, которая пугается всего и вся. Отправляясь во дворец, я рисковала не только своей жизнью, но и вашими. И вы доверились мне. А сейчас от вас требуется лишь здравый смысл и чуточку дальновидности. Вы должны поверить мне и отпустить этих людей. Не только ради нашей собственной безопасности, но и ради всей Ангиры.
Среди членов Комитета и в толпе пробежал беспокойный шепот. Казалось, что Урми удалось добиться понимания, но Мамтас, как опытный актер, уловил настроение публики и поспешил взять ситуацию под свой контроль.
– Совет старейшин! Я созываю Совет старейшин! – провозгласил он.
– Но я только что вернулась из длительного и утомительного путешествия, – попыталась урезонить его Урми. – Мне нужно отдохнуть.
Мамтас властно поднял руки, призывая к повиновению.
– Дело слишком важное и не терпит отлагательства. Разве часто такие «ценности», – он кивнул в сторону Спока и Зулу, – попадают в наши руки? Мы просто обязаны использовать их с максимальной пользой для себя. С их помощью мы сумеем поладить и с Котахом, и с Раху.
Тяжело вздохнув, Урми поморщилась:
– Ты, видимо, шутишь?
Мамтас одарил ее щедрой улыбкой:
– Серьезен, как никогда. Не только во дворце умеют плести интриги.
– В таком случае, мне нужно время, чтобы хотя бы перевести дух и собраться с мыслями.
– Конечно, такой важный вопрос должен решать только Совет, – вмешался коренастый пожилой ангириец.
– Хорошо, – с мрачным видом согласилась Урми.
Загнанная в угол, она еще на что-то надеялась. Не скрывающий своего торжества, Мамтас обратился к охранникам:
– А пока возьмите наших дорогих гостей под стражу и отведите… отведите в хлев и не спускайте с них глаз.
– А они не заколдуют животных? – спросил на всякий случай Шами.
– Вы не смеете так поступать с ними, – от толпы отделился пожилой ангириец, поразительно похожий на Байбила, только намного старше и до не правдоподобия худой. – Эти два пришельца прибыли в деревню издалека, и вы не можете запереть их в хлеву. Они остановятся в моем доме.
Мамтас бросил на ангирийца хмурый взгляд.
– Не вмешивайся не в свое дело, Пуга.
– Когда речь идет о репутации деревни, никто не должен оставаться в стороне, – уверенно заявил Пуга, широко расставив ноги, словно готовясь к поединку. – Большое копье в руках простого человека не делает из него великого воина.
Услышав в толпе смех, Мамтас скрипнул зубами. Но пока он подыскивал слова для ответа, Урми тихо произнесла:
– Советую не играть с огнем.
Копьеносец выдавил деланную улыбку, давая понять, что воспринял шутку как должное.
– Хорошо. Не возражаю, Пуга. Пусть они живут в твоем доме, пока Совет не примет решения. Я распоряжусь выставить охрану.
Он подал знак страже сопровождать старика и его гостей.
– Не волнуйся, это мой дедушка, – шепнула Урми Зулу. – В его доме вам ничто не угрожает. А я тем временем попытаюсь поучить уму-разуму тугодумов из Комитета.
– Надеюсь, тебе это удастся, – ответил Зулу. – Твоя деревня, конечно, хороша, но мне бы хотелось увидеть и другие районы Ангиры.
Толпа торопливо расступилась, образуя живой коридор, ведущий в глубину деревни.
Пленники двинулись вдоль рядов крестьян. Вглядываясь в лица жителей деревни, Зулу понял, что они не столько враждебны, сколько напутаны. Многие из них суеверно прикасались пальцами к голове и груди, стараясь таким образом защититься от дьяволов, выдающих себя за космических пришельцев. Когда землянин попытался приободрить их широкой улыбкой, ангирийцы в ужасе отшатнулись от него, а дети так заревели, словно их собиралось проглотить неведомое чудовище.
– И так было всегда, – пожаловался Зулу принцу. – Могу представить, что они о нас думают.
Переступив порог дома Пуги, пленники с облегчением вздохнули. Первое, что им бросилось в глаза, это полки, занимавшие большую часть помещения. Выстроенные в ряд вдоль стены через равные, в треть метра, промежутки, они были сплошь застелены подсыхающими листьями аммы. Прямо у входа висел пучок какой-то травы с мелкими желтыми цветочками. Протянув к нему руку, Пуга отломал пригоршню хрупких стебельков.
– Ничто не сравнится с моим травяным чаем. Он поможем вам восстановить силы. Выпьете – и почувствуете себя так, будто заново родились.
Гости украдкой осмотрелись. В самом центре помещения размером примерно пять на пять метров был сооружен открытый очаг. В крышу упиралась маленькая труба дымохода.
Когда носилки со Споком опустили на земляной пол, хозяин дома повелительно махнул пучком травы носильщикам и стражам:
– Идите. Думаю, вы уже достаточно насмотрелись на наших гостей. Да и они, наверно, устали от ваших лиц.
– Но нам приказано охранять их, – не скрывая раздражения, возразил Шами.
– Вот и охраняйте с другой стороны двери, – старик бесцеремонно, как маленьких детей, вытолкал ополченцев из дома.
Задвинув засов на двери и плотно закрыв ставни, Пуга вернулся к гостям, пригревшимся у огня. Склонив голову под лампой, свисающей с центральной перекладины крыши, он пристально вгляделся в принца.
– Мне кажется, я узнаю это лицо, – прошептал старик. – Правда, оно слегка осунулось и повзрослело, но сохранило проказливое выражение.
Он почтительно склонил голову.
– И сам я, и все мое имущество в вашем распоряжении, Ваше Высочество. Боюсь только выбор у вас небольшой – мы слишком бедны.
Тяжело дыша, Пуга попытался опуститься на колени, но принц придержал его.
– Какие бы невзгоды ни обрушились и ни обрушатся на меня впереди, вы только что с лихвой вознаградили меня за все мучения.
– А что с моим сыном, с Байбилом? – дрогнувшим голосом спросил Пуга.
Принц отвел взгляд в сторону и с трудом произнес:
– Он погиб, спасая нас от гибели.
Голова старика безвольно упала на грудь, тело мгновенно съежилось, сжалось под обрушившейся тяжестью известия.
– Ну что же, – проговорил он после минуты молчания. – Мой сын прожил сравнительно долгую жизнь. Когда он сообщил, что отправляется в другие миры, – старик печально покачал головой, – я думал, он вообще не вернется на Ангиру.
Принц, едва удерживая слезы, проглотил застрявший в горле ком.
– Мне без него очень одиноко.
Пуга, слегка приподняв голову, посмотрел на наследника долгим, полным тоски взглядом, и понимающе кивнул:
– Да, он ведь вырастил вас.
Принц, виновато отвел глаза и признался:
– Я не смог похоронить его согласно обычаю. Сожалею.
Пуга расправил плечи.
– Это не так уж важно.
Положив пучок высушенных цветов на широкий гладкий камень у очага, он шаркающей походкой подошел к старому сундуку и поднял крышку.
Старик принялся доставать из сундука аккуратно завернутые в куски материи какие-то предметы, откладывая их в сторону, пока не нашел две странные плоские дощечки, скрепленные петлями.
– Когда Байбил поступил на военную службу, я заплатил странствующему учителю, чтобы он написал вот это.
Немного помолчав, он с гордостью добавил:
– А петли приделал сам.
Пуга развел дощечки в стороны, и гости увидели написанное крупными буквами имя Байбила.
