Илья Стальнов - ГИЛЬОТИНА ДЛЯ ГОСПИТАЛЬЕРА
Пузан поднял глаза от счетов и удивленно воззрился на посетителя. Он встряхнул головой, решил, видимо, что просто проглядел, когда гость появился в магазине, и холодно осведомился:
– Что угодно, гражданин?
Язык был французский. Немножко измененный, слова произносились слегка странно, но в общем все понятно. Французский тоже входил в языки, которые рекомендуется знать в Галактике человека. И госпитальер говорил на нем без всяких затруднений. Единственно, что он мог вызвать подозрение иным произношением.
– Который час? – брякнул Сомов, чувствуя, что выглядит полным и беспросветным идиотом.
Продавец очумело уставился на пришельца. Потом посмотрел на стоящие в углу часы – с гирями.
– Одиннадцать.
– Спасибо большое, господин продавец. Извините, – зачем-то сказал Сомов, приложив по-восточному руку к груди и склонив голову.
Глаза пузана округлились еще больше, и он громко, тонким, срывающимся голосом прокричал:
– Еретиков не обслуживаем! Убирайся вон из моей лавки подобру-поздорову!
Сомов, ничего не понимая, выскочил на улицу и… чуть было не угодил под воняющий бензином и безбожно тарахтящий мотороллер, которым управлял молодой детина в широкополой шляпе с перьями. Привстав в седле, детина что-то прокричал и погрозил госпитальеру кулаком. Но даже не это озадачило Сомова. Он заметил, что к портупее здоровяка была привешена самая настоящая короткая шпага.
«Черт возьми, куда это меня занесло?» – ошалело подумал госпитальер, дико оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Филатова или на худой конец аризонцев с Черным шаманом. Но и их не было.
Мимо него проходили люди, одетые будто на маскарад – по моде рубежа восемнадцатого-девятнадцатого веков. Грубые куртки, длинные платья, кожаные штаны. Было много лиц духовного звания – монахи и монахини носили длинные черные одеяния и всем своим видом выражали благочестие. Судя по всему, религии здесь придавалось особенно большое значение. Госпитальера все обходили стороной. Кто-то презрительно фыркал, кто-то смотрел на него с неодобрением или просто опасливо, будто боясь, что он укусит.
Действительно, его куртка из серебристого материала бронепластика, отражающая солнечные лучи, которая вполне естественно смотрелась в отеле «Свободный мир», а то и в трущобах Ла-Паса, здесь выглядела совершенно неуместно.
Улица была горбатая. Вдоль нее шли черепичнокрышные, увитые башенками, узкооконные, с балкончиками, карнизами, замысловатой лепниной и каменной резьбой двух-трехэтажные домики. На ней не имелось даже асфальта – улица была мощена настоящим булыжником. В общем, она была выстроена в лучших традициях ретро-стиля, который в определенные периоды истории входил в моду на Земле, а потом и на планетах Галактики человечества, и тогда возносились кварталы, скопированные с прошлых времен до последней детали. Но в них все равно чувствовалось искусственность и близкое присутствие мощной супертехнологичной цивилизации. Не уходило это ощущение даже во времена Больших Карнавалов Московии. Здесь же все было естественным и непротиворечивым. Все было настоящим!
В большинстве домов были лавки и магазинчики, над которыми развешаны призывные транспаранты типа: «Торговец-добрый Гражданин» и «Счастлив только тот, кто покупает товар у Бернадот».
Сомов решил оглядеться и попытаться добыть какую-нибудь одежду – что-то вроде плаща, в которые закутаны многие. Неприлично так выделяться. Но где достать необходимое? Украсть? Эх, где же Филатов? Он бы что-то придумал, что-то сделал. С ним все проблемы выглядели так, будто они вовсе и не проблемы.
Что делать дальше, Сомов не мог представить. Он чувствовал себя заброшенным, и ему хотелось взвыть волком. Робинзону Крузо на необитаемом острове было лучше. Тот очутился на острове один, и ему некого было бояться. Этот же «остров» полон людей, от которых не знаешь, что ожидать. Известно – человек, самое опасное существо в Галактике.
***Филатов очнулся лежащим на сухой желтой траве.
Он огляделся. Вокруг шумел кронами лес. Лес был, судя по всему, обширный, густой. Переливалась птичья трель. Вдалеке кто-то бесцеремонно ломился через сухие заросли. Филатову не улыбалась встреча с местными хищниками, а, судя по шуму, их размеры внушали уважение.
Разведчика занимало множество вопросов. Куда он попал – наиглавнейший. В отличие от своего друга госпитальера, он гораздо лучше себя чувствовал в мире людей, поскольку в любых ситуациях умел заставлять их плясать под свою дудку. Но неплохо он чувствовал себя и на природе – в лесах и джунглях. Он мог выжить там, где погибали дикари, прожившие всю жизнь в тех страшных местах. Он выжил в лесах Ботсваны. Он прошел суровую школу.
Он присел на полуистлевшее бревно, просидел с полчаса, собираясь с силами по гимнастике «Ту-чэй» – одной из совершеннейших систем саморегуляции, нормально овладеть которой обычному человеку практически невозможно. Но Филатов и не был простым человеком, а был выпускником «Лысой горы», поэтому достиг в ней третьего уровня посвящения, а таковых всего двенадцать человек в Галактике.
Мягкая светлая волна вымыла из сознания темные пятна – злобу и агрессию боя, вернула духу ясное и холодное состояние, отвлекая от переживаний. Филатов усилием воли отослал подальше боль от травм, причиненных сыпавшимися на комбинезон пулями. Здоровье возвращалось к нему. Посвященный «Тучэй» залечивает спокойно не только душевные, но и физические раны.
Через полчаса он ощущал себя готовым к новым испытаниям. Поднялся, отряхнулся и двинулся сквозь лес.
Здесь было ласковое, не слишком жаркое лето. Ветерок приятно овевал лицо.
В одном месте он увидел лося. В другом ломилась сквозь заросли туша, которую можно было расценить как откормленного кабана. На всякий случай разведчик обломал палку поувесистее. С ее помощью он был способен нейтрализовать любое животное.
Через два часа он вышел к дороге.
Она была достаточно широкая, вытоптанная многими ногами. Пригнувшись, Филатов различил следы подкованных копыт, автомобильных шин и каких-то металлических полозьев.
Дорога была пустынна. Лес редел. Вдали рыбьей чешуей серебрилась вода.
Путника разведчик встретил через десять минут. Здоровенный детина в замшевой грязной рубахе и кожаных брюках нес на плече огромный топор и походил на классического лесоруба, который не дожил до времен появления лесоуборочных комбайнов, лазерных резчиков или хотя бы жалких бензиновых пил.
– Здравствуй, одинокий путник, – высокопарно произнес он, кивая.
– Привет, – кивнул Филатов, с удовлетворением отметив, что встречный говорит на французском языке и проблем с общением не предвидится.
«Лесоруб» с подозрением оглядел Филатова. Ему сильно не нравилась его одежда.
– Эй, Гражданин! – крикнул он решительно. – Я тебя не знаю!
– Я тебя тоже, – пожал плечами Филатов. Он сперва хотел выяснить все, что только можно, у встречного, но теперь понял, что лучше с ним не связываться. Но сам «лесоруб» решил именно связаться с незнакомцем.
– Именем святой инквизиции требую, чтобы ты предъявил мне свои права на жизнь!
– Бог ты мой! – покачал головой Филатов.
– Что?! – выпучил глаза странный человек, при этом Филатов заметил, что он крепче сжал топор. – Именем…
Начиная высокопарную речь, «лесоруб» двинулся к Филатову, готовый без излишних сомнений начать орудовать топором.
Разведчик вздохнул, пожал плечами. Резко ушел в сторону, захлестнул захватом противника. Пальцы впились в точку за затылком, и «лесоруб» обмяк.
Филатов вывернул его карманы. Нашел кошелек с серебряными монетами и сложенные вчетверо бумаги. «Право на жизнь. Удостоверяется, что Жан Ришар является Гражданином и обладает всеми правами Гражданина. Место жительства – поселок Жизо Провинции Версаль. Улица Коммунаров, дом 18. Семейное положение – женат. Подпись – старший товарищ Надзирателъного Совета Провинции».
Ни фотографии, ни пальцевого отпечатка – ничего. Видимо, те, кто выписывал эту бумагу, сильно рассчитывали на правопослушность своих соотечественников.
Филатов со вздохом вколол «лесорубу» порцию «Амнезина» – вещества, отшибающего память о последних событиях. В тревожном браслете – одно из немногих, что осталось из оборудования – хранилось несколько его микрокапсул.
Филатов натянул одежду «лесоруба» поверх комбинезона. Она пришлась впору.
Насвистывая, Филатов двинулся дальше по дороге. Недалеко какой-то населенный пункт – над лесом поднимался дымок из трубы.
***– Где эти чертовы ублюдки? – этот вопрос был первым, который услышала Пенелопа Вейн, открыв глаза. Она увидела, что лежит на живописном склоне горы, покрытой мягкой травой. Рядом с ней стоял и крутил головой по сторонам Динозавр.
– А! – застонала Пенелопа.
– Я спрашиваю, куда делись эти чертовы упыри?
