Фред Саберхаген - Берсеркер
Возможно, жители этой планеты хотят заманить берсеркера в ловушку, в зону поражения. Поэтому он отправил вперед стаю разведчиков: прорвать сеть спутников, высадиться на поверхность, уничтожать жителей, спровоцировать ответную реакцию.
Костры горели ярко. Колин с копьем в руках следила за стадом. Волк волком, а Дункану надлежало слушаться посланного знамения. Он направился вверх по ночному склону, то и дело прижимаясь ухом к скальным выступам. И с каждым разом глас божий становился громче.
Дункан понимал, что Колин намеренно все так устроила – чтобы остаться с ним на ночь и помогать охранять стадо. И он в глубине души был ей очень благодарен. Но главное сейчас – подземный голос.
Затаив дыхание, он прислушался. Теперь голос можно было слышать даже не наклоняясь. Впереди был каменный завал, зимой здесь сошла лавина. Наверное, там есть пещера.
Когда он достиг валунов, то обнаружил, что голос грохочет прямо из-за камней.
– Атака продолжается. Жду приказов. Прошу отдать приказ номер один. Говорит система планетарной обороны. Атака продолжается...
Кое-что Дункану было понятно. Атака, приказ, прошу... "Прошу отдать приказ номер один" – очевидно, можно загадать одно желание, как в легендах! Да, больше Дункан над легендами смеяться не будет, никогда. Ишь, умник какой выискался! Совершенно ясно, что это не шутка – никто не может кричать таким громоподобным голосом.
В пещеры разрешалось входить только священникам, но ведь Дункана привело сюда божественное знамение, именно ему был дарован сей знак!
Чувствуя скорее робость, чем страх, он протиснулся в щель между валунами и почувствовал перед ногами металл. Он оказался в металлической пещере, точно как в легенде, как во всех описаниях божественных пещер: металлическая, круглая, длинная, как коридор. На стенах горели огненные "глаза". Местами стены были повреждены и пробиты обвалом.
Голос гремел еще громче. Дункан двинулся вперед.
"Мы на поверхности", – доложили разведчики на бесстрастном языке компьютерных символов. "Разумная жизнь земного типа. Существа обитают в поселках. Уничтожено уже 839 единиц. Никакого признака серьезного сопротивления".
Берсеркер выждал еще немного, наблюдая, как растет счет уничтоженных жизней. Когда вероятность ловушки упала до исчезающе малой величины, берсеркер занялся расстрелом оставшихся сателлитов, еще преграждавших ему путь.
– Здесь я, – сказал Дункан, падая на колени перед металлическим предметом, издававшим громовой рев.
Здесь лежали сплетенные прутики, яичная скорлупа – когда-то сюда приносили жертвы священники, а потом забыли об этом боге, наверное.
– Здесь я, – повторил Дункан громче.
Теперь бог обратил на него внимание, потому что оглушительный рев утих.
– Понял вас. Я – оборонный пункт 9/864, – сказал бог. – Планетарная система обороны находится под управлением пункта 9/864.
Как бы попросить бога говорить понятнее?
После короткой паузы бог сказал:
– Прошу отдать приказ номер один. На всякий случай Дункан уточнил:
– Ты жалуешь мне одно желание, которое исполнишь?
– Буду исполнять приказы. Планета в опасности. Сеть оборонных сателлитов уничтожена на 90 процентов. Планетарные средства защиты полностью запрограммированы, активация по приказу номер один.
Дункан застыл, не открывая глаз, не поднимаясь с колен. Одно желание. Остальные слова он понял, как предостережение, – желание следовало выбирать осторожно. Бог может сделать его мудрейшим из вождей, храбрейшим и сильнейшим из воинов. Бог может подарить ему десять юных красивых жен, сто лет жизни...
Или Колин. Где Колин? Она осталась одна, в темноте, где-то рядом рыщет волк, прямо за границей света костров, следя огненным взглядом за беззащитной девушкой. Может, Колин уже кричит, зовет его на помощь. Дункан почувствовал, как сжалось сердце. Да, волк победил. Дункан останется простым пастухом. И если он мог забыть о стаде, он не мог и не хотел забыть о Колин.
– Убей волка! – выдавил Дункан.
– Прошу уточнить термин "волк".
– Убийцу! Уничтожь убийцу! Это мое единственное желание!
И не в силах больше выносить присутствие бога, Дункан бросился вон из пещеры, рыдая по погибшей своей великой жизни. Он спешил на помощь Колин.
"Назад!" – взревел электронный сигнал берсеркера. – "Все назад! Ловушка!"
Рассыпавшийся отряд машин-разведчиков в тот же миг бросил смертоносную работу и на пределе ускорения устремился в небо, под защиту металлической матери. Слишком поздно и слишком медленно. Не успев достичь берсеркера, разведчики превратились в полоски раскаленного газа, испарились в брызгах траурного фейерверка.
Берсеркер не стал их ждать. Он уходил в глубокий космос. Он не стал тратить время и энергию на поиски ответа – почему человеки пожертвовали столькими единицами, чтобы заманить берсеркера. Потом он засек новую сеть силовых полей, преграждавшую путь к отступлению. Спасения не было.
Пламя охватило небо. Холмы сотрясались до основания. Верхушка горы у входа в долину исчезла, словно срезанная, и нечто могучее, почти невидимое, как поток прозрачной силы, уходило в бесконечность неба.
Дункан увидел приникшую к земле Колин. Она что-то кричала, но глухой подземный гул топил все звуки. В свете небесного пламени носились кругами обезумевшие овцы. Дункан увидел темный силуэт волка. Он тоже бегал кругами, перепуганный громом и огнем в небе, забыв, что он волк. Дункан подобрал дубинку и, спотыкаясь от подземных толчков, побежал на волка.
Он увидел отражение небесного огня в зрачках зверя. Волк приготовился к прыжку... Дункан взмахнул дубинкой...
Дункан победил. На всякий случай ударил еще раз, и еще.
Вдруг в небе вспыхнуло бело-голубое солнце, необыкновенное летящее солнце, через минуту ставшее красным и обратившееся в гаснущее облако. Потом земля успокоилась, и стало тихо.
Оглушенный Дункан побрел куда-то, не видя дороги, пока не наткнулся на Колин, которая пыталась успокоить овец. Дункан пришел в себя. Волк был мертв. Дункану было явлено самое чудесное знамение, бог его пощадил. Дункан побежал к Колин, чувствуя под ногами надежную неподвижность земли, казавшуюся теперь вечной.
"Я видел и вижу по-прежнему блестящее будущее сыновей Старой Земли, победивших космических убийц. Ибо на каждом витке человеческой цивилизации рождаются личности, презревшие личное благо, посвятившие жизнь чему-то большему в их глазах, чем они сами.
Вы можете победить, но я не говорю, что победите наверняка. Ибо в каждом поколении людей рождаются и те, что избирают путь служения темным богам".
10. В ХРАМЕ МАРСА
Что-то случилось с его мозгом. Все смешалось, перепугалось, расплылось. Он не понимал, кто он, где находится, как давно все это происходит и что было до этого. И он не мог сопротивляться, даже не мог определить, нравится ему или нет все то, что происходило.
Пение тяжелым ритмом било в уши, ворчали голоса дикарей.
"Был на стене нарисованный лес. В нем обитал король чудес. Деревья старые, кривые..."
Он увидел лес. Лес окружал его со всех сторон. Был ли этот лес и тянувшие песню голоса реальностью, этого он определить не мог, что-то насылало мутные волны на его мозг, сбивало с толку, не давало мыслить ясно.
"И ветви черные, нагие Ломал холодный серый вихрь. Как буря, шторм и ураган Внизу же склона, у холма Стоял храм Марса, бога битв..."
И он увидел храм из стали: его линии, закругленные и уходящие в черную почву, напоминали о жути космических пустынь – кораблях-берсеркерах. Стальные ворота входа вибрировали и гудели под напором холодного ветра, рвущегося из храма, безостановочно прочесывающего измученный этой искусственной бурей лес. Картина была выдержана в серых тонах и освещалась всполохами северного сияния.
"Полярный свет бросал лучи В врата, разверстые в ночи. И окон не было в стенах Для глаз людских, познавших страх..."
Ему казалось, что он куда-то идет. Широким уверенным шагом победителя он миновал похожие на клыки столбы ворот и направился к входу в храм.
"А дверь была – прочней алмаза С железными цепями вдоль и сверху вниз, А крышу подпирали крепко, без отказа. Столбы стальные в бочку толщиной..."
Внутри храма крутился хаотический калейдоскоп насилия, какая-то фантасмагорическая бойня. Призрачные армии сокрушали друг друга, боевые роботы кромсали беззащитных женщин, дикие звери пожирали младенцев. И он, завоеватель, принимал этот фантом в себя, наслаждался им, хотя часть сознания понимала – все это лишь галлюцинация, которую он сам в себе создает под воздействием песни.
Трудно сказать, как долго это продолжалось. Конец пришел внезапно – исчезли давящие на сознание волны ритма, пение смолкло. Он облегченно растянулся на земле, закрыв глаза. Было совершенно тихо, если не считать его собственного тяжелого дыхания.
Тихий стук. Он открыл глаза. Рядом с ним упал короткий меч. Он находился в знакомой, мягко освещенной комнате с круглыми стенами. Стена была покрыта бесконечной фреской, изображавшей войну, жестокость и насилие в тысяче разнообразных сцен и сюжетов. В комнате был также низкий алтарь, а за алтарем – статуя воина на колеснице, с боевым топором, с искаженным в ярости бронзовым лицом.
