Василий Орехов - Миссия невыполнима
Служанки умастили вымытого господина министра ароматическим маслом, облачили в халат, отконвоировали обратно в спальню и склонились в поклоне, ожидая дальнейших приказаний. Шариф жестом отпустил их и забрался в свою роскошную постель под парчовым балдахином.
День был тяжелым и нервным, однако сразу провалиться в сон ему не удалось. Он ворочался с боку на бок, смотрел в потолок, нервно моргая пустой глазницей. Нельзя, нельзя было открывать военные действия с таким сильным соперником, но, великий Пророк, до чего же хотелось! Начать с размашистой пощечины, а потом развернуться и гордо уйти, с наслаждением представляя себе, какое сейчас лицо у этого индюка. А потом – многомесячные позиционные бои, горы документов, поиск союзников среди других силовых министров, хитроумные многоходовые интриги, мучительные объяснения с монархом… И в итоге один из участников войны вылетает из королевского совета, возможно, совсем покидает государственный пост. Ну-ка, каковы шансы, что проигравшим будет всесильный Адиль Азулай, сосредоточивший в своих руках власть над тайными службами, сопоставимую только с королевской, тот самый Азулай, который решительно поддержал монарха во время последнего злосчастного мятежа?..
Мало. Мало шансов, эфенди. Прискорбно недостаточно.
Зато пугающе велики шансы, что в этом случае рано или поздно королевский министр Абдунасер Шариф окажется в застенках «Аламута» по обвинению в государственной измене или мятеже. И скорее рано, чем поздно.
Время текло, а долгожданный сон никак не приходил. Прошел уже, наверное, час с тех пор, как министр лег в постель, однако он до сих пор без всякого смысла ерзал по пропитанным потом простыням. Вероятно, надо было принять снотворное, однако министр не доверял фармакологии и старался пользоваться химическими лекарственными средствами только в самых крайних случаях…
– Мир вам, эфенди, – внезапно донеслось из мрака. – Не спится?
Шариф сумел не вздрогнуть. Сузив здоровый глаз, он молча вглядывался в непроглядную темноту в конце спальни, пока та не сжалилась над ним и не шевельнулась, на мгновение обозначив в своей глубине смутные очертания человеческой фигуры.
– Вам неплохо бы поменять свою охрану, – спокойно проговорила черная фигура на интерлингве, снова растворяясь во тьме. – Или хотя бы серьезно пересмотреть систему ее работы. Чтобы проникнуть к вам в покои, я не использовал и половины своих фирменных трюков.
Господин министр, прищурившись, смотрел в темноту. Профессионалы обычно не ведут задушевных разговоров с жертвами, это дилетантизм. Они максимально быстро выполняют свою работу и молниеносно исчезают – стало быть, незнакомец, с легкостью проникший ночью к нему в дом, как минимум не убьет его на месте, а начнет с переговоров. Стало быть, ему что-то надо. И он, разумеется, не из «Аламута»: зачем тайной политической полиции такие сложности, если при желании господина министра можно просто принять под руки по окончании очередного заседания королевского совета?
– Если я закричу, вы меня убьете? – негромко поинтересовался Шариф, стараясь сохранять максимальное достоинство. Разумеется, шайтан стресса некстати потянул его за язык, и он сказал совсем не то, что хотел. Впрочем, в сложившейся ситуации любая другая реплика прозвучала бы столь же глупо и неуместно.
– Нет, – безмятежно ответила тьма. – Но вы же все равно не станете кричать, правда? Я уверен, что вы не станете столь глупо ронять свое достоинство.
– Это будет зависеть от ваших дальнейших действий, – резонно заметил Абдунасер. – Хорошо, допустим, данный вопрос мы прояснили. – Он уже оправился от неожиданности, окончательно убедился, что этому человеку не нужна немедленная смерть господина министра, и в его голосе появились обычные надменные нотки. – Что же вам угодно, эфенди… э-э-э…
– На самом деле мы знакомы, – поведала тьма. – Только заочно. Меня обычно называют «мистер Сименс», хотя и не могу сказать, что всегда.
– Великий Пророк, – тяжело вздохнул королевский министр. – Так это все-таки вы тот безумец, который затеял драку в казино «Бахир» с полковником Акмалем? Я было решил, что это просто однофамилец.
– Да, это был я. Не беспокойтесь, я не дебошир по натуре. Так было надо, поверьте.
– Я по-другому представлял себе работу специалиста вашего уровня.
– У меня свои представления о работе. Именно поэтому я и являюсь специалистом такого уровня.
– Что-то пошло не так, раз вы изволили заявиться ко мне?
– Нет, напротив, все развивается строго по плану. Я просто явился лично подтвердить наши заочные договоренности.
Позер, подумал Шариф. Любитель красивых жестов. Ходжа Насреддин, благородный мститель, ужас богачей, летящий на крыльях ночи. Явно пришел, чтобы продемонстрировать, с какой легкостью способен проникать в самые защищенные особняки. Впрочем, следовало признать, что господин министр действительно оказался впечатлен этой демонстрацией. Однако королевский дворец – не особняк министра Шарифа. Тем более орбитальный королевский дворец. Туда так просто не проникнуть.
– Итак, мы лично подтвердили наши договоренности, – чуть раздраженно проговорил министр, злясь на самого себя – и за свой невольный страх в первые мгновения появления Сименса, и за свое невольное восхищение тем, как ловко этот проходимец обошел его охрану и защитные системы. И еще его терзала досада: если этот человек сумел сделать такое, значит, способен сделать и другой. Надо будет непременно принять меры, тут мистер Сименс прав. – Это все?
– Только у меня есть дополнительное условие, – проговорила тьма.
Эфенди Шариф подобрался. Вот оно, начинается. Мистер Сименс все-таки решил его шантажировать. Господину королевскому министру казалось, что он достаточно осторожен и прикрыт, чтобы его имя не всплыло в случае провала операции. Однако уже одно то, что Сименс пришел к нему на дом, убедительно доказывает, что Шариф ошибся в своих расчетах, и теперь уже было глупо прикидываться непонимающим. Наемный убийца сумел безошибочно протянуть нить умозаключений от нейрохирурга Сейфуля Сулеймани до министра Абдунасера Шарифа – и опять-таки то, что сделал один человек, вполне может сделать другой, только в следующий раз это может оказаться аналитик «Аламута».
– Сколько? – сухо поинтересовался министр после непродолжительного молчания.
– Свои деньги я уже получил, – заверила его темнота. – По крайней мере, половину. И не планирую получить с вас что-либо еще, кроме второй половины гонорара. Однако у меня есть еще один хороший бизнес, и в этой связи я хотел бы заключить на вашей планете одну выгодную сделку.
Ночной гость замолчал. Эфенди Шариф терпеливо ждал продолжения, поэтому Сименс заговорил снова:
– Я знаю, что в Аль-Сауди действуют разрозненные силы сопротивления, практически раздавленные во время последнего мятежа. Так вот, мне необходим контакт с повстанцами.
Министр по-прежнему молчал, и мистер Сименс счел необходимым добавить:
– Я не собираюсь сдавать мятежников «Аламуту», господин министр. Разумеется, вы не можете полагаться на мое честное слово, но вы умный человек и должны понимать, что я не рискну вести подобные игры с «Аламутом», учитывая как безграничное коварство этой организации, так и то, что я сам в этом деле по самые уши и мне едва ли удастся уйти от них безнаказанным. Шантажировать вас связями с подпольем я также не собираюсь – для этого мне вполне хватило бы одного факта вашего обращения ко мне за весьма пикантными услугами, – но даже если бы я захотел так поступить, это очень плохо отразилось бы на моей деловой репутации. Следовательно, логично предположить, что я так не поступлю. Напротив, я хотел бы сделать лидерам сопротивления чрезвычайно выгодное предложение, от которого они просто не смогут отказаться. И самое главное, без их помощи мне едва ли удастся выполнить ваш заказ.
Министр молчал.
– Разумеется, я понимаю, что такие вопросы не решаются мгновенно и на месте. У вас есть время подумать и побеседовать с нужными людьми, поделиться с ними своими сомнениями. В случае положительного решения вы знаете, где меня найти. Пока я провожу предварительный осмотр на месте и разрабатываю конкретные детали операции, но к концу недели мне уже желательно иметь контакт с повстанцами, причем на достаточно высоком уровне.
– Вы же понимаете, что это не так просто, – решился наконец министр. – Какие у меня гарантии, что вы просто не отследите мои контакты за неделю, чтобы потом… – Он осекся, внезапно ощутив, что его никто не слушает.
Кряхтя, министр спустил ноги на пол, сел на кровати, настороженно прислушиваясь, пристально вглядываясь в темноту. Темнота молчала. Он поднялся, сделал три шага в том направлении, откуда только что слышался голос Сименса. Там никого не было; спальня оказалась пуста. Абдунасер сдвинул декоративную панель в изголовье кровати, покрытую арабскими узорами, и с возмущением уставился единственным глазом на пульт охранной системы, приветливо помаргивающий огоньками светодиодов. Система была включена и исправно работала.
