Виктор Гутеев - Пришлые
Все стихло. Алексей откатился назад.
— Ты кто? — прокричал в темноту Алекс.
— А вы?
Алексей выстрелил.
— Муртан Кумкони, ВКФ Новой Республики. Наводчик зенитного комплекса, — последовал быстрый ответ.
— Сколько вас?
— Один я.
— Выходи.
— Только не стреляйте, я не знал, кто вы.
— Не бойся, Муртан, выходи. Не будешь дурить — будешь жить.
Алексей подтолкнул Алекса. Они быстро вернулись в пещеру Гонсора и разошлись по сторонам.
— Я иду, не стреляйте. — Из ответвления послышалось шарканье. — Я один, больше никого нет.
Показавшееся из тоннеля чучело вызывало невольную улыбку. Худощавый парнишка, длинный как жердь, одет в облегающую подложку скафандра. На голове невообразимая тряпка, перехваченная бинтами. На ногах огромные ботинки, срезанные со скафандра. В правой руке укороченный «дамский» автомат, левая, перетянутая жгутами, покоилась в лубке. Можно было посмеяться, но труп Ворстона и дикий страх в глазах человека к смеху не располагали.
— Ствол опусти.
Человек вздрогнул и повернулся на голос.
— Что?
— Ствол опусти, — с нажимом в голосе приказал Алексей.
Человек послушно опустил ствол автомата.
— Отойди от тоннеля.
— Отошёл.
— Брось автомат.
Парень застыл, его взгляд упёрся в тело Ворстона. Время шло.
— Брось, приятель, — вмешался Алекс, — ты уже наделал глупостей.
По пещере прокатился звонкий шум от упавшего на камни автомата.
Алексей закинул винтовку за спину и, продолжая говорить, направился к поникшему стрелку:
— Ты что, сука, не видишь, что в человека стреляешь?
Полностью вложившись в удар, он вышиб пленника из ботинок. Тот, потеряв сознание ещё в полёте, кулем грохнулся на пол.
«Катер, мать твою, — оглядываясь по сторонам, Алексей не переставал восхищаться творением республиканских доков. — Да тут не катер, а целая подлодка!»
Рассекающая толщу океанских вод субмарина оказалась не только скоростной, но и довольно комфортной. К радости Алексея, на борту вместе с замороженными продуктами оказался запас тонизирующих напитков, дегустацией которых он и занялся.
Полулёжа в кресле рулевого, Алексей с наслаждением прихлёбывал очень недурной напиток. Приглушённое освещение, монотонный шум кондиционера и редкие сполохи огоньков на консоли управления навевали дрёму. Стремясь прогнать сонливость, Алексей, периодически щёлкая тумблером, включал внешнее освещение и через обзорный иллюминатор любовался красотами чужого океана. Поглощённый разглядыванием косяка рыб диковинного вида, он не заметил мелькнувшей тени.
— Прости, что так вышло с твоим другом.
Голос за спиной оказался полной неожиданностью. Алексей вздрогнул, рука, нервно дёрнувшись, задела встроенный в подлокотник кресла джойстик управления.
— Он не был моим другом.
Муртан уселся в соседнее кресло, повернулся к Алексею.
— Мои друзья погибли у меня на глазах, — заговорил Муртан, — их больше нет, до сих пор не могу поверить.
Горе-стрелок пустился было в повествование о гибели эсминца и экипажа, но Алексей быстро прервал горестные вздохи:
— Послушай, милый. Я не мать Тереза, и твои слезливые рассказы мне не интересны. Сам могу таких историй рассказать — не плакать, рыдать в голос будешь.
Муртан растерянно захлопал глазами. Алексей понимал, что перегнул, но плыть оставалось всего ничего, а тратить столь комфортно проводимое время на чужие стенания в его планы не входило. Муртан отвернулся к иллюминатору и какое-то время сидел молча, но недели одиночества развили в нём стойкое отвращение к тишине.
— Когда мы похоронили Ворстона, — Муртан запнулся и потрогал огромный синяк под глазом, — ты разрядил винтовку и щёлкнул пустым ускорителем. Зачем?
— Традиция. Так на моей родине провожают достойных людей.
— Красивая традиция. А откуда ты родом?
— Какая тебе разница?
Несколько минут тишину нарушал лишь шелест кондиционера.
— Когда ты спал, мы беседовали с Алексом, — вновь заговорил Муртан. — Он рассказал о вашем задании и сказал, что мне придётся пойти с вами.
— Значит, придётся.
— Но я не готов, я даже не предполагал, что буду участвовать в сухопутных операциях. Да и моя рука, — поднял он перехваченную бинтами беспалую ладонь. — Как я буду стрелять?
— Выпустить кишки Ворстону это тебе не помешало.
Поняв, что здесь сочувствия не добиться, Муртан тяжко вздохнул.
Алексей перевел взгляд на бокал и насторожился. Катер плавно покачивало. Физически это почти не ощущалось, но напиток в бокале еле заметно переваливался с края на край.
«Подводные течения», — заключил Алексей.
Катер слегка тряхнуло. Алексей пробежал обеспокоенным взглядом по консоли и повернулся к Муртану, намереваясь спросить, почему погасли несколько горевших до этого индикаторов, но, увидев его лицо, на секунду замешкался.
Лицо Муртана походило на застывшую плаксивую маску. Широко открытые глаза невидяще упёрлись в палубу, губы шевелились.
— Не хочу, — бормотал он себе под нос, — я наводчик, а не отвязный пехотинец. Я не справлюсь, не смогу.
«Знатная у нас команда, — слушая Муртана, думал Алексей. — Пехотный капитан, разжалованный в рядовые. Потерявшийся на просторах Вселенной землянин плюс наводчик, впавший в панику за год до боя. Спи спокойно, Республика».
Внезапно катер накренился. Алексей вылетел из кресла и грохнулся на переборку, вдруг ставшую полом. Рядом свалился Муртан. Не успели они сообразить, что произошло, как катер перевалился на другой борт.
Врезавшись по дороге в кресло, Алексей рухнул на противоположенную переборку. Муртан зацепился здоровой рукой за консоль, пытаясь беспалой культей восстановить управление. Не получилось. Процарапав бинтами по мигающей аварийными огнями консоли, Муртан всем весом рухнул на Алексея.
Манипуляции с консолью не прошли даром. Стараясь восстановить управление, Алексей вскользь прошёлся по сенсорам включения вспомогательных систем. Вокруг всё преобразилось. Включилось полное освещение, запустились внешние механизмы. Катер раскрутился вокруг собственной оси.
Вцепившись в поручни, Алексей пытался не свернуть себе шею. В поле зрения попал обзорный иллюминатор, и он чуть не выпустил поручни из рук. Мощные прожекторы, пробив толщу воды, обрисовали контуры угрожающе близкого дна.
Когда до столкновения остались считанные секунды, в рубке появился Алекс. Следя за его пируэтами, Алексей понял — он так не сможет. Алекс смог. Едва не врезавшись в дно, чудом обойдя донный бархан, катер постепенно выровнялся. Поколдовав над консолью, Алекс зло посмотрел на Алексея:
— Я больше чем уверен, что автопилот отключил ты. Я же сказал — ничего не трогать!
— Да не трогал я ничего! — Алексей вложил в эти слова все своё возмущение, но вместо того чтобы негодовать дальше, он вдруг запнулся. — Хотя джойстик я вроде сдвинул, но не нарочно.
— У тебя всё не нарочно. Подполковнику нагрубил не нарочно, пехотному сержанту голову тряхнул тоже не нарочно. Меня чуть в жилой зоне не пристрелил — опять не нарочно. А сейчас получилось просто недоразумение. Чем дольше я на тебя смотрю, тем больше убеждаюсь, что ты сам и есть сплошное недоразумение.
— Да пошёл ты.
— Только что чуть не пошёл. Вместе с тобой и этим, — Алекс кивнул на баюкающего растревоженную культю Муртана, — космическим снайпером. Мне что, спать не положено? Я должен тебя, придурка, всё время за руку держать?
Алексей его уже не слушал. Он с улыбкой смотрел на экран, на который шла трансляция с камеры, висящей под потолком. На экране были они. Взъерошенный Муртан с чёрным синяком в пол-лица, Алексей с ободранной при приземлении рожей, но краше всех выглядел Алекс. Худые волосатые ноги, торчали из трусов а-ля вся семья, исцарапанная грудь, огромная, недавно набитая шишка на лбу, распухший нос и чёрные синяки под глазами, поставленные Алексеем ещё на суше. На фоне царящего на мостике разгрома троица смотрелась весьма эффектно.
Все уставились на экран.
— Да-а, — протянул Алексей, — ещё немного в том же духе — и у чужих сойдём за своих.
Чертыхнувшись, наверное, в сотый раз, Алексей оттолкнул от глаз встроенную в сферу оптику и перевернулся с живота на спину. Лёжа в траве, он едва заметными движениями размял мышцы, затёкшие от долгого бездействия. Закончив разминать, отполз вниз по склону к обустроенной группой лежанке.
— Вымерли они там, что ли? — раздражённо бросил он, оказавшись среди товарищей.
С момента подхода группы к цели прошло чуть больше суток. Холмистая, заросшая подлеском и высокой травой местность оказалась для диверсантов как нельзя кстати. С высоты, оборудованной на вершине холма площадки, так называемый форпост чужаков просматривался как на ладони.
