Звездный кадет (СИ) - Котов Сергей

Дин стоял перед приёмной комиссией в Академии. Судя по надписи на большом информационном табло в аудитории, шёл экзамен по физике. Один из самых сложных.

Он снова наблюдал за собой со стороны. Во сне он мог двигаться совершенно свободно и бесшумно, никак не влияя на окружающих. Словно привидение.

Дин, который сдавал экзамен, уже был одет в кадетскую форму. Этот порядок ввели совсем недавно, раньше абитуриенты носили гражданку вплоть до присяги. По новому уложению абитуриенты, не прошедшие вступительные экзамены, всё равно принимали присягу, и отправлялись на стандартный год в войска, на линейные должности, чтобы попытать счастья через год. Форма была полевой, потому что парадной кадетам не полагалось.

Он, спящий, даже замер на секунду, любуясь собой - перед ним была воплощённая мечта. И выглядела эта мечта вполне достойно: идеальный подбор размера, все складки на месте, всё, что должно быть заправлено – заправлено как положено, ботинки вычищены до зеркального блеска. В глазах – гордость, осознание собственного достоинства и непоколебимая уверенность.

Он улыбнулся во сне.

Повинуясь команде председателя комиссии, Дин-абитуриент, двинулся вперёд, чеканя шаг, и вытащил билет с экзаменационными вопросами, по старой традиции отпечатанный на пластике.

Спящий Дин деловито подошёл к себе и глянул в билет из-за плеча, запоминая вопросы. В тот момент он не задумывался, насколько честно поступает. Почему-то во сне это казалось правильным. На войне все средства хороши. А вся его жизнь отныне и вплоть до момента окончательной карьерной победы – война.

Он легко запомнил билет, используя приёмы мнемотехники, которые факультативно изучал дома, готовясь к поступлению. Оставалось только надеяться, что во сне эти приёмы тоже работают.

Потом был экзамен по Основам Имперской лояльности. Самый сложный для него предмет. Тут на каждый вопрос не было однозначно правильного ответа, всё зависело от уровня этики предлагаемого решения и оценивалось комиссией субъективно.

Дин, который спал, наблюдал за своим выступлением и фиксировал реакцию членов комиссии, особенно председателя. Во сне он справился, итоговый балл, который на экзаменах объявляли тут же, был достаточно высоким и, вероятно, «проходным». Но, посмотрев своё выступление со стороны, он понял, как его можно улучшить. И, конечно, запомнил это.

Потом была физическая подготовка. Тут должно было быть всё просто: всего-то отследить конфигурацию полосы препятствий. А она выпала одна из самых сложных, на грани между ученической и боевой. И это хорошо, в собственных физических возможностях Дин никогда не сомневался. Но лишняя неделя, которая осталась до испытаний в реальном мире, будет совсем не лишней.

Наблюдая за собой со стороны, Дин удовлетворённо улыбался. Полоса давалась ему легко.

А потом, как это иногда бывает во сне, он вдруг почувствовал рядом чьё-то присутствие. Резко обернулся. Но за спиной никого не было – только стена огромного тренировочного ангара на территории Академии. Серый гофрированный металл.

И всё же рядом кто-то был. Он ощущал это совершенно отчётливо.

Это было неприятно; чувство тревоги нарастало. Обычно в такие моменты человек просыпается. Но сон почему-то длился.

- Кто здесь? – спросил он вслух, не рассчитывая на ответ, только поразившись, как жалко звучит его собственный голос, едва слышимый на фоне команд, окриков и стонов, доносящихся со стороны полосы.

- А ты как думаешь? – ответ неожиданно пришёл; шипящий голос вкрадчиво произнёс эти слова где-то прямо за его затылком.

У Дина волосы по всему телу встали дыбом.

- Я не знаю, - выдавил он.

- Всё ты знаешь, - возразил голос, - сдавайся. Тебе всё равно не победить.

Странное дело, стоило только бесплотному голосу произнести эти слова – и страх исчез. Дин понял, что не боится призраков и духов, тем более во сне.

- Это мы ещё посмотрим, - возразил он.

- Читер, - произнёс голос и тихо захихикал.

Слово было совершенно незнакомым, но странным образом отзывалось в сердце. Было в нём что-то безбашенное и нехорошее.

Дин хотел как-то ответить, сказать что-нибудь резкое и язвительное. Но в следующий момент на полигоне кое-что произошло.

Перед самым финишем, когда Дин, проходящий испытание, должен был перебежать через ров, залитый горящим напалмом, по узкому полуразрушенному мостику, одна из его балок вдруг накренилась и, не выдержав его веса, резко ушла в низ. Он полетел вниз, выставив перед собой руки, как будто группировка могла спасти его от бушующего пламени.

Над полигоном раздался вопль агонии, полный боли.

Дин в холодном поту сел на кровати, пытаясь отдышаться. Реальность возвращалась не сразу. В голове всё путалось, хотя в последний момент он волевым усилием смог схватить и зафиксировать информацию, полученную во сне, с помощью всё той же мнемотехники, но теперь работающей в полном сознании. Он запомнил все билеты, конфигурацию полосы и положение опасной балки. И, конечно, он запомнил странное слово, которое употребил бесплотный голос.

- Что? Кошмар? – взволнованно спросила Ирида; она стояла возле его постели.

- Что-то вроде… - пробормотал Дин, - это опять случилось. Опять вещий сон.

- Что видел?

- Экзамены. Подай, пожалуйста, воды, если не сложно.

Телохранительница сходила к столику, на котором стояла запечатанная стеклянная бутылка и пара стаканов. Налила воды и, предварительно обнюхав стакан, вернулась к Дину.

Тот жадно припал к влаге. Сделал пару глотков, отдышался, потом спросил:

- Ты знаешь кто такой читер?

Ирида улыбнулась.

- Что? – спросил он.

- Да так. Странно слышать такой вопрос от подростка. Ты, видимо, в игры не играешь?

- Ну, так… - невнятно пробормотал Дин.

- Это слово распространено среди игроков. Обозначает того, кто стремится обойти ограничения, схитрить, использовать не задокументированные возможности игры, - пояснила Ирида, - все нормальные подростки это знают.

- Я не нормальный, - холодно сказал Дин.

- Это мягко сказано, - согласилась Ирида, - так что делаем? План в очередной раз меняется?

- Нет, - Дин помотал головой, - летим в Академию. С отцом не встречаемся до присяги. Я сдаю экзамены. Ты охраняешь отца, пока я в Академии. Про артефакт молчим.

В причальном доке Академии их частный корабль далеко не был единственным. Такое количество золотой молодёжи на единицу площади было сложно увидеть даже в новейшем клубе где-нибудь в системе Ирлинца, тусовочной столице Империи.

Дин, хотя и знал, что с недавних пор ничем не уступает этим золотым мальчикам и девочкам в богатстве, всё же чувствовал себя зажато. Интересно, каково бы ему было, если бы реализовался первоначальный план, и он бы приехал поступать без гроша в кармане?..

Впрочем, за входным шлюзом самой Академии всё изменилось.

Первым делом у них забрали гражданскую одежду и личные вещи, за исключением элементарных туалетных принадлежностей.

Каждого абитуриента предупреждают о таком порядке ещё в военкоматах, но народ всё равно тащит с собой всякую ерунду – от коммуникаторов до индивидуальных голопроекторов. Всё это отправляется в камеры хранения, до первой увольнительной. Или же возвращается тому, кому поступить не удалось, на выходе из Академии.

Дальше был медосмотр, построение в центральном проходе экзаменационного ангара, краткое выступление начальника Академии, в котором абстрактных угроз было больше, чем полезной информации.

Потом их, наконец, начали распределять по каютам.

Для поступающих, по традиции, был выделен сектор полигона, который в обычное время использовался для полевой подготовки. Полигон – это такое особое место на Академической станции, там воссоздавались любые планетарные условия, а потом устраивались сражения, условные и не очень. На младших курсах не было разделения по родам войск, и полевую подготовку проходили все, даже будущие пилоты системных истребителей или гипертранспортников.