Айзек Азимов - Звезды как пыль (пер. И.Ткач)
И эскадра углубилась в туманность.
Аратап чуть ли не в двадцатый раз машинально взглянул на экран. И опять без толку; экран оставался пустым и черным. Ни одной звезды.
– Это их третья остановка без посадки, – сказал Андрос, – Ничего не понимаю. Куда они направляются? Что ищут? Каждая остановка длится несколько дней. Но они не приземляются.
Возможно, они просто долго рассчитывают следующий прыжок, – предположил Аратап. – Видимости-то никакой.
– Вы так думаете?
– Да нет, вряд ли. Их прыжки абсолютно точны. Каждый раз они оказываются вблизи звезды. Только по данным массометра это сделать невозможно. Они заранее должны знать расположение звезд.
– Тогда почему они не высаживаются?
– Я думаю, – сказал Аратап, – они ищут обитаемые планеты. Может быть, они сами не знают, где размещается центр заговорщиков, или знают лишь приблизительно. – Он улыбнулся. – Нам остается только следовать за ними.
Штурман щелкнул каблуками.
– Сэр!
– Да? – поднял голову наместник.
– Неприятель высадился на планету.
Аратап вызвал майора Андроса.
– Вам уже сообщили? – спросил он, когда майор вошел в рубку.
– Да. Я приказал спускаться и преследовать.
– Подождите. Возможно, вы опять спешите, как с Лингейном. Я думаю, приземлиться должен только один корабль.
– Почему?
– Если понадобится подкрепление, вы будете здесь командовать крейсерами. Если это действительно центр заговорщиков, они решат, что на них случайно наткнулся какой-то корабль. Я сообщу вам – и вы отступите на Тиран.
– Отступлю?
– И вернетесь с большим флотом.
Андрос задумался.
– Хорошо. По крайней мере, это наименее ценный из наших кораблей. Слишком большой.
Они спустились по спирали, и планета заполнила экран.
– Планета кажется необитаемой, сэр, – сказал штурман.
– Вы установили точное местонахождение «Беспощадного»?
– Да, сэр.
– Опускайтесь как можно ближе к нему, но так, чтобы вас не обнаружили.
Они входили в атмосферу. По мере того как корабль скользил к освещенной половине планеты небо все больше окрашивалось в яркий пурпур. Аратап следил за приближающейся поверхностью. Долгая охота близилась к концу.
Глава семнадцатая
…и дичь
Для тех, кто не бывал в космосе, исследование солнечных систем и поиски обитаемых планет кажутся занятием возбуждающим или по крайней мере интересным. Для космонавтов это самая скучная работа.
Установить местонахождение звезды – огромного светящегося шара из водорода и гелия – обычно нетрудно. Она сама оповещает о себе. Даже в черноте туманности это лишь вопрос расстояния. Стоит оказаться в пяти миллиардах миль от звезды, и она туг же заявит о себе.
Но планета, относительно небольшая каменная масса, сияющая отраженным светом, – это совсем другое дело. Можно сто тысяч раз под разными углами пересечь солнечную систему и не заметить планету, разве что чисто случайно.
Поэтому поиск обычно ведут планомерно, Как правило, корабль занимает позицию на расстоянии в десять тысяч раз превышающем диаметр звезды. Галактической статистикой установлено, что за пределами этого расстояния планеты встречаются крайне редко. Более того, известно, что обитаемые планеты практически никогда не удаляются от своего солнца более чем на тысячу его диаметров.
Это значит, что с избранной кораблем точки любая обитаемая планета должна оказаться в пределах шести градусов от звезды, что составляет одну три тысячи шестисотую часть всего неба. Такой участок можно детально исследовать за сравнительно короткий срок.
Телекамера устанавливается так, чтобы нейтрализовать собственное движение корабля. Тогда соседние созвездия окажутся на фотографиях точками, при условии, конечно, что во время съемки само солнце будет закрыто, чтобы не мешало своим сиянием. Впрочем, сделать это не составляет труда. Планеты же, обладающие собственным движением, будут выглядеть черточками.
Если такие черточки не обнаружены, всегда существует вероятность, что планеты находятся за солнцем. Маневр повторяется, и обычно корабль занимает новую позицию, уже ближе к звезде.
Это очень скучная процедура, и, когда ее безрезультатно проделали трижды возле трех звезд, на корабле явно пали духом.
Особенно это было заметно по Джилберту. Все реже и реже он находил что-либо забавным.
Когда они готовились к прыжку к четвертой звезде из списка Автарха, Байрон заметил:
– По крайней мере, мы каждый раз попадаем к звезде. Вычисления Джонти правильны.
– Статистика показывает, что одна из трех звезд имеет планеты, – сказал Джилберт.
Байрон кивнул. Статистика эта хорошо известна. Все дети изучают ее на уроках по элементарной галактографии.
Джилберт продолжал:
– Это означает, что вероятность случайно наткнуться на три звезды подряд без единой планеты составляет две трети в кубе, то есть восемь двадцать седьмых, или Меньше одной трети.
– И что же?
– Но мы не нашли ни одной. Тут какая-то ошибка.
– Вы сами видели расчеты. К тому же кто не знает истинную цену статистике? Тем более что условия в туманности совсем иные. Может быть, частицы пыли препятствуют образованию планет, или сам туман – результат неродившихся планет.
– Вы и вправду так думаете? – встревожился Джилберт.
– Да нет же, просто треплюсь о чем попало. Я ничего не понимаю в космогонии. Почему эти планеты образуются – сам черт не разберет!
Байрон выглядел измученным. Он до сих пор периодически печатал и расклеивал на пульте управления свои маленькие указатели.
– По крайней мере, мы ищем, – сказал он. – Задействованы все бластеры, зонды, измерители энергии, – в общем, все, что у нас есть.
Он старался не смотреть на экран. Скоро им сном предстоит прыжок в чернильную тьму.
– А вы знаете, почему эту черную дыру назвали «туманностью Конской Головы»? – с отсутствующим видом спросил он у Джилберта.
– По-моему, первым сюда прилетел человек па имени Хорс Хед[1]. А что, это не так?
– Возможно, и так. Но на Земле есть другое объяснение.
– Какое же?
– Туманность похожа на голову коня.
– А что такое конь?
– Земное животное.
– Забавная мысль. Но мне кажется, Байрон, туманность не похожа ни на какое животное.
– Все зависит от угла, под которым вы смотрите на нее. С Нефелоса она похожа на человеческую руку тремя пальцами, из университетской обсерватории на Земле она действительно напоминает голову лошади. Может быть, поэтому она и получила такое название! Может, никакого Хорса Хеда и не было, кто знает?
Эта тема уже не интересовала Байрона. Он говорил, просто чтобы слышать свой голос.
Наступившая пауза затянулась настолько, что у Джилберта появилась возможность коснуться темы, которую Байрон не хотел обсуждать, но о которой не переставал думать.
Джилберт спросил:
– Где Арта?
Байрон бросил на него быстрый взгляд.
– Где-то в трейлере. Я не слежу за ней.
– Автарх следит. Он мог с таким же успехом поселиться там.
– Ей повезло.
Морщины на лице Джилберта стали глубже.
– Не будьте дураком, Байрон. Артемизия из семьи Хинриадов. Она не может допустить, чтобы с ней обращались подобным образом.
– Перестаньте, пожалуйста.
– Не перестану. Я давно хотел это сказать. Почему вы с ней так поступили? Потому что Хинрик, возможно, виноват а смерти вашего отца? Хинрик – мой брат, но ваше отношение ко мне не изменилось.
– Хорошо, – сказал Байрон. – Я не изменился по отношению к вам. Я разговариваю с вами, как прежде. Но я и с Артемизией разговариваю.
– Как прежде?
Байрон молчал.
– Вы сами толкаете ее к Автарху, – сказал Джилберт.
– Это ее выбор.
– Нет, это ваш выбор. Послушайте, Байрон… – Он положил руку юноше на колено. – Поймите, я не хочу вмешиваться, но она единственное, что осталось от семьи Хинриадов. Вы сочтете это забавным, если я скажу, что люблю ее? У меня никогда не было детей.
– Я не сомневаюсь в вашей любви.
– Тогда советую вам ради ее блага: остановите Автарха, Байрон.
– Я думал, вы верите ему, Джил.
– Как Автарху – да. Как лидеру борьбы против тиранитов – да. Но как мужчине по отношению к женщине, к Артемизии – нет.
– Скажите ей это.
– Она не станет слушать.
– Думаете, она послушает, если скажу я?
– Если скажете как следует.
На мгновение Байрон, казалось, заколебался. Он провел языком по пересохшим губам, но затем отвернулся и хрипло промолвил:
– Я не хочу говорить об этом, Джил.
– Боюсь, вы пожалеете, да поздно будет, – печально сказал Джилберт.
Байрон ничего не ответил, Почему Джилберт не оставит его в покое? Ему и самому не раз приходило в голову, что он пожалеет. Но что он может сделать? Дороги назад нет.
Он глубоко вздохнул, чтобы избавиться от ощущения удушья.
