Энн Маккефри - Корабль, который искал
Алекс с Тией после этого четыре часа не разговаривал: двадцать седьмой был в нижнем ряду, и укол адреналина мог бы его спасти — если это действительно был анафилактический шок, а не что другое. Но проходы между рядами были тесные, и Алекс не пробрался бы туда, не сняв скафандра. А этого Тия ни за что бы не допустила. Они не могли знать, действительно ли это была аллергическая реакция или еще одно последствие вируса зомби. Двадцать седьмой был человек пожилой, и симптомы у него были одни из самых тяжелых.
Несмотря на то что Алекс не желал общаться, Тия упорно продолжала разговаривать с ним, и наконец он сдался. Как нельзя более кстати. А то его молчание уже убедило Тию, что по прилете он потребует перевода на другой корабль и что он ее ненавидит, — если бы капсульники могли плакать, то она как раз была близка к тому, чтобы разреветься, когда он наконец заговорил.
— Ты права, — сказал он. — Ты была права, Тия. Здесь у нас еще пятьдесят человек, они зависят от нас обоих, и, если бы я свалился, получилось бы, что мобильная половина нашей команды вышла из строя.
И вздохнул. Но этого было достаточно. Между ними снова все было в порядке. И как раз вовремя: пора было возвращаться в обычное пространство.
База Клейнмана приказала им оставаться на орбите, прислала группу дезинфекторов, которые должны были забрать Алекса и зомби, и почти на час оставила Тию одну. Все это время Тии было очень одиноко…
Но затем на корабль явилась вторая группа дезинфекторов. Они пробыли там два дня, и когда они наконец ушли, от его первоначальной отделки почти ничего не осталось. Все отсеки пропарили, протравили газом, ободрали, отшлифовали и отделали заново. Все, что осталось — кроме электронной начинки, — это иероглифы, нарисованные на стене. Однако все выглядело по-прежнему: новая отделка была выдержана все в тех же стандартных, одобренных психологами бежевых тонах.
И только после этого Тии позволили сойти с орбиты и приземлиться на базе Клейнмана, чтобы выпустить дезинфекторов.
Как только они ушли, в шлюзе раздался приветственный возглас:
— Тия! Разрешите войти на борт, мэм?
Она распахнула шлюз так стремительно, что он, наверно, как будто взорвался перед носом у Алекса, и затащила его в лифт, чтобы не ждать, пока он поднимется по лестнице. Он вбежал в центральную рубку — скафандра на нем не было, — лихо отдал честь центральному пилону и опустил на пол свои сумки.
— У меня две новости: хорошая и еще лучше, — сказал он, плюхнувшись в пилотское кресло. — Какую ты хочешь услышать сначала?
— Хорошую! — не задумываясь ответила она и даже не стала упрекать его за то, что он закинул ноги на приборную панель.
— Ну, это чисто личное. Я абсолютно здоров, и ты тоже. Кроме того, поскольку дезинфекторы столь бесцеремонно уничтожили всю мою одежду и все прочее, в чем они не были уверены, мне только что предоставили неограниченный кредит для приобретения всего необходимого!
Тия застонала. Она представила себе очередной кошмар, ядовито-сиреневый, если не хуже.
— Только не открывай сумки! А то они подумают, что у меня утечка радиации.
Алекс притворно нахмурился.
— Моя драгоценная леди, ваши вкусы устарели как минимум лет на десять!
— Забудь о моих вкусах, — сказала Тия. — А какая новость еще лучше?
— Все наши пациенты находятся на пути к полному выздоровлению.
Тия издала радостный возглас, но Алекс поднял руку, давая понять, что это еще не все.
— Процесс это не скорый, им потребуется несколько месяцев, чтобы оправиться — возможно, даже целый год. Я сейчас объясню, в чем дело и почему тебя очистили от всего, что хотя бы отдаленно напоминало ткань. Будь добра, открой доступ к базе данных по земной энтомологии. И найди там паразитов, которые называются «постельные клещи», и других, которые называются «песчаные блохи».
Озадаченная Тия выполнила его просьбу и вывела изображения этих паразитов на центральный экран.
— Как мы и подозревали, это оказался вирус, который передается через насекомых. Разносчиком заболевания является нечто вроде песчаной блохи, существа, которое, как ты можешь видеть, предпочитает теплокровных созданий. Но размером эта зараза с постельного клеща. Эти подлые твари вылупляются только при соответствующей температуре, достаточной продолжительности дня и после сильного ливня. А стоит им вылупиться — и извести их может только по-настоящему мощный инсектицид либо продолжительные заморозки. Живут они в пыли, как и песчаные блохи. А эти археологи постоянно ковырялись в пыли, а поскольку до того никаких проблем не наблюдалось, они не особенно тщательно выполняли положенные процедуры обеззараживания. Все насекомые вылупились практически одновременно, в течение часа, — так, по крайней мере, считают энтомологи. И кусали они все живое, что им подворачивалось, потому что сразу после вылупления они очень голодны. Но — в этом-то вся и загвоздка! — они настолько малы, что никаких следов от укуса незаметно, так что никто даже не знал, что его покусали.
Он кивнул экрану.
— И каждая из этих фитюлек является разносчиком вируса! Он является частью микрофлоры их кишечника.
— То есть, насколько я понимаю, все люди подверглись нападению практически одновременно? — уточнила Тия.
— Вот именно, — кивнул Алекс. — А это означает, что болезнь поразила всех, кто был на базе, в пределах нескольких часов. И по большей части — чисто случайно — это произошло во сне. У большинства людей этот вирус вызывает острую аллергическую реакцию. В соответствующих обстоятельствах это действительно сильно смахивает на инсульт.
— Так, значит, мы не… — Тия остановилась, не в силах продолжать, и Алекс закончил вместо нее:
— Да, мы никого не погубили! Это все был вирус зомби. И, что самое приятное: это состояние зомби вызывается воздействием вируса на медиаторы. Стоит избавить организм от вируса, и все придет в норму.
— Ах, Алекс! — начала было Тия, но пилот ее перебил:
— И еще две прекрасные новости: во-первых, за эту операцию мы получаем премию. А во-вторых — знаешь, дорогая, ты ведь мне жизнь спасла.
— Неужели? — ошеломленно переспросила Тия.
— Если бы я хоть на миг приоткрыл скафандр, насекомые непременно проникли бы внутрь. Они были повсюду: в ковровом покрытии, в обивке мебели. Либо они попали внутрь, когда мы в первый раз открыли шлюз, либо стандартная процедура обеззараживания на них не подействовала. А я как раз принадлежу к тем семидесяти пяти процентам населения, у которых развивается сильнейший анафилактический шок, так что…
Он не договорил, предоставив ей самой додумать остальное.
— Знаешь, Алекс, ты мне дороже, чем все премии на свете! — сказала Тия после долгой паузы.
— Это хорошо, — сказал он, встал и похлопал ее по пилону. — Знаешь, ты мне тоже.
И, не желая ударяться в сентиментальность, прокашлялся и продолжал:
— А теперь — плохие новости: из-за всей этой истории мы так выбились из графика, что нам приказано отбыть уже завтра. Вы готовы к полету, моя драгоценная?
Тия расхохоталась:
— Пристегнись, торопыга! Давай покажем им, как мы умеем стартовать!
Глава 5
— Должен тебе сказать, Тия, — добродушно говорил доктор Кенни, уютно устроившись перед ее главным экраном, — что беседовать с тобой лицом к пилону куда приятнее, чем обмениваться сообщениями с двойной задержкой. Все-таки четыре часа дожидаться ключевой фразы шутки — это немного чересчур.
Он сидел лицом к пилону, а не к экрану — тот же знак любезности, что обычно демонстрировал Алекс. Самого Алекса на борту не было — он отправился вниз, на базу, проматывать полученную премию, пока Тия болталась в ремонтных доках на орбите. Но поскольку до «Гордости Альбиона» было рукой подать, доктор Кенни не устоял и решил нанести визит своей самой преуспевающей пациентке.
Новую версию его инвалидной коляски наконец-то довели до ума, и доктор Кенни пользовался именно ею. Под платформой и сиденьем скрывался основной источник питания, ноги до пояса были упрятаны в блестящий экзоскелет, и Тия думала, что он похож на какого-то древнего царя-воителя, восседающего на троне.
— Большинство моих одноклассников шуток просто не понимают, — хихикнула Тия. — Похоже, у них плохо с чувством юмора. Вот и приходится делиться шутками с вами, мягкотелыми.
— Большинство твоих одноклассников — холодные и чопорные, как искусственные интеллекты, — ответил доктор. — Не волнуйся, лет через десять они станут более раскованными. По крайней мере, если верить Ларсу. Он говорит, что общение с обычными людьми заражает даже самых твердолобых капсульников. Ну, и как тебе жизнь с партнером? Насколько я помню, это был один из твоих главных страхов: что ты удвоишь свой долг, как Мойра, из-за того, что станешь разбрасываться пилотами.