Наживка для неуловимого Командора (СИ) - Анна Кривенко
Итак, за мной следят. Значит, отыгрывать свою роль нужно до конца…
Обошла всю камеру, попыталась побиться кулачками в дверь, позвала на помощь и… всхлипнула. Натурально так всхлипнула, как могут только очень ранимые девы.
Чтобы вызвать побольше натуральных слез, начала вспоминать дом, отца у пылающего камина, сестренку, еще не подающую признаков заболевания, целый тазик горячих пельменей со сметаной и… следующий всхлип получился весьма натуральным.
Да, я отчаянно горевала о потерянном прошлом, о трагической кончине отца, что повлекло обострение болезни у сестры. Мне так не хватало дома, куда можно было прийти после учебы или работы и отдохнуть душой. Казалось, что вместе с потерей этого всего я лишилась половины своей души, и эта рана не заживала даже спустя много лет…
Вытерев слезы с лица, я закрыла глаза. Пусть смотрят на настоящие страдания, сколько влезет. Я здесь ради сестры и сделаю всё возможное, чтобы помочь ей…
Прошло несколько часов, но никто ко мне не приходил. В животе громко урчало от голода, захотелось в туалет. В углу нашла дыру в полу и догадалась, что именно в нее нужно справлять нужду. Покосилась на камеры, тяжело вздохнула и… пошла делать свои дела. Ну а что? Умирать тут от переполненного мочевого пузыря?
Было гадко до ужаса, но я не собиралась сдаваться от таких незначительных неудобств. Рейнджеров для служения в космосе готовили и не к такому, поэтому морально я была готова и к худшему.
Освободившись от груза, почувствовала себя лучше и принялась ждать. Но еще через несколько часов поняла, что засыпаю. Значит, сейчас по-иширскому уже ночь.
Прилегла на кушетку, подперев голову рукой, и уснула, понимая, что силы мне точно очень скоро понадобятся.
Проснулась нескоро, но вокруг царила все та же тишина. Обо мне словно забыли. Что происходит?
Весь последующий день я провела в одиночестве, испытывая невероятную жажду.
К вечеру язык прилип к нёбу, откровенно мутило. Я попыталась уснуть, чтобы забыться, но в этот момент дверь с тихим шипением отъехала в сторону, что заставило меня стремительно вскочить на ноги. К счастью, я вовремя вспомнила, что изображать нужно не агрессию, а испуг, и максимально вытаращила глаза.
Блондин вошел в камеру, будучи в полном одиночестве. Двери за ним тотчас же закрылись, а я… поняла, что нужно действовать.
— Господин… капитан! — завопила я, бросаясь к нему и хватая его за руку. — Прошу вас, отпустите меня! Я просто бедная студентка, я еще так молода и хочу жить! Я ни в чем не виновата. Могу назвать имя моего знакомого по таможне. А еще имя того парня, который вручил мне чемодан. Правда, вряд ли это имя настоящее, но всё же…
Я смотрела на мужчину в черной маске с таким умоляющим выражением на лице, что могла бы, как мне кажется, разжалобить даже скалу, но Блондин отвечал мне всё той же замораживающей холодностью, что пробирала до костей.
Он медленно опустил свой взгляд на мою руку, которая бесцеремонно держала его предплечье, и я, изобразив смущение, отдернула пальцы.
— Простите… — пробормотала покаянно. — Я очень прошу, помогите! Я согласна на сотрудничество. А еще я хочу пить… и есть…
Всхлипнула, губы задрожали…
Ну всё, спектакль разыгран очень профессионально, думаю, командор должен повестись, но…
Он не повелся.
Как он оказался ко мне вплотную, я даже не поняла. Мгновение, и я уже смотрю ему в глаза, потому что его пальцы удерживают мое лицо.
Снова! Он снова пытается подчинить меня ментально!
Но на сей раз мне стало по-настоящему страшно, потому что я увидела: его потенциал невероятно, просто безумно высок.
Запаниковала. От такого, как он, невозможно спрятать почти ничего, если только ты не гений в области ментальный манипуляций.
А я не гений.
Мне нужно было срочно разорвать контакт, опустить глаза, отрешиться, но меня засасывало в омут чужого влияния, как в опаснейший водоворот.
— Ты расскажешь мне всё, что знаешь… — прошептал Блондин, и голос его из-за маски прозвучал глухо, однако в голове мгновенно всплыли ассоциации: вот я стою перед генералом Карлайлом, а он убийственно презрительным голосом говорит мне:
— Ты сделаешь всё, что я тебе приказываю!
— Но… я не могу! — шепчу в ответ отчаянно. — Это выше моих сил!
— Значит, делай сверх сил! — почти рычит мужчина и ударяет кулаком по столу. В его темных глазах вспыхивает ничем не обоснованная ярость. — Если ты облажаешься, на продление финансирования для лечения сестры и не надейся!!!
Когда я вынырнула из этих мрачных воспоминаний, поняла, что омут, в котором только что утопала, больше не кажется таким уж сильным.
Да, негативные эмоции помогли вытеснить ментальное влияние противника. Нужно взять себе на заметку такой прием!
Но… не единственный ли у меня сейчас шанс довести задание до конца?
Да, это он самый!
Я задрожала, чтобы создать видимость капитуляции, а потом, дернувшись в руках командора, неловким и как будто бессознательным движением дернула его за маску.
Та благополучно слетела, повиснув на его шее, а моему взгляду открылось лицо.
Самое красивое лицо, которое мне вообще удавалось видеть в жизни…
Глава 4. Без памяти…
Всегда считала самыми красивыми существами во вселенной расу зоннёнов. Прекрасные долгожители все до одного казались искусственно выведенным совершенством, ведь такая несомненная правильность черт ну просто не могла выходить случайно!
Однако… они были живыми и настоящими, и мне, как и остальной фанатично настроенной части Ишира, оставалось лишь любоваться на прекрасные лица, смотрящие на мир с новостных экранов.
Вживую я видела зоннёнов лишь пару раз, и то издалека. Это были представители королевской семьи — почтенный посол на Ишире Руэль Синоарим и его младший брат Риан Синоарим. Их лица в обрамлении длинных золотых волос головы буквально сияли.
Так вот, неуловимый командор, обладающий таким же ярким цветом волос, имел столь же прекрасное совершенное лицо, как и великие долгожители.
Я утонула в синих глазах ещё сильнее. Ментальное воздействие стало глубже, разум начал поддаваться.
Нет, так нельзя!
Но я дала слабину на пару мгновений — восхитилась им, начала жадно рассматривать каждую черточку, и вдруг…
Острая боль в глазу — в том самом, куда были впаяны приборы слежения — заставила вскрикнуть. Картинка зрения померкла, захотелось взвыть, но сильные руки удержали от падения.
— Открой свой разум, и всё быстро прекратится, — прошептал командор, я же упрямо мотнула головой. Упрямство у меня вообще семейная черта. Отец упрямством вырастил нас без матери, сестра
