Игра - Евгения Петровна Белякова
Стадион был гигантским, гораздо больше, чем земные. «Длина поля составляет триста двадцать шесть метров, – тихонько затараторил Пашка, – ширина сто двадцать метров…». Он подбежал, тяжело стукая подошвами о ступеньки, к краю ограждения трибун. Купол стадиона не имитировал «дневное небо», как в городе, и наверху сияли огромные звезды. Поле заливал яркий свет специальных мощных ламп.
– Пап! – От волнения у Пашки в горле запершило. – Смотри!
Он показал вниз, на поле. Там, двигаясь широкими, замедленными прыжками, перемещалась маленькая фигурка.
Пашка спешно напялил на голову шлем – неважно, что неправильно и прорезиненную подложку у шеи помял, главное, что на стекле шлема был визор с увеличением. Мальчик дал команду и повернулся к фигурке.
– Шесть! – Победно выкрикнул Пашка и сорвал с головы шлем. – Папа, шесть, это Марик! Он там внизу тренируется! Можно я…? Ох! – Мальчик побледнел. – Я мяч свой забыл в маши… транспорте!
– Я схожу, – успокоил его отец. – Только ты не выскакивай на поле, ладно? Человек тренируется, дождись, пока он добегает. Спустись пока пониже, к тем местам… А, вон, видишь, его тренер сидит?
Папа указал вниз, на противоположный конец поля, где на самом первом ряду расположился какой-то человек в светлом костюме.
– Сейчас… – Папа полистал си-фон, пока Пашка ерзал от нетерпения. – Стадион «Гагарин», найти сеть… присутствующие в сети си-фоны… Ага, есть два, один называется «бура… бура…»… Не разберу, посмотри: – отец повернул экран к Пашке.
– Buratino! – тут же догадался Пашка. – Это точно Марика, это его любимый винтажный фильм!
– Значит, второй – тренера. – Отец нажал вызов. – Будем надеяться, он не из этих, которые за личную закрытость… Доброго времени суток! – Папа сменил тон, это значило, что на вызов ответили. – Мой сын хотел бы понаблюдать за тренировкой Марика… м-м-м…
– Усачёва! – Укоризненно прошипел Паша.
– … Усачёва. Можно? Мы напротив вас… – Папа поднял руку, помахал. – Я отойду к транспорту и вернусь, а он пока к вам перейдет. Договорились, спасибо.
Отец повернулся к сыну:
– Ну, иди… не беги, иди, и аккуратно, вдоль рядов, а не через поле. Как подойдешь, поздоровайся вежливо, а потом уже спроси разрешения, можно ли по полю бегать… я, честно говоря, понятия не имею, но на всякий случай лучше не нарушать.
Паша закивал часто, демонстрируя понятливость. И, не тратя времени даром, быстро двинулся по проходу между рядов, на ту сторону. Папа крикнул ему вдогонку, что будет скоро, Пашка махнул рукой, что понял, не оборачиваясь.
Пока шел (почти бежал, но все-таки наказ папы не нарушал), подумал, что на Земле вот так запросто послать сына через пустой стадион к незнакомцу никому и в голову бы не пришло. Но тут, на Луне – совсем другое дело.
Жителей мало, сообщество маленькое, тесное, все друг друга знают если не напрямую, то через одного-двух знакомых так точно – это ему папа объяснил, когда ехали еще от космопорта. Это на случай, если он потеряется – отец сказал не стесняться и не бояться, подходить к любому человеку (который не занят чем-то важным) и говорить: «Я – сын Вячеслава Корсуна, космоботаника, я потерялся, не могли бы вы мне вызвать транспорт?» или «где я могу зарядить си-фон?» и все в таком роде.
Краем глаза Пашка наблюдал за тем, как передвигается по полю Марик – плавно, четко взмывая в воздух и приземляясь, только чтобы оттолкнуться и снова прыгнуть.
Весь путь на другую сторону занял у Пашки не меньше десяти минут, даже учитывая низкую силу тяжести. Он чуть прибавил шагу, подходя к тренеру, потом замедлился, чтобы не выглядеть слишком уж глупо, будто он бежал. Во рту немного пересохло.
– Здравствуйте! – Вежливым голосом сказал Пашка. Тренер обернулся и… на секунду Пашка почувствовал, будто его ударили чем-то по голове.
Это был Юрий Ларин.
Видимо, изумление отразилось на лице мальчика в полном объеме – Юрий усмехнулся. Приглашающе указал на сиденье рядом:
– А я-то еще подумал, чего голос такой знакомый. А это Корсун. Садись, чего ты?
Пашка почти на автомате сел, слова застряли в горле. Наконец, хоть и понимая, что это невежливо – но не спросить он не мог, – он выпалил:
– Так вы стюард или тренер?
– Стюард, – засмеялся Юрий.
– А я подумал… что раз вы тут… то тренируете Марика.
– Марик сам бегает, ему уже давно никакой тренер не нужен… он в любом случае знает о лунном футболе больше, чем любой из нас, и умеет больше. Нет, мы просто друзья. Я как рейс закрыл и документы сдал, приехал сюда, посмотреть как он бегает.
Пашка недоверчиво покосился на Юрия. У него в голове не укладывалось: такой гадкий, самодовольный и мрачный Юрий – друг Марика?
Сам же Марик, видимо, увидев что к ограде подошел кто-то, побежал к ним, красиво повисая в высшей точке прыжка. Пашка быстро перебрал в голове все те фразы, которые обычно говорил кумиру в своих мечтах, но от волнения, когда Марик приблизился, не смог выдавить ни слова. Ситуацию спас «гадкий» Юрий.
– Мар, это Павел, твой большой поклонник. – Ларин улыбнулся. – Всю дорогу до Луны крутил твои матчи.
Пашка удивился. Он и не думал, что Юрий обратит внимание на то, что он крутил на си-фоне, пока, насупившись, ждал скорого избавления от этого самого Юрия.
– О, круто! – Обрадовался Марик.
Он выглядел совсем не зазнайкой, так что Пашка осмелел и спросил:
– Сложно было тот трехсотметровый забить?
– Я думал, что промажу, – засмеялся Марик. – И, кажется, под конец силой мысли его толкал.
– Может, покажешь Павлу поле? – предложил Ларин.
Пашка шумно выдохнул:
– А можно? – Юрий как-то нечестно становился все лучше, что заставило Пашу чувствовать себя неловко за то, что он его невзлюбил.
– Конечно! – Воскликнул Марик. – Пошли. Накладки на ботах только сними и держись за мою руку.
Паша так и сделал. Они пошли по полю сначала медленно, чтобы гость приноровился к низкой силе тяжести. Каждый шаг заставлял Пашку чуть отрываться от земли.
– Старайся идти мягче и чуть наклонившись, чтобы сила толчка тебя не вверх уводила, а вперед, по вектору движения… – посоветовал Марик.
Дело пошло на лад. Через небольшой промежуток времени Пашка наладился даже прыгать. Они стали подпрыгивать синхронно – Марик сказал, что это обязательная часть тренировки и Паша захотел попробовать. И, пока прыгали, медленно подлетая вверх, разговаривали. Обо всем, что в голову придет. И если Пашка в первую минуту еще думал о том, что вот, он общается со звездой, как ему обзавидуется Сережка и тому подобное, то скоро забыл и думать
