Вера Крыжановская (Рочестер) - На соседней планете
— О! Я думаю, что двухъ лѣтъ будетъ вполнѣ достаточно. Какъ ни плохо на землѣ, а все же она наша родина, и я не хотѣлъ бы отлучаться на болѣе долгій срокъ, — послѣ минутнаго молчанія, нерѣшительно сказалъ Шелонскій. — Съ другой стороны, какъ бы ни были любезны марсіане, благодаря вашей протекціи, учитель, — я, конечно, буду чувствовать себя среди нихъ одинокимъ и боюсь, что мной овладѣетъ тоска по родинѣ. Но одного вопроса мы еще никогда не касались, это — вопроса о женщинахъ на Марсѣ.
Атарва расхохотался, а потомъ отвѣтилъ, качая головой:
— Я вижу, сынъ мой, что, если бы тебѣ довелось проходить седьмое посвященіе, т. е. побѣждать слабость къ женскому полу, то ты навѣрно спасовалъ бы. Къ счастью, на этотъ разъ дѣло идетъ о простомъ посѣщеніи Марса, а не объ испытаніи въ покореніи своихъ чувствъ. Итакъ, успокойся! Исконный законъ о раздѣленіи половъ — единъ для всѣхъ подобныхъ міровъ. На Марсѣ есть женщины, и если онѣ понравятся тебѣ, то ты даже можешь жениться на время твоего тамъ пребыванія.
Князь весело разсмѣялся.
— Если вы прикажете, учитель, я не остановлюсь ни передъ чѣмъ, чтобы основательно изучить нравы, обычаи и даже чары марсіанокъ, рискуя оставить, по отъѣздѣ, вѣрную и неутѣшную супругу.
— Твоя покорность трогаетъ меня, и я вижу, что ты уже входишь въ свою роль. А теперь пойдемъ: время приступить къ послѣднимъ приготовленіямъ. Итакъ, рѣшено, что ты ѣдешь на годъ, т. е. на два земныхъ года. Теперь у насъ 6 августа 1892 года, а, слѣдовательно, мы вернемся въ 1894 году.
— А вы, учитель, также все это время пробудете вмѣстѣ со мной на Марсѣ?
— Да, мой другъ! Мы уѣдемъ и вернемся вмѣстѣ, такъ какъ даже для моего организма вредно часто предпринимать такія далекія путешествія. Возьми флаконъ, который я наполнилъ, и пакетъ со стола и слѣдуй за мной!
Атарва открылъ скрытую въ стѣнѣ дверь, за которой оказалась спиральная лѣстница, высѣченная въ скалѣ, и сталъ быстро подниматься наверхъ. Андрей слѣдовалъ за нимъ.
Лѣстница казалась безконечной. Наконецъ, они вошли въ большую, тоже высѣченную въ скалѣ, круглую залу; тутъ стояли какіе-то удивительные, неизвѣстно для чего предназначавшіеся инструменты и вѣсы. Кромѣ отверстія въ полу, которымъ заканчивалась лѣстница и которое закрывалось трапомъ, въ комнатѣ были еще двѣ двери, въ данную минуту закрытыя.
Магъ поставилъ на столъ принесенную имъ лампу, а затѣмъ приказалъ князю раздѣться и лечь на стоявшую тутъ же узкую кровать, около которой въ двухъ треножникахъ зажегъ уголья. Горсть бѣлаго порошка, подкинутаго имъ на треножники, сгорѣла съ трескомъ, наполнивъ комнату удушливымъ ароматомъ.
Черезъ нѣсколько минутъ глаза Андрея словно потухли, и Атарва вытянулъ тогда его руки по тѣлу, а надъ головой поднялъ и слегка покачивалъ фосфоресцирующій шаръ, приказавъ князю смотрѣть на него.
Мало-по-малу лицо Андрея стало неподвижнымъ, глаза закрылись, а тѣло вытянулось и даже словно окоченѣло.
Атарва подбросилъ на треножники новыхъ угольевъ и полилъ ихъ жидкостью изъ принесеннаго флакона. Заклубился легкій, но необыкновенно остраго запаха дымъ, который, казалось, впитывался въ тѣло князя; а черезъ полчаса густой паръ сталъ выдѣляться изъ неподвижнаго тѣла Шелонскаго, обволакивая его, точно дымкой. Когда же это облако разсѣялось, онъ имѣлъ видъ восковой фигуры.
Атарва поднялъ князя, какъ ребенка, и положилъ его на одну изъ чашекъ вѣсовъ, а самъ вскочилъ на другую, но Андрей перевѣсилъ. Тогда Атарва отнесъ князя снова на кровать, сталъ продолжать куреніе, и снова выдѣлилось немного пара.
Когда тѣло Шелонскаго было вторично положено на вѣсы, то оно оказалось одинаковаго вѣса съ магомъ.
Затѣмъ Атарва вынулъ изъ шкатулки какое-то вещество, похожее на воскъ, но гораздо болѣе мягкое, и надѣлалъ изъ него шариковъ, которыми заткнулъ князю ноздри и уши; разжавъ затѣмъ ножомъ зубы, онъ загнулъ ему языкъ такимъ образомъ, чтобы онъ заткнулъ глотку.
Покончивъ съ этимъ, магъ вынулъ изъ пакета большой кусокъ ткани, тонкой, словно паутина, но болѣе плотной, и погрузилъ въ сосудъ съ жидкостью, наполнившей комнату, — когда онъ открылъ крышку сосуда, — такимъ крѣпкимъ ароматомъ, что онъ заглушилъ всѣ остальные. Когда князь былъ обернутъ этой мокрой тканью, она совершенно облѣпила его тѣло и придала ему видъ муміи.
Окончивъ такимъ образомъ дорожный туалетъ своего спутника, Атарва открылъ одну изъ дверей и изъ другой комнаты выдвинулъ длинный, узкій и блестящій, металлическій ящикъ, занявшій почти всю залу.
Этотъ странный предметъ имѣлъ форму сигары, которая на концѣ имѣла вращающееся колесо, вродѣ тѣхъ приспособленій, которыя устраиваются надъ лампами и служатъ для собиранія копоти. Въ стѣнкахъ, съ обѣихъ сторонъ, были продѣланы и закрыты толстыми стеклами четыре окна: два посрединѣ и два на противоположномъ колесу концѣ удлиненной металлической сигары.
Атарва открылъ дверь, похожую на сдвижную крышку, и въ отверстіе всунулъ тѣло князя, а затѣмъ, пойдя самъ, уложилъ Андрея и прикрылъ его толстой, мягкой тканью.
Внутри этотъ странный аппаратъ былъ увѣшанъ прозрачными шарами, наполненными чѣмъ-то, что трудно было опредѣлить, но что походило на губку; но каждый шаръ имѣлъ выходное отверстіе, снабженное особымъ приспособленіемъ.
На концѣ аппарата, противъ двухъ отверстій, было сидѣнье изъ мягкихъ подушекъ, а передъ нимъ — электрическій двигатель, съ подвижнымъ рулемъ вродѣ того, какой бываетъ у велосипеда; спереди металлическая сигара была снабжена фонаремъ.
Устроивъ князя, Атарва вышелъ изъ аппарата и приступилъ къ собственному туалету. Онъ снялъ одежду и надѣлъ длинную и узкую фосфоресцирующую рубашку. Голову онъ закрылъ чѣмъ-то вродѣ каски, похожей на водолазный шлемъ, но только сдѣлана она была не изъ металла, а изъ прозрачнаго и гибкаго вещества.
Окончивъ свой туалетъ, Атарва открылъ въ комнатѣ вторую дверь, выходившую на площадку скалы, на краю которой покачивался на канатѣ большой воздушный шаръ.
Магъ вытащилъ на площадку аппаратъ и привязалъ его къ шару, не перерѣзывая, однако, сдерживавшаго шаръ каната. Послѣ этого, онъ вошелъ самъ внутрь и герметически закрылъ входъ подвижными щитами. Затѣмъ, сѣвъ передъ электрическимъ аппаратомъ, Атарва нажалъ пружину, а освобожденный шаръ тотчасъ же сталъ подниматься все быстрѣй и быстрѣй, увлекая за собой воздушный корабль и его пассажировъ.
Атарва не спускалъ глазъ съ квадранта, висѣвшаго рядомъ съ нимъ, по которому быстро бѣгала стрѣлка. Вдругъ изъ электрическаго аппарата брызнулъ снопъ огня; фонарь на носу вспыхнулъ ослѣпительнымъ свѣтомъ, отбросивъ въ наружу широкій снопъ голубоватыхъ лучей. Канатъ, удерживавшій, воздушный шаръ, обрѣзало точно бритвой, и онъ стремительно исчезъ во мракѣ, а предоставленный і самому себѣ воздухоплавательный снарядъ съ минуту закачался и завертѣлся; свѣтъ фонаря, между тѣмъ, быстро мѣнялъ свои оттѣнки, проходя черезъ всѣ цвѣта призмы и, наконецъ, сдѣлался ослѣпительно бѣлымъ.
Наконецъ, снарядъ установился какъ будто въ опредѣленномъ направленіи, двинулся впередъ и съ изумительной быстротой, точно падучая звѣзда, исчезъ въ пространствѣ.
Въ эту ночь наблюдавшіе Марсъ земные астрономы отмѣтили, что на планетѣ вспыхнулъ громадный столбъ электрическаго свѣта и, пробѣжавъ огненнымъ зигзагомъ по ея поверхности, держался нѣсколько часовъ.
Былъ ли это маякъ, указывавшій путь воздушному путешественнику, или точка притяженія, которая влекла его къ себѣ?..
Земные обитатели предположили, что это — сигналы обитателей Марса, желавшихъ будто бы войти съ ними въ дружескія сношенія.
II
Человѣческое тщеславіе обезлюдило небесные міры и представляетъ себѣ вселенную въ видѣ пустыни. Утверждаютъ съ глубокомысленнымъ видомъ, что милліарды плавающихъ въ неизмѣримомъ океанѣ эѳира міровъ, — то слишкомъ плотны, то слишкомъ разжижены, то черезчуръ хслрдны, или горячи, чтобы имѣть у себя человѣчество, подобное нашему по уму, дѣятельности и потребности прогресса.
Не удивительна ли, въ самомъ дѣлѣ, если не смѣшна, претензія земного ареопага, что безконечность только и создана для того, чтобы давать имъ задачи на рѣшеніе, а они — кульминаціонная точка творческаго могущества, и что умственная жизнь всего міра исключительно сосредоточивается на ничтожной планетишкѣ, которую населяютъ они; тогда какъ всѣ гиганты пространства вращаются пустые, безъ цѣли и жизни, безъ настоящаго и будущаго? Подобныя разсужденія невольно вызываютъ сравненіе съ пассажирами поѣзда желѣзной дороги, которые, видя другіе проходящіе поѣзда и не будучи въ состояніи, за дальностью разстоянія, разглядѣть сидящихъ въ нихъ людей, заключили бы, что всѣ поѣзда пусты и несутся по рельсамъ безъ всякой цѣли и пользы.
Можетъ статься, подобныя же мысли зарождались въ умѣ Атарвы, который, съ разрѣшенія таинственнаго братства маговъ и пользуясь космическими законами, глубоко ими изученными, летѣлъ съ одной планеты на другую. Приспособленіе, которое, подобно каскѣ, закрывало его голову, защищало нѣжные органы зрѣнія, слуха и обонянія отъ всѣхъ атмосферическихъ случайностей и отъ хаотическаго шума пространства.
