Норман Спинрад - Братство убийц. Звездная крепость
“Господи, мы же совсем рядом” — подумал Джонсон.
А адское пекло продолжало приближаться…
Затем гигантский диск перестал расти — однако и не уменьшался. Джонсон почувствовал усиление тяжести, однако они по-прежнему не приближались и не удалялись от Солнца…
И вдруг он понял: Дунтов переводил корабль на параболическую траекторию, траекторию кометы, используя двигатели корабля и притяжение звезд, чтобы увеличить скорость… Они собирались обогнуть Солнце и на самом деле исчезнуть для своих преследователей! Командиры крейсеров, которые не знают о существовании термозащиты, подумают, что корабль Братства притянут Солнцем и перешел в газообразное состояние… Им никогда не придет в голову, что этот корабль может обогнуть светило — ведь такой маневр им самим был бы не под силу. А ведь они всегда так расхваливали преимущества научной мысли Гегемонии!
Маневр начался…
Теперь диск занимал половину экрана и становился все уже. Солнце было почти что у них за спиной… И вскоре маневр закончился! Тонкая полоска в форме полумесяца полностью исчезла с правой стороны экрана, и звезды снова окружили корабль…
— Ну вот! — воскликнул Дунтов. — Следующий этап — генштаб Братства.
Несмотря на необычность ситуации, движимый как тревогой, так и любопытством Константин Горов не мог сдержаться и не заговорить с агентами Братства.
Какой ни была бы их судьба, им предстоял долгий путь. Кустов отвечал унылым ворчанием. Борис Джонсон и желал говорить, но Горов уже знал все, что ему было нужно о Демократической Лиге.
А вот с представителями Братства дело обстояло по-другому. Тс, которых он видел на корабле, или соблюдали строжайшую секретность, или сами ничего не знали. Горов робко произнес несколько цитат из Марковица, из его “Теории Социальной Энтропии”, а также из других менее известных произведений, как например “Культура и Хаос”, но ответом ему были довольно изумленные взгляды. Могло ли так быть, что эти люди ничего не знали и не понимали в учении, которому служили? Это было весьма любопытно. Создавалось впечатление, что снова наступила эпоха Религий, когда верующие создавали различные культы, не очень ясно разбираясь что же они собой представляют: они верили и этого им хватало. Действительно странный поворот в человеческом мышлении!
“Может быть, их командир…” — подумал Горов, увидев вошедшего Дунтова.
Приподнявшись в своей ячейке, он обратился к человеку, который руководил всей операцией.
— Мне кажется, что вы обладаете определенным уровнем развития, — начал он нравоучительным тоном. — Что же заставляет вас верить, что теории Марковица в состоянии опрокинуть Гегемонию? Я готов допустить, что они имеют бесспорную притягательную силу, однако в них, мне кажется, есть определенное несовершенство: Марковиц вообще не рассматривает фактор времени и вытекающие из этого ограничения в его трактовке парадоксов Порядка и Хаоса. Ведь если рассматривать бесконечный отрезок времени, упорядоченное общество, безусловно стремится к своему краху, вытекающему из спирали парадоксов, заключенных в нем самом. Но, как мне кажется, теория не принимает во внимание тот факт, что длительность эволюции человеческого общества имеет свой конец. Если только Марковиц не касается этой проблемы в других своих трудах, к которым я не смог получить доступ?
Глаза у Дунтова полезли на лоб, а на лице у него застыло выражение полнейшего непонимания.
— Я… гм… по правде говоря, не читал все произведения Марковица, — ответил он. — и не понимаю, что вы имеете в виду…
“Немыслимо! — подумал Горов. — Предводитель оказался таким же невежой, как и остальные члены банды!”
— Вы хотите сказать, что добровольно отказались от возможности оставаться лояльным Опекаемым Гегемонии, со всеми вытекающими отсюда преимуществами, даже не имея представления о том, что вы получаете взамен! — воскликнул Горов.
Дунтов переступил с ноги на ногу.
— Это… это просто потому, что в Гегемонии чего-то не хватает. Насколько помню, меня никогда не покидало это ощущение. Мне кажется, что Братство в состоянии восполнить этот пробел — посредством Хаоса. А я верю в Хаос и у меня создается впечатление, что… я служу праведному делу и мне приятно…
— А что же такое этот самый Хаос, который вызывает у вас чувство такой уверенности?
Дунтов пожал плечами.
— Нечто неизмеримо больше моих возможностей восприятия… Какая-то высшая для человека сила, которая правит всем миром… Неужели вы никогда не испытывали потребность быть приобщенным к чему-то такому, что превосходило ваше воображение?
“Невероятно! — подумал Горов. — Даже не отдавая себе отчета, стоящий перед ним безумец проповедовал понятие “Бога”, как говорили в Век Религий! Затем новая мысль пришла ему в голову: может ли так быть, что у некоторых людей существует подсознательная потребность верить в этот давно исчезнувший образ, смутное желание найти где-то над собой какой-то сверхъестественный порядок или существо, желание, не воплощенное в конкретной форме, которое само по себе может быть формой?..
В конце концов Горов был даже восхищен: он напал на теорию, достойную изучения и развития. В конечном счете, может быть, еще не все потеряно. Пути познания неисповедимы!
— Внимание! — раздался по интерфону голос Аркадия Дунтова. — Посадка через пять минут!
Джонсон вытянулся в своей ячейке, в то время как на обзорном экране появилось изображение голой и покрытой трещинами скалы, с виду абсолютно необитаемой, которая однако парила в космической пустоте. Он почувствовал, что волокна плотно облегают его тело, однако механизмы антигравитации, видно, не работали: собственное притяжение булыжника, к которому они приближались, было незначительно.
Оставшись на низкой орбите, корабль казалось, собирался совершить облет астероида, как будто Дунтов наизусть знал траекторию снижения. Однако, несмотря на все свои усилия, Джонсону не удавалось различить никаких признаков жизни. Не было также заметно ни одной более или менее ровной площадки, подходящей для приземления.
Затем, в то время как корабль начал снижать скорость, по прежнему кружась вокруг астероида, одна из рассекавших скалу трещин начала раздвигаться, как будто это была раковина устрицы, и Джонсон понял, что в этом месте то, что он принимал за естественное проявление сил природы, было на самом деле замаскированной шахтой. Вход в нее находился между двух скалистых выступов, а дальше, она, по всей вероятности, должна была перейти на глубине во взлетно-посадочную площадку…
Похоже, что эта площадка могла принимать и значительно большие корабли, чем тот, на котором они летели. И в самом деле, когда корабль застыл внизу, Джонсон различил пять других кораблей, стоящих слева от шахты.
А правая часть была занята кораблем поистине гигантских размеров. Еще более удивительно было то, что на гладком серебристом корпусе овоида нигде не было заметно ничего, напоминающего систему двигателей — только две широкие металлические полосы со сложными приборами опоясывали корабль посередине…
Прежде чем корабль Дунтова закончил спуск в шахту, наружные створки начали сдвигаться, и поверхность астероида снова приняла свой заброшенный вид.
— Что же это такое? — спросил Джонсон в микрофон в тот момент, когда их корабль бесшумно опустился в глубине шахты.
— “Прометей” — отвечал Дунтов. — Будущее человечества… Наступит день, когда и я займу место на его борту, чтобы улететь туда, где никакая Гегемония…
— Гегемония повсюду! — не вытерпел Кустов. — И никто не сможет убежать от нее!
— Несомненно, — поторопился согласиться Дунтов с таким видом, как будто он хочет исправить допущенную ошибку. — Больше я ничего не могу вам об этом сказать. Вам скоро все объяснят… По крайней мере, тем из вас, кого Роберт Чинг посчитает достойным этого. Готовьтесь к встрече с человеком… самым мудрым из всех, кого я встречал.
Но выбравшись из своей ячейки Джонсон уже не думал о таинственном Чинге.
“Туда, где никакая Гегемония…”, — слова эти продолжали звучать у него в ушах. Как мог простой корабль отправиться туда, где нет никакой Гегемонии…? Ведь безраздельное царство Гегемония простиралось от Меркурия до Плутона! Если только… если только… Но все утверждали, что это невозможно! Все знали, что это невозможно.
Если только Гегемонии не удалось убедить всех, что это невозможно?!
11
Роберт Чинг в полном одиночестве сидел за каменным столом в Зале Собраний.
Сегодняшний день должен был подвести итог всей его жизни, он стал апогеем всей его жизни, всей его карьеры Главного Агента — а он не делал различия между своей жизнью и своей карьерой. Это был тот самый момент, который он не мог разделить ни с кем…
