Ложь и честь - Ирина Геллер
На смену девушке пришел знакомый боец из другого отряда, примерно в таком же снаряжении, но в руках вместо снайперской винтовки держал ручной пулемет. Аяк, поздоровавшись с ним, оставила ему пост и, повесив винтовку за спину, зашла внутрь.
Тяжелые пассажирские транспорты всегда были главной частью конвоя. В комнатах, на которые были разделены грузовые отсеки, жили целыми семьями, в каждой машине могло проживать больше сотни человек, превратив их в настоящие общежития. Какими они и являлись по большому счету, переделанные из, как считалось, многоцелевых грузовых платформ.
Внутри тянулся узкий коридор, где едва могли разойтись два человека, застеленный старым и вытоптанным пластиковым покрытием. Стены украшали закупленные в одном из городов синтетические ковры, практически вечные и не выцветавшие. Из-за них, а также из-за развешенного для сушки прямо поперек коридора белья все вокруг приобретало теплую и домашнюю атмосферу. К этому добавлялся детский смех из-за приоткрытых дверей, ароматы с кухни, шум разговоров и вечный звук работавшего двигателя где-то под полом. На верхнем уровне его вибрации ощущались не так сильно, чем внизу, но ощущение постоянного движения никуда не пропадало.
А людей здесь всегда хватало. В основном дети и старики, все остальные в это время суток заняты на рабочих сменах в машинных отсеках, мастерских или гидропонных фермах. Многих из живущих в этой транспорте Аяк знала лично и всегда здоровалась, проходя мимо. Спустившись по металлической лестнице на первый этаж, где находились солдатские казармы и тренировочный зал, девушка свернула в первую же дверь слева.
— Можно? — отодвинув створку, она заглянула внутрь. Небольшое помещение превратили в штаб совещаний для офицерского состава охраны конвоя. В центре комнаты голопроектор выводил полученные карты участка, переданные проводником в виде трехмерных моделей, а вокруг собрались командиры. Старые и опытные вояки, прошедшие через все, что только смогла выставить против человека Пустошь. Даже те, кто не был на смене, пришли на совещание в полном снаряжении и вооруженные. Их называли офицерами больше по привычке, в конвое не имелось строгих воинских званий. Только командиры отделений, по общему согласию именуемые сержантами. Они же составляли большую часть офицеров.
— Заходи, — сержант Горнс, ее непосредственный командир, увидев девушку, махнул рукой, подзывая к проектору. Среди собравшихся Аяк увидела и новое лицо, все еще не внушавшее ей должного доверия. Проводник, нанятый полторы недели назад. Пятнадцать дней он уже вел караван дорогой, названной им самой безопасной в секторе. Дикие пустоши, где разумные люди не появлялись уже многие сотни лет, вряд ли вообще можно назвать безопасными, но машины еще ни разу не встретили ни одной серьезной угрозы. После такого человеку уже можно довериться, но Аяк никак не могла заставить себя воспринимать чужака как своего.
«Чужаками» в караване называли всех, кто там находился временно. Начиная с пассажиров, заплативших за место при переезде от одного города до другого, и заканчивая проводниками, нанятыми для пересечения опасных или не отмеченных на карте участков.
Проводник не похож на жителей каравана. Он слишком высок и строен, со светлой и холеной кожей, тонкими пальцами и чистыми ногтями. Одетый на порядок лучше любого из местных, этот человек выделялся из окружающего фона как голубь, затесавшийся в стаю воронья. Пока все остальные ходили в военном снаряжении, он носил легкую верхнюю одежду из тонкой выделанной кожи с белым воротником.
Когда Аяк вошла, проводник как раз, наклонившись над голограммной картой, указывал дальнейший маршрут через город, проводя яркую красную полосу по древней магистрали. Он всегда улыбался, даже когда говорил с незнакомцами. Почему-то эта дежурная, ничего не значащая улыбка большего всего Аяк и раздражала. Девушка всегда считала, что этот человек со своими слишком правильными манерами либо постоянно врет, либо что-то не договаривает, пусть даже и указывает правильный путь, по которому весь караван сможет безопасно пройти.
— Если свернуть вот на этом участке направо, то можно обойти очаг радиационного заражения в паре кварталов отсюда. Там уровень излучения настолько высок, что не спасет даже броня ваших машин. Путь, естественно, увеличим, но зато избежим облучения, пройдем тихо и спокойно, как по бульвару, — бубнил он, указывая ориентиры на дороге. — После этого поворота надо держаться трассы и двигаться дальше. Там есть хороший ориентир. Пару столетий назад на вершине небоскреба группа разведчиков установила автоматический световой маяк. Работает до сих пор. На него и следует держать курс…
— Так чего меня звали, сержант? — тихо поинтересовалась Аяк, подходя к нему. — Тут же, вроде, все объяснили.
— Не нравится мне это, — честно признался сержант таким же тихим голосом. — Я тоже на своем веку много повидал. Мы могли бы легко обойти всю густую застройку, но он упорно тянет нас туда. Петля в лишние три с половиной тысячи километров никак не оправдана. Ты у нас один из самых опытных бойцов, так что твое слово может оказаться не лишним. Что думаешь? Верить?
— Мне не нравятся эти развалины, вот что я думаю. Конвою нужен простор и расстояние для стрельбы, а здесь мы даже ничего сделать толком не сможем, если рейдеры из развалин повылезают. И проводник мне тоже не нравится…
— Другая проблема в том, что каждый раз он оказывался прав, — вздохнул сержант, почесав щетину на подбородке. Как и многие другие в конвое, сержант был гибридом. Кровосмешение двух похожих рас, в результате которого появлялся ребенок, несущий признаки двух скрещенных видов, порой не похожий ни на одного из родителей. У сержанта вместо шевелюры на голове росли жесткие складки ороговевшей кожи, а во рту — два ряда небольших треугольных зубов. Даже цвет его кожи отличался от человеческого. Внимательно глядя на проводника, сержант чуть заметно скалился, выдавая нервное напряжение. — Может, я действительно зря ему не доверяю, но у меня селезенка ноет, будто что-то не так.
— Капитан ему доверяет, так что и нам остается, — Аяк пожала плечами. — Сержант, я бы все равно на всякий случай отправила отряд разведки к сектору с радиацией, как он говорит. Пусть они проведут замеры, есть она там или нет. Чисто для проверки. Если ее там нет, значит, он действительно что-то замышляет.
— Так что? Все понятно? — проводник, закончив объяснения, выпрямился. — Участок, конечно, не самый спокойный, но, как только проедем развалины, можно считать, что самое опасное позади. Подготовьте ваших людей, что столкнуться им придется не только с опасностями окружающей среды, но и с местными дикарями…
— Дикари?
