Рутинная работа - Виктор Новоселов
– Еще бы. А в целом, что-то болит? Я имею в виду больше остального, – он вернулся и подал мне кружку с ледяной водой.
– Ничего не болит, кроме всего тела. – Я хлебнул воды, она резанула высохшее как сахара горло и я закашлялся. – Как будто меня били палками.
– Ну, учитывая то где ты побывал, и как тебя доставали, это нормально. Видишь хорошо? В голове не звенит?
– Нет, с этим все хорошо. Нога что-то не болит, ее нет? – решил я сразу снять самый главный вопрос.
– Обижаешь?! Я врач высшей категории, я тебе к голове пару рук могу пришить, и они работать будут. – Он задумался. – Ну, наверно я лишнего хватил, наверно только к пятой точке смогу, но нога твоя в порядке. Тебе, конечно, потребуется трость и суппорты в старости, да и на пенсию раньше отправят, но пока тебе рано об этом переживать.
– Меня спишут домой?
– А ты хочешь?
– Нет, конечно. – Все знали негласное правило, если отправляют на Землю, то дальних рубежей и серьезной работы уже не видать.
– Тогда не волнуйся. Гипс, уколы, процедуры, потом курс ЛФК и даже пару месяцев поработаешь перед концом смены.
– Лежать долго?
– Пару дней полежишь здесь, все-таки я тебе не доверяю, вдруг сразу бегать начнешь. Потом в кресло на месяц так точно.
– Пустяки, главное нога при мне.
– Вот это правильно. – Видно было, что Перес чего-то хочет сказать, но не решается, наконец, он глубоко вздохнул и сказал. – Слушай, я видел твой шлем… Надо поговорить о том, что произошло.
– Не знаю, хочу ли я это обсуждать. Но инструкция требует, так что я готов.
– Да, что-то такое я уже не первый раз слышу. Давай так, мы будем встречаться два раза в неделю. Ну, естественно если ты будешь в «полях» встречи не состоятся. Я сам до ужаса не люблю все эти мозгоправные посиделки, но так положено.
– Хорошо.
– Это обязательно. Два раза в неделю. Надеюсь, ты понимаешь как это серьезно?
– Конечно, понимаю. Учеба меня к такому не готовила, а еще на Земле отучился на «Специалиста по конфликтным ситуациям в отдаленном космосе». Чушь все это, бессмысленная.
– Я много лет в космосе, а когда со мной Фрам связался и сказал, что случилось, коленки затряслись. Жизнь периодически подкидывает что-то новое и гадкое. Никаких инструкций не напасешься. Я отдам тебе личный терминал, удаляй из него все, что посчитаешь нужным. Я посмотрел и составил рапорт, извини, но так положено, – он тут же поднял руки как бы извиняясь. – Я никуда не копировал и не отправлял то что там есть, все останется в рамках врачебной тайны.
– Хорошо, спасибо. – Я наверно очень покраснел. Еще бы, Перес наверно здорово веселился, слушая как я с ним прощаюсь. Но вид у него был спокойный и никакой издевки в голосе я не слышал.
– Ты поспи или если хочешь покоя, сделай вид что спишь, а тот они после операции все целым табуном по коридору бегают узнать, не очнулся ли ты. Ну, по крайней мере, бегали до отбоя.
– До отбоя? А сколько сейчас времени? Сколько дней я в отключке пробыл?
– Времени чуть больше суток прошло с того момента как тебя нашли. А время сейчас, оказывается, четыре часа утра, неплохо я тут у тебя вздремнул. – Сказал Перес, сверяясь со своими часами, и испытывая явное удивление увиденным.
– А что ты к себе спать не пошел после операции?
– А я и пошел! Ну попытался, решил зайти к тебе, посидеть пять минут посмотреть на показатели… И собственно ты меня будишь и уже четыре утра. Я немного подустал, столько не спал из-за тебя. Сначала сидел на связи, ждал, когда доберутся до тебя. Потом, когда узнал, что операция потребуется. Пробовал поспать, пока везут, но куда там, так переживал что глаз не сомкнул. Все сам себе клялся, что ногу починю, не буду отнимать.
– Нервная у тебя работа?
– Лучшая, вот я стою, смотрю на тебя побитого и вижу, как ты через полгода бегаешь. Сразу на душе легко становиться, возникает приятное чувство, что не зря я кислород здесь трачу. Такого больше нигде не ощутишь.
– Но ведь не всегда все хорошо? – козырнул я.
– Так, пытаешься меня на байку спровоцировать? Давай спать. И чтобы лежал, не двигая ногой, пока я не разрешу. Снотворное дать?
– Меня и так раньше вырубит, чем ты до двери дойдешь.
– Так и пользуйся случаем, до завтра.
– Слушай, подожди. Последний вопрос, я успел пропасть? – Если местоположение космонавта остается неустановленным больше двенадцати часов, об этом сообщается агентству, а то в свою очередь тут же сообщает родным.
– Да, успел. Но им уже сообщили, что ты жив и твоя жизнь вне опасности. Через пару дней я тебя отсюда выпущу, ну если будешь себя хорошо вести. Тогда и свяжешься с родней. Фрам перед агентством все формальности уладит! А теперь отбой, живо!
Перес, было, направился к двери и вдруг, и тут будто предугадал ход моих мыслей.
– Знаешь, Кириллов. Наверно я все-таки поторопился тебе терминал отдать, дай ка мне его. А то чувствую, что знаю я, чем ты сейчас вместо сна займешься! Будешь, краснея, панически стирать все что наговорил!
– Можно тебя, тогда, попросить об одолжении? Отправь одному человеку весточку. – Спросил я, отдавая Серхио терминал.
– Ага. «Я здоров. Как только появиться возможность созвонимся». Так?
– Верно. – Я снова раскраснелся. – Рите Кирилловой.
– Да, я в курсе. Отправлю. Спи, давай!
И забрав у меня терминал, он с чувством выполненного долга запихнул его в ящик самого дальнего от меня стола и довольно кивнул столу. После он убавил свет до мягких сумерек и покинул медблок. У меня же мысли никак не собирались в кучу. Я начинал думать о Рите, потом внезапно думал о омлете, потом перекидывался на паштет, в общем когда я наконец понял что просто-напросто голоден то тут же, почему-то, уснул.
Я не знаю, сколько я в итоге проспал, но проснулся я, оттого что за стенной перегородкой кто-то достаточно серьезно на кого-то кричал. Ему противостоял некто обладающий не менее звучным криком. Более того я, кажется, слышал что там за стенкой есть и третий человек который пытался что-то вставить, но его мнение кажется совершенно не интересовало первых двух.
Перегородки между помещениями на базе были выполнены из стали. И довольно таки плохо задерживали звук, однако совсем до конфузов не доходило. Но я уверен, что даже Бернар, который, скорее всего, сидит сейчас в гараже территориально находящемся в другом конце базы, через сотни метров пространства и десятки перегородок прекрасно слышит этот жаркий спор.
Наконец крики немного смолкли, спорщиков за стенкой, где, к слову, была смотровая медблока, осталось двое. Тот, кого я услышал первым, он так громко кричал, что уже немного охрип, и
