Лекарство от боли (СИ) - Грей Дайре

После переезда, оставшись в новой квартире в одиночестве, она словно выдохлась. Перешла в максимально пассивный режим. Да, Ольга сделала для нее все, что могла. Но вылечить… Пожалуй, без специальных знаний это действительно невозможно. Подруга советовала пойти к психотерапевту, даже давала номер, но Саша так и не решилась.

— И что же делать?

— Лучшее, что может сделать нездоровый или уставший человек, когда у него просят помощи — сказать, что он не может ее оказать и попросить отложить разговор, а в случае срочности — отправить просителя к специалисту. Двое больных не только не исцелят друг друга, но также могут навредить. Не со зла, но по незнанию.

— Так эгоизм — это не плохо?

Филис широко улыбнулась и сунула в рот сорванную травинку. Только теперь Саша обратила внимание, что жрица, ничего не стесняясь, болтает ногами в сандалиях. Туника сползла до самых бедер и вовсе не лежала идеальными складками, а прическа немного растрепалась, и несколько прядей выбились из пышного узла волос на затылке. Но женщина не стала выглядеть хуже. Наоборот, в ее естественности виделось куда больше красоты и жизни, нежели в образе, увиденном утром. А еще стало заметно, что в уголках ее губ появились морщинки, а нос и скулы слишком резкие, и под таким углом лицо выглядит тощим. Но… это совсем неважно…

— Плохо… хорошо. Равнодушие к окружающим возникает там, где у людей нет возможности позаботиться о себе. Они выживают. И от того становятся жестоки. Холодны. Когда люди могут позаботиться о себе, думают о себе, тогда у них появляются силы и желание заботиться о других. Помогать. Что-то отдать можно только тогда, когда есть излишки. Ведь тогда ты сам не пострадаешь. Нет страха, нет жадности. Легко отдать и легче принять, разве не так?

Кольнула мысль об Ольге. И показалось, что жрица знает намного больше, чем Саша рассказала. Или понимает. Видит. Разницы нет. Ведь она права. Принять помощь порой настолько сложно и даже унизительно, что невозможно просить о ней.

— Значит, человек — центр Вселенной.

Фраза обрела совсем иной смысл, нежели тот, что объясняли в школе. И пришло понимание. То чувство, от которого воздух распирал грудь — это ощущение необыкновенной силы, которая есть у каждого, но… Кажется, земляне разучились им пользоваться. Сила и ответственность. Страх. Ее он мучил, потому что сама Саша слабо представляла границы своих возможностей. Да и как, если она последний год только и делала, что выживала? Не жила, нет. И потому оставалась равнодушна ко всему. Захотелось немедленно позвонить Ольга и извиниться. Спросить, как у нее дела. Позвать куда-нибудь в кафе или в гости… Обнять. Выслушать. Помочь, если ей что-то необходимо.

— Некоторые осознания даются нелегко. Особенно, когда приходят в более зрелом возрасте. Когда жизненные ориентиры и ценности уже сформированы.

— Мне пока сложно принять то, о чем вы говорите. Но… я понимаю, что во многом вы правы. Не уверена, что смогу быстро перестроиться…

— Никто и не ждет перемен за один день. Я лишь рассказываю основы нашей культуры. Так наше общение будет строиться проще и продуктивнее. Я также с удовольствием послушаю об особенностях культуры землян.

— Ой, я совсем ничего не знаю! — поспешила отказаться Саша, взмахнув руками. — У нас очень много народов и культур. И каждая со своими особенностями, вряд ли я смогу рассказать даже о четверти.

— О, я вовсе не собираюсь проводить экзамен, — Филис улыбалась легко и мягко. — И готова слушать все, что угодно. Я знаю, что вы с коммандером несколько раз смотрели фильмы с Земли. Храму передали основной массив данных, полученных из информационного поля. Может быть, есть рекомендации и для меня?

— Рекомендации…

Девушка запрокинула голову и посмотрела на небо сквозь широкие ветви с зелеными листьями. Подумалось, что уже очень давно она вот так не смотрела на небо. Без всякой цели. Просто небо. И просто день.

— Я люблю английскую классику… Гордость и предубеждение. Джейн Эйр. Чувство и чувствительность. Аббатство Даунтон…

Глава 21

День за беседой и экскурсией пролетел незаметно. Обед прошел на террасе, где за столиками размещались жрицы и альмы. Никакого разделения на учителей и учениц не было. Беседы одинаково оживленно шли как среди носительниц алых туник, так и за смешанными столами. Еще одной особенностью стало полное отсутствие любопытных взглядов. Что не могло не радовать Сашу, не привыкшую к повышенному вниманию.

— В Храме часто бывают гости, и, как правило, они не любят, когда их беспокоят, — пояснила Филис, — поэтому мы научились сдерживать интерес.

За обедом к ним присоединились Клео. Выглядело немного лучше, чем при посадке, но все же не столь жизнерадостной, как в первые дни на корабле. Девушка ела молча и, закончив, сразу же ушла.

— Некоторым требуется уединение, чтобы пережить потрясение. Пройдет время, и она восстановится, — уверенный тон жрицы немного успокоил, но все же киорийку было жаль. И еще больше от того, что сама Александра испытывала подъем сил. Ей нравилось погружаться в атмосферу нового места, которое завораживало своей необычностью.

Ближе к вечеру, когда стены Храма приобрели рыжеватый оттенок, экскурсия дошла до просторного холла, где как раз раздевались жрицы.

Саша невольно замерла и сделала шаг назад, чтобы не мешать, но Филис легко обогнула ее и вошла в помещение.

— Что это за место?

Девушка проводила взглядом робота-уборщика, подобравшего туники и отнесшего их к боковой стене с ячейками. Умная машинка, не сбавляя хода, поднялась по стене, достигла нужного места, быстро, но аккуратно закинула туда вещи, и столь же легко вернулась обратно.

— Здесь мы отдыхаем. Помнишь, я говорила о восстановлении? Здесь оно и начинается.

Александра обернулась в тот момент, когда одеяние Филис бесшумно упало на пол. Жрица без всякого смущения переступила через него и вопросительно взглянула на нее:

— Тебя смущает нагота?

— Немного…

Мужчин в Храме они, конечно, не встречали. То ли их тут совсем нет, то ли есть, но в других местах. Однако… Выставлять себя напоказ не хотелось.

— Принеси накидку для купания, — киорийка отдала указание роботу и отвернулась. — Тебе будет удобно, если я отвернусь?

— Да, спасибо.

Снять тунику оказалось намного проще, чем правильно надеть. А накидка для купания вообще оказалась куском ткани с завязками на шее. Полотенце с подвязками. Удобно, чтобы не сползало и в меру прилично. Длина заканчивалась как раз чуть ниже ягодиц.

Переодеваясь, девушка то и дело косилась в сторону жрицы. Длинные ноги. Подтянутые ягодицы. Чуть вытянутая фигура из-за роста. Удлиненная, невыраженная талия. Довольно резкая линия плеч. И руки. Длинные. Пропорционально, но все же. Вряд ли на Земле Филис посчитали бы красавицей. Объективно ее фигура не являлась эталоном. Но то, как она двигалась, говорила, держала себя…

— Ты закончила?

Она обернулась, и Саша невольно вздрогнула, отводя взгляд.

— Да…

— В вашей культуре имеется табу на обнаженное тело?

И снова этот ровный, спокойный тон. Совершенно серьезный вопрос, который вгоняет в ступор.

— Демонстрировать его считается неприличным… Я думала, у вас также, раз вы одеваетесь…

— Жесткий запрет и соблюдение этических норм — немного разные вещи, — собеседница распахнула дверь в огромное помещение с несколькими бассейнами, объединенными подобием каналов. Со всех сторон раздавались разговоры, смех, плеск воды. Кажется, здесь собрались все обитательницы Храма. И почти все они были обнажены. — На Киорисе нагота не считается постыдной. В теле нет ничего, что стоило бы скрывать. Да, мы носим одежду, обусловленную климатическими условиями и безопасностью. Но и не стесняемся, когда нам приходится разоблачиться.

Вот уж действительно, здесь никто не испытывал стеснения. Женщины разных возрастов, фигур, весовых категорий, объемов. Никто не пытался прикрыться или спрятаться от чужих взглядов. Хотя… никто и не смотрел. Точнее, никто не изучал чужие тела с неприкрытым интересом. Отсутствовало то ощущение липких взглядов, что порой преследовало на летних улицах Москвы. Когда встречные мужчины, кажется, не только раздевают глазами, но и… реализуют все свои фантазии.