Элизабет Мун - Смена командования
Девушка вставила карточку в отверстие, чтобы включить дисплей, потом села. Сразу после достижения совершеннолетия Брюн была официально представлена Большому Совету и получила это кресло. С тех самых пор она никогда не присутствовала на заседаниях Совета.
На дальнем конце стола восседал дядя Харлис. Он посмотрел на Брюн, потом наклонился и что-то сказал ее двоюродному брату Келлу. Что ж, без сомнения, с этой стороны помощи ждать не стоит. Она улыбнулась, стараясь успокоиться. Надо быть спокойной, как мать.
В зал вошли министры. Брюн помнила, что раньше они надевали длинные балахоны, но сейчас ничего такого на них не было. Интересно, когда они прекратили этот маскарад? Может, это заслуга отца?
На возвышении Спикера стоял Хобарт Консел-лайн. Брюн удивленно заморгала глазами. Семейство Конселлайн сильно пострадало от скандала на Пэтч-коке, потому что Моррелайны входили в их септ. Никто не мог доказать, что Конселлайнам было известно о нарушениях, но другие династии просто воспользовались возможностью перехватить рыночные паи у самого большого и могущественного септа. Когда же они снова обрели прежнее влияние? И что это значит? Брюн попробовала вспомнить экстренное заседание сразу после смерти отца.
Она настроила камеру, чтобы получше разглядеть все лица, и тут только заметила некоторые странности. Справа от Спикера лица министров выражали ликование, нетерпение и гнев. Слева от Спикера лица министров казались безжизненными, на них читалось только отчаяние.
Что происходит? Она огляделась, пытаясь найти знакомые лица, но не смогла. Брюн включила поименный список с указанием мест. Никого… минутку… старшая сестра Сары, Линнет, должна сидеть через ряд. Брюн ввела позывные девушки и свое имя. Экран зажегся, и на нем появилась строчка: «Хорошо, что ты снова с нами, Брюн».
«Спасибо», — написала в ответ Брюн и посмотрела на Линнет.
Та улыбнулась и кивнула в ответ.
«Ты знаешь, что здесь творится?»
«Знаю. Поговорим во время перерыва».
Ничего не понятно. Брюн снова посмотрела на девушку, та опять кивнула, но уже без улыбки. Что ж, придется самой во всем разбираться. Она снова вызвала на экран базу данных. Сначала министры с несчастными лицами… по датам их вступления в должность она поняла, что все они были назначены ее отцом. Дольше всего пребывает на своем месте министр иностранных дел Кэбби Деланкр. Семья не очень влиятельна, но сам он порядочный, надежный человек. Она знала, что отец уважал его. Министр обороны, Ирион Солинари. Тоже невысокого происхождения, его отец долгое время отстаивал взгляд, что плебеи имеют равные с патрициями права на высокие государственные посты. Министр-секретарь, Эмили Сант-Фойн, ответственная за работу клерков…
Министры с ликующими лицами — сплошь новички. Отец назначил лишь одного из них, да и то на самом последнем заседании перед гибелью.
Министр законодательных дел. Элори Са-Кон-селл. Она из семейства Конселлайнов, но ее рекомендовал Кевил, это Брюн знала из записок отца. Остальные были назначены на экстренном заседании Совета сразу после его гибели.
Новый министр внутренней безопасности сменил Паули де Марктоса, который не смог обеспечить безопасность отца и подал в отставку. Прошение моментально удовлетворили, и теперь в его кресле сидел Бристар Анстон Конселлайн. Новый юрисконсульт вместо Кевила Мэхонея — сера Веселл. Брюн быстро сверилась с ее родословной в базе данных. Ага, тоже урожденная Конселлайн.
Пост министра юстиции после отречения Кемтре занимала Клари Уитлоу. Теперь в ее кресле сидел Норум Радсин. Даже Брюн знала о его дурной репутации в области судопроизводства.
Министр колоний. Давор Врэмон.
Итак… похоже на заговор семейства Конселлайн. Но почему тогда такой довольный вид у ее дяди? Он ничего не понимает или, напротив, в курсе происходящего?
Заседание еще не началось, а все уже были крайне возбуждены. Вперед к столу вышел Кемтре Альт-манн, бывший король. Судя по всему, он снова прошел омоложение: вид — подтянутый и аккуратный, в волосах демонстративно оставлена небольшая седая прядь. При его появлении по залу прокатился шепот, но в конце концов все успокоились.
— Предоставляю слово нашему любимому бывшему королю, — возвестил Харлис Конселлайн медоточивым голосом.
— Благодарю, — ответил ему Кемтре. — Я лишь хотел попросить вас всех думать в первую очередь об интересах государства, об интересах Правящих Династий. В последнее время между нами было много распрей, много разногласий и даже гнева…
Для Брюн это явилось новостью. В те короткие мгновения, что они проводили вместе с отцом, тот ничего не рассказывал, возможно, просто не хотел ее расстраивать.
— Нам в первую очередь надо думать о будущем, — продолжал Кемтре. — Перед лицом опасности нужно сплотиться как никогда. Благосостояние и благополучие Династий гораздо важнее мелких дрязг и взаимных упреков.
Позади Брюн раздался сердитый возглас. В другом конце зала поднялся какой-то человек и выкрикнул:
— Только не начинай снова, Виктор!
Брюн быстро взглянула на дисплей, чтобы понять, кому принадлежит реплика. Кемтре тем временем поклонился залу и под аплодисменты прошел к своему месту. В одной части зала аплодировали громче, в другой — тише.
Виктор — это, должно быть, Виктор Барраклоу, дальний родственник и глава старшего клана септа, хотя официально его никто не избирал главой семейства. А реплику подал, судя по всему, Альфред Себастьян Моррелайн-Контин.
Чутье подсказывало Брюн, что перед ее глазами разыгрывается хорошо поставленный спектакль.
Хобарт Конселлайн подготовил заговор. Кемтре воззвал к единству, потому что знал, что единства нет. А ее дядя Харлис не удивлен и не обескуражен происходящим, как того можно было бы ожидать, ведь власть переходит к соперничающей с ними династии. И это значит, что он заранее обо всем знал. Его подкупили, и она даже знает, какой монетой. Спорные права на наследство разбираются специальным Судом Завещаний. Правом назначения судей при этом обладает министр юстиции. Новый министр Хобарта наверняка пообещал Харлису содействие.
На секунду ее охватил приступ гнева. В этот момент поднялся со своего места и заговорил Хобарт… он говорил что-то о плачевном состоянии дел и о том, что государству не хватает твердого руководства. Голос у Хобарта был очень неприятный, монотонный и в то же время настойчивый. В смысл того, что он говорил, вникнуть было трудно. Брюн снова вспомнила разительный контраст между выражениями лиц министров. Сегодня ей особенно не хватало Кевила. Тот бы точно знал, почему сердится Эмили Сант-Фойн и почему самодовольно и глупо ухмыляется Давор Врэмон. Он бы в нескольких словах объяснил ей, какие выгоды получила компания «Промышленное искусство Врэмона», когда тот возглавил министерство колоний.
По длинному проходу к столу приблизился Бат-тонз. Харлис пристально посмотрел на него. Баттонз с улыбкой кивнул в ответ. По всему было видно, что брат устал сражаться.
— Меня задержали дела… — пробормотал он.
— Ты ни в чем не виноват, — ответила Брюн. — Кто-то ведь должен был ими заниматься. И слава богу, что это сделал ты.
Брат удивленно посмотрел на нее. А что еще он от нее ждал? Что она будет упрекать его?
— Ты видел повестку дня?
— Нет. Ее не напечатали. Мама сказала, что должны были напечатать, но я нигде ничего не нашел.
— О чем вы там шепчетесь? — резким голосом спросил Харлис. — Пора начинать заседание.
Вид у него был уверенный и самодовольный. Брюн вспомнила, как он раньше баловал ее. Теперь все было по-другому. Вряд ли ей удастся сейчас переманить дядю на свою сторону. Его сын Келл смотрел на нее таким плотоядным взглядом, что никаких сомнений насчет его желаний быть не могло.
— Мы с братом давно не виделись, — ответила Брюн. — Вам что-то не нравится?
Баттонз накрыл ее ладонь своей, но девушка даже не обратила внимания.
— Ему надо было прийти раньше, — ответил Харлис.
— Вы вообще к нам не пришли, — парировала Брюн, сознательно искажая смысл фразы дяди.
— Но я же был на похоронах! — громко заявил Харлис, все повернулись в его сторону, а Хобарт Конселлайн даже приостановил свою речь.
— Я не имела в виду похороны, — намеренно понизив голос ответила Брюн. — Вы не пришли к нам, когда я только вернулась.
— В этом не было нужды, — краснея, пробормотал Харлис.
Брюн смерила его взглядом. В это время прозвенел колокольчик. Это означало конец вступительной речи.
— В первую очередь, — сказал Хобарт, — мы должны проголосовать за предложенные изменения в корпоративных законах.
— Возражаю! — Снова Виктор Барраклоу. — Изменения не были представлены в срок всем членам Совета для предварительного ознакомления…
— Вы нарушаете порядок ведения заседания, — ответил ему Хобарт. — К тому же изменения всем давно известны, я оговаривал их на предыдущем заседании…
