Дэвид Файнток - Надежда узника
– Какое мне предъявят обвинение, сэр? – спросил я.
– Нарушение субординации, подстрекательство к бунту, мятеж, заговор… Не беспокойся, пришьем еще что-нибудь.
– Хорошо, сэр.
– Это все, что ты можешь сказать в свою защиту?
– Нет, сэр.
– Тогда говори, пока я тебя отсюда не вышвырнул! – Он умолк, но подбородок его еще дрожал.
– У Хартова на базе полный бардак. Лазерные пушки небоеспособны, казармы не построены, а он при всем при этом позволяет себе массовые офицерские застолья с изысканными угощениями. И наконец, он просто дурак.
– Не тебе об этом судить.
– Он не просто дурак, а коррумпированный дурак.
– Я тебе что сказал?!
– Этому есть подтверждение. Лейтенант Эйфертс всю ночь изучал данные в штабном компьютере Хартова. А по свидетельству сержанта Трабао, последние полгода солдаты сидели на скудном пайке.
– Ну и что? На войне как на войне.
– База закупила в Сентралтауне тонны дополнительного провианта. Заказ был выполнен, но продовольствие бесследно исчезло. Солдаты этой еды не видели.
– Ладно. Продолжай, – стал смягчаться адмирал.
– Возможно, провиант числился только на бумаге, а деньги были заплачены за нечто другое. Возможно также, что провиант действительно был доставлен в Вентуры, а потом перепродан. У нас не было времени проверить последние звенья этой цепочки.
– Ладно, предположим, Хартов действительно поимел свою долю от темной сделки. – Де Марне поерзал в кресле. – Возможно, он действительно заслуживает отстранения и отставки. Но отстранять его должен был не ты, Сифорт. Не ты.
– Теперь понимаю, сэр. Я совершил непростительную ошибку.
– Какую? Ты имеешь в виду его отстранение?
– Нет, сэр. Мне не надо было понимать ваш приказ буквально.
Адмирал вскочил со сжатыми кулаками. Я все еще стоял по стойке смирно, ведь команды «вольно» не поступало; спина уже побаливала, слабость нарастала. Зачем я поперся шарить по базе в такую холодную ночь?
– Сифорт, какой же ты наглец!
– Возможно. Но вы знали об этом, когда давали задание! – возразил я. В нормальном состоянии на такую дерзкую выходку я не решился бы, но у меня уже не было сил искать дипломатичные формулировки. Де Марне остолбенел, а я резал правду-матку дальше:
– Вы приказали мне «выявлять и устранять любые недостатки и злоупотребления». Скажите, как я мог выявить и устранить злоупотребления Хартова, не отстранив его?
– Он явился бы ко мне, а я отстранил бы его.
– Но вы же не приказывали мне только докладывать о недостатках и злоупотреблениях. Вы приказали устранять их.
– Хватит цепляться к словам, – проворчал адмирал. – Мне даже в голову не приходило, что их можно истолковать как приказ снять командующего базой.
– Мне тоже не приходило, сэр, – признался я.
Наступила тишина. Адмирал снова сел в кресло, гнев его поутих, а я из последних сил старался держаться по стойке смирно.
– Вы отдадите меня под трибунал? – спросил я.
– Нет конечно. Я просто выпускал пар. А я, дурак, воспринимал его угрозы всерьез.
– Значит, заниматься проверками в качестве генерал-инспектора я больше не буду.
– Кто из нас адмирал, Сифорт?! А?! Будешь делать то, что прикажу я!
– Так точно, сэр.
– Вольно.
Наконец-то! Какое облегчение!
– Разрешите сесть? – Он кивнул, и я рухнул в кресло. – Извините, сэр. Я неважно себя чувствую.
– Брат Хартова, как ты знаешь, большая шишка. Помощник заместителя генсека ООН, – Адмирал в задумчивости барабанил по столу пальцами. – Ты хоть соображаешь, в какую ты залез… передрягу?
– Но вы можете отменить отстранение Хартова и вернуть все к исходному состоянию, сэр.
– Нет, восстанавливать его командующим базой нельзя. Это было бы поощрением воровства, а у нас его и так хватает. Ты украл у меня главного помощника.
– Мистера Эйфертса? Но кого-то надо было оставить во главе базы. Лучшей кандидатуры не было.
– Хватит оправдываться!
– Есть, сэр.
– Ты поступил правильно. Я тоже не вижу, кого еще можно было поставить на место Хартова. Но теперь у меня нет адъютанта.
– Сожалею, сэр.
– Ладно, Сифорт, не обижайся. В конце концов, я сам во всем виноват, сам сочинил этот дурацкий приказ с дурацким заданием. – Впервые за весь разговор в глазах адмирала блеснула искорка юмора.
– Что мне теперь делать, сэр? Де Марне постучал пальцами по столу, вздохнул и сказал:
– Продолжай выполнять задание. Вот так шутка!
– В качестве генерал-инспектора? – осведомился я.
– Да, именно так называется твоя должность. Пока я тебя не снял, проверь на орбитальной станции грузопотоки, выясни, почему в Сентралтауне скопилось так много невывезенных грузов.
– Есть, сэр.
– Конечно, судить здесь генерала Хартова мы не будем. Отправим его на Землю с полным отчетом. Сифорт, у тебя появятся там враги, а моя власть так далеко не простирается.
– Понимаю, сэр.
– Это хорошо. Свободен.
Я направился к выходу, но адмирал вдруг добавил:
– Ты отстранил Хартова до того, как выявил воровство.
– Так точно, сэр.
– Много на себя берешь. Когда-нибудь это плохо кончится.
Что я мог на это ответить? Просто смотрел ему в глаза, пока он не промолвил:
– Иди.
9
Рано утром, сонный и простуженный, я сидел на кухне. Передо мной стояла чашка горячего кофе, и я обдумывал дальнейшие действия. Итак, через час в моем офисе недалеко от казарм появится Толливер. Что ему поручить? Организовать полет на орбитальную станцию с инспекцией? Если устроить официальную проверку, то начальство успеет подготовиться к нашему визиту. Значит, опять шпионить? Не хотелось бы, но придется.
Я начал одеваться. Анни ушла в магазин, благоразумно предоставив мне возможность побыть одному. Ее присутствие раздражало меня, и она это чувствовала. Но почему без нее так тоскливо?
Мне выделили трехкомнатный офис: кабинет для меня, комнату для помощников и приемную для посетителей. Довольно шикарно по армейским стандартам.
Толливер прибыл туда раньше меня. Я уселся за стол, в раздумье побарабанил пальцами по столу. С чего начать? Во-первых, надо подготовить отчет. Во-вторых… Других дел пока нет.
– Съезжу в госпиталь, – сказал я.
– А что делать мне? – спросил Толливер.
В отместку за прошлые издевательства мне хотелось завалить его нудной работой. Может быть, пусть составит краткую сводку интендантских рапортов за последние восемнадцать месяцев? Или подробный отчет о помощи плантаторов Вентурской базе? Лучше всего заставить его пересчитать все кирпичи этого здания!
– Пока ничего, – сказал я. – Хотите вместе со мной навестить мистера Тамарова? – Честно говоря, я надеялся, что он откажется. Мне хотелось поговорить с Алексом наедине.
– С удовольствием, сэр.
– Хорошо, – тяжко вздохнул я.
Как только мы вошли в палату к Алексу, его взгляд заметался по нашим лицам, как бы пытаясь проникнуть в суть наших отношений. Беседа не клеилась. Лейтенант Толливер понял, что его присутствие меня тяготит, и вышел в буфет выпить кофе.
Я начал рассказывать о поездке на Вентурскую базу. Алекс, удивляясь, то и дело почесывал короткие волосы, едва успевшие отрасти после операции на черепе.
– Отстранение генерала не испортит тебе карьеру? – спросил он, выслушав мой рассказ.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Я всюду умудряюсь наживать себе врагов.
– Вот как?
– Разве я не похож на вздорного человека?
– Не похож.
– Знаешь, у меня нет таланта ладить с людьми.
– Странно. Мне кажется, ты добрый.
– Шутишь?
– Нет, Сифорт. Серьезно.
– Значит, ты действительно ничего не помнишь. – Я тут же пожалел о своей болтливости, но слово не воробей.
– С тех пор как я пришел в сознание, у нас с тобой всегда были хорошие отношения. Неужели когда-то мы ссорились?
Угораздило же меня набрести на эту тему!
– Да, – сознался я. – Когда ты был гардемарином.
– Но потом мы помирились?
Как же, черт возьми, сменить тему?
– Алекс, ты уже, кажется, достаточно окреп.
– Да. – Он легко встал, подошел к окну. – Что я теперь должен делать?
– Пока ничего, ты ведь еще в отпуске по болезни. Набирайся сил, восстанавливай память.
– Она не восстановится, ты же знаешь, – печально, но уверенно промолвил он. – Врачи сказали, что после такой долгой комы шансы на восстановление памяти ничтожны.
Чем же его обнадежить? К сожалению, нечем.
– Жаль.
– Они не спешат выписывать меня из госпиталя, у них пока есть свободные палаты. – Он отошел от окна, сел на койку.
Вернулся Толливер. Меня била лихорадка. Я вспомнил, что надо попросить у врачей какое-нибудь лекарство от простуды.
– Алекс, завтра я не смогу навестить тебя. Может быть, приду послезавтра, – сказал я.
– Вот и хорошо.
Его тон показался мне недружелюбным.
– Ты не хочешь, чтобы я тебя навещал? Он долго молчал, прежде чем ответить:
