Владимир Кузнецов - Алхимик
— А его точно надо чистить? — наконец интересуется он. Эд, широко ухмыляясь, кивает. Спичка бросает на него сердитый взгляд, после чего, вдохнув поглубже, вгрызается в апельсин зубами. Цедра у фрукта явно горькая — мальчишка долго отплевывается, но суть все же улавливает, подцепив кожуру в месте укуса пальцем, он ловко начинает ее счищать.
— Так значит, — говорит он, не поднимая глаз, — Джек ждет, пока твоя фабрика заработает как следует? По-моему ты при козырях. Ты ему нужен. А это неплохо — не припомню, чтобы Рипперджеку по-настоящему нужен был хоть кто-то.
— Это не значит, что он не хочет меня убивать. Можно сказать, он хочет убить меня даже больше, чем кого-то еще.
— Почему так? — спрашивает Спичка, разглядывая очищенный от кожуры фрукт.
— Раздели его на дольки, и ешь по одной, — советует Сол. — Рипперджек хочет меня убить потому что меня нельзя убивать. Он может убить любого, стоит ему только пожелать. А меня — не может. И от того хочет убить меня еще сильнее.
— Ну, он же знает, что ты ему нужен. Что без тебя фабрика остановится. Да ты еще и гранаты делать можешь…
— И что с того? У тебя что, рассудок всегда побеждает эмоции?
— Кого побеждает?
— Хм, прости, — Эд задумывается. — Эмоции. Чувства… то, что говорит твое сердце. Ты всегда поступаешь как надо или все-таки иногда — так как тебе хочется?
— Так как мне хочется — и есть как надо, — Спичка, наконец, заканчивает разделять на дольки апельсин и осторожно кусает одну из них. Та лопается, обрызгав лицо и руки парня соком.
Ошарашенный, Спичка часто моргая, смотрит на Сола. Вид у него такой смешной, что Эд, не выдержав, фыркает.
— Их лучше целиком в рот класть, — говорит он. — Так и с эмоцией. Бывает и знаешь, что лучше так не делать, а все равно делаешь.
— Ничего не понял, но ладно. Твой пельзин и правда вкусный.
— Апельсин. Ешь на здоровье. Я еще принесу.
Спичка тут же отправляет в рот еще дольку.
— Где ты достал такую вкуснотищу? — осторожно жуя спрашивает он. Сол пожимает плечами:
— Их возят с континента и продают здесь по соверену за фунт. А сейчас, из-за карантина, вообще по два.
Спичка застывает с открытым ртом.
— Вот так дела! Да на эти деньги можно месяц кормиться! Ты рехнулся, Эдди!
— Успокойся. Я их не покупал — это подарок. Один из партнеров решил меня задобрить, чтобы я отпустил его заказ раньше очереди. Прислал целый ящик.
— Целый ящик!? Я понял — рехнулся не ты, а он!
— Ну, там кое-где уже завелась гниль, да и вообще… Короче, съесть надо быстро, пока совсем не испортились.
Спичка с готовностью подался вперед.
— Скажи, пусть принесут ящик прямо сюда. Уж я быстро с ним расправлюсь!
— Слишком много их есть тоже нельзя. От этого кожа пойдет прыщами и чесаться начнет. Мальчишка застыл, с опаской поглядев на дольки, которые лежали перед ним.
— Не бойся, это если их много съесть. А если по чуть-чуть тогда они полезные. Почти что лекарство.
— Если бы все лекарства были такие, я бы почаще наведывался в лазареты. Да только там все больше коровья моча, пиявки и кровопускание. Дверь приоткрывается и в комнату заглядывает один из посыльных, парнишка лет пятнадцати, худой как щепка, с большим кадыком и торчащими скулами.
— Мистер Сол! К вам посетитель. Сэр Сейджем Данбрелл, баронет. Несколько удивленный, Эд встает.
— Поправляйся, Спичка, — хлопает он по плечу мальчишку. — Мне пора.
— Важная птица? — мальчик выпячивает подбородок скорчив надменно-аристократическую рожицу. Эд улыбается.
— Важная. Давай, не скучай.
От дома до конторы — десять шагов через дорогу. У парадного входа торчит Красная Шапка, гангстер с которым Эд познакомился еще во время Большого Огня. Вид у него угрюмый. По настоянию Сола он сменил лохмотья на наряд более приличный, но костюм-тройка и котелок смотрятся на нем примерно так же, как смотрелись бы на орангутанге. Особенно выделяется лицо — темное, морщинистое, с серой кустистой щетиной, сизым, переломанным носом и глубоко посаженными глазами. Никакой наряд не может скрыть истинной натуры этого человека, хоть формально приличия и были соблюдены. На фабрике Накнад был кем-то вроде начальника службы безопасности — командовал филинами, которые околачивались вокруг фабрики, оберегая имущество и рабочих от посягательств других банд. Надо сказать, что рабочим чаще требовалась защита от самих филинов, чем от кого-то еще. Так что Красной Шапке работы хватало — приходилось осаживать особо бравых молодчиков и приглядывать, чтобы те, кто похитрей ничего не стащили.
— Чужак, — кивнул он Эдварду. Он явно был чем-то недоволен. Недоволен заметно больше обычного. Сол остановился рядом с ним.
— Здорово, Накнад. Хорошо, что тебя встретил. Вопрос есть.
— Спрашивай.
— Последнюю неделю вокруг фабрики почти не видно твоих людей.
— Гвардия Филина — не 'мои люди'. Они мои товарищи. Но в одном ты прав — с прошлого воскресенья твою мануфактуру стережет человек десять, не больше. Остальные сейчас патрулируют Мэдчестер-стрит.
— Что стряслось? — Эд чувствует как в груди начинает нехорошо потягивать. Обычно филинам нет нужды охранять свою вотчину. Все прочие банды (да и городская стража) хорошо знают, что туда лучше не соваться. Если Мэдчестер-стрит патрулируют — значит, кто-то бросил Гвардии Филина серьезный вызов.
— Чичестеры, — короткое, но вполне понятное объяснение. — Если с кем мы больше враждуем, так только с Болотными Ангелами. Проклятые шилгни! Раньше смелости хватало только в питейных нас ругать, в драке всегда слабаки были…
— А теперь нет?
— Теперь они где-то разжились пистолетами. Стража за милю от Адмиралтейского моста разворачивается
— боятся. У нас, почитай настоящая война: у них пистолеты, у нас гранаты. Парни поговаривают, что неплохо бы тебе чего посерьезнее придумать…
— Парни могут болтать что хотят, — обрывает его Эд. — У меня свое дело, и за него я в ответе. А ты помни, что твое дело — стеречь фабрику. Если чичестеры и правда всерьез взялись за вас, то со дня на день могут и сюда заглянуть. Медный коготь не дурак и газеты читает.
— И что с того, что читает?
— А то, что лицо мое там не раз и не два появлялось. А то, что я с вами повязан только слепому не видно. Да и про дулдитов забывать не стоит. Ладно, Накнад, мне спешить надо. Держи меня в курсе.
— Чего?
— Говорю, если что случится, сразу дай знать. В крайнем случае, можем и рабочих вооружить.
— Этих цыплят ощипанных? Да они только кровь увидят, разбегутся…
— Посмотрим. Как по мне, лучше такие бойцы, чем вообще никаких. Накнад недовольно ворчит за спиной, Эд входит в контору, поднимается в свой кабинет. Данбрелл ждет его с чашкой в руке. Лицо баронета невозмутимо — ни брезгливости, ни надменности, флотский мундир застегнут на все пуговицы, поблескивая золотом галунов и эполет. Значит, настроился на серьезную беседу.
— Добрый день, сэр, — Эд проходит за свой стол, садится. — Чем могу быть полезен? Данбрелл аккуратно отставляет чашку на столик слева, оборачивается к Солу.
— Я ждал известия от вас, мистер Сол. Касательно нашего вопроса. Вы беседовали с вашим инвестором?
— Нет, сэр. Как я уже говорил вам, он не рассматривает привлечение иных пайщиков. Таковы его условия.
— В таком случае, я хотел бы, чтобы вы устроили нам встречу. Я уверен, мы сможем договориться.
— К сожалению, это невозможно. Он предпочитает сохранять инкогнито. Баронет качает головой.
— Неудивительно. Мы живем в эпоху масок, они окружают нас повсюду. Даже первый министр скрывает лицо и имя. Что в таком случае говорить о гражданах более низкого статуса? Но этот карнавал рано или поздно обернется плохим. Вы так не считаете, мистер Сол?
— Я чужак и мне сложно судить об обычаях вашей страны.
— Действительно, — Данбрелл откидывается в кресле, сцепив руки в замок. — Мне в голову пришел замечательный афоризм. Хотите услышать?
— Извольте, — Эдвард кивает, подавшись вперед. Напряжение беседы нарастает.
— Когда человека окружают одни лишь маски, волей-неволей он учится глядеть сквозь них. Не сочтите пустым бахвальством, но я заглянул под вашу маску, мистер Сол.
Ожидаемый поворот. Само собой, Данбрелл навел справки — в этом такие как он схожи независимо от времени и эпохи. Неплохо бы выяснить, что он раскопал.
— И что же вы увидели там, баронет?
— Кое-что весьма и весьма удивительное. Вам стоило бы поостеречься, называя имена ваших делоуправителей. Народная мудрость гласит: 'Скажи мне, кто стелет твою постель, и я скажу тебе, кто ты'. Мистер Барнинг же, как оказалось, предпочитает иметь в качестве своих клиентов весьма определенный круг лиц. Не допуская исключений. Так кто же вы мистер Эдвард Маллистер Сол, таинственный незнакомец? Где ваша родина? Под каким именем она отмечена на карте? Ошибусь ли я, назвав ее Западный Край? Что скрывается под вашим дорогим костюмом? Бандитские татуировки — тузы и девятки, ножи, игральные кости?
