Андрей Ливадный - Последний из Бессмертных
– И что?
– Я увидел карту распределения жизненных энергий. Проще говоря – сигнатуры метаморфов. В бою – я имею в виду космические бои – пилоту отпущены лишь секунды на осмысление ситуации и принятие решения. В критических ситуациях мой рассудок мобилизуется. Остальное ты поймешь легко. Наиболее ярко на общем фоне жизненной ауры выделялась энергия нервной системы метаморфа. Навыки стрельбы у меня отличные. Как бы ни менялись эти существа, мне был виден их мозг, я машинально читал жизненную энергию, словно карту сигнатур, и бил в самое уязвимое место.
Флора некоторое время молчала, осмысливая услышанное.
– Хочешь кофе? – спросила она, нарушая воцарившуюся тишину.
– Не откажусь.
– Сейчас сварю. – Она встала.
– Погоди, а бытовые дройды? – попытался удержать ее Иван.
– Я сама. Утренний ритуал. – Она улыбнулась. – Я быстро, – добавила Флора, накинув на плечи халат.
* * *Утро за окном наступило яркое, солнечное.
Флора готовила кофе, ее будто подменили, исчезла сумеречная загадочность, истаяли льдинки усталости во взгляде, легкая улыбка скользила по губам. Она думала об Иване, невольно сравнивая его даже не с конкретными мужчинами, что когда-то присутствовали в ее жизни, а с городом, его жителями…
Он был другим. Настолько другим, не похожим ни на кого, что начинала кружиться голова от его уверенной, открытой и мощной жизненной энергии, внезапно наполнившей дом, словно озарившей привычные помещения, изменившей их до неузнаваемости.
В мыслях Флоры сейчас царил милый хаос влюбленности.
Она пугалась собственных чувств, их необычной глубины, внезапности, свежести и в то же время боялась утратить даже малую частицу этих ощущений.
Сейчас не хотелось даже вспоминать три столетия, прожитые будто в иной реальности, она воспринимала свою душу как новорожденную, полную внезапного света…
…Вернувшись в спальню, она застала Ивана стоящим у окна. Он успел одеться и теперь снова смотрел вдаль.
Поставив поднос, Флора подошла к Ивану, обняла его, прикоснувшись губами к щеке.
– Куда ты смотришь?
– Любуюсь городом.
– Тебе нравится? – Она тоже окинула взглядом привычные, утопающие в зелени террасы уровней, четкую планировку дорог, домики, кажущиеся игрушечными с такой высоты.
– Зрелище потрясающее, – ответил он. – Даже не нахожу, с чем можно было бы сравнить его. – Иван протянул руку, открыл окно, впустив в комнату свежий, напоенный запахами рассвета воздух.
Они сели у окна за низкий столик.
Легкая тень промелькнула на лице Таманцева. Он нахмурился на секунду, но Флора чутко уловила мимолетное изменение в его настроении.
– Тебя что-то тяготит? – спросила она, разливая по чашкам ароматный напиток.
– Не тяготит. Волнует, – ответил Иван.
– Поделишься? – Флора сделала глоток, удивляясь, как волшебно может изменяться реальность: даже вкус напитка, который, казалось, давно приелся, стал другим, словно в городе вдруг появился новый сорт кофе.
– Раз уж у нас с тобой начался разговор о ночных событиях, ты могла бы помочь мне разобраться?
– В чем именно?
– В своих ощущениях. Они субъективны. К тому же неполнота информации может завести меня в тупик ложных рассуждений. Давай пока забудем о произошедшем. Расскажи мне о городе, о жителях, так, словно преподаешь мне урок истории и современной жизни Рока.
Флора задумалась.
– У нас не принято говорить на подобные темы, – внезапно призналась она.
– Запрет? – удивился Иван.
– Не запрет, но считается дурным тоном ворошить прошлое. Да и немногие помнят его. Я принадлежу к последнему поколению, рожденному на Роке. Школ как таковых у нас нет, воспитанием детей занимались родители…
– Извини, а почему ты говоришь в прошедшем времени?
– Потому, что последний ребенок в городе появился около трехсот лет назад.
– Если я правильно понимаю, люди не стареют, но постепенно у них исчезает возможность иметь детей?
Флора кивнула.
– Большинство живущих в городе опасается перемен. Мы застыли в развитии, новшества обычно не одобряются, поскольку могут привести к серьезным потрясениям. Раньше сатты соперничали между собой, но постепенно даже такая борьба стихла, наступило равновесие, которое каждый страшится нарушить.
Флора немного помолчала, собираясь с мыслями, а затем, сделав глоток кофе, продолжила:
– Я родилась в сатте Теней. Все способности, которыми я обладаю, получены по наследству, но так было не всегда. Мои предки появились в системе Рока на борту колониального транспорта «Надежда». Насколько я знаю, посадка прошла успешно, но спустя некоторое время после того, как машины стали пробуждать людей, начались странные события. Поселенцы без видимых причин вдруг заболевали, хотя, как мне рассказывали немногие из очевидцев, вся техника работала нормально, обеспечивая стерилизацию зоны посадки.
– Я был на том месте, – произнес Иван.
– Мы называем пустошь в лесу «Поляной Ужаса».
– Почему?
– Люди сходили с ума. Сначала наступало беспамятство, иногда оно длилось по нескольку дней, затем те, кто сумел побороть болезнь, приходили в себя, но уже изменившимися, понимаешь?
– Изменения были разные или одинаковые?
– Разные. Я объясню чуть позже, когда перейду к рассказу о саттах.
– Я больше не буду перебивать.
Флора слабо улыбнулась.
– Собственно, я знаю не так уж много. На тему высадки старожилы говорят особенно неохотно. Там произошла трагедия, машины, которые отвечали за стерилизацию зоны посадки, перестали воспринимать изменившихся как своих хозяев. Они попытались их уничтожить, следуя заданным программам, но в результате столкновения люди, перенесшие болезнь и сохранившие рассудок после наступивших изменений, одержали верх. Они частью истребили, а частью отключили взбунтовавшиеся машины, но без поддержки механизмов стало невозможным строительство первичного поселения.
Флора вздохнула, продолжая рассказ:
– На борту космического корабля происходило пробуждение новых и новых партий колонистов, а вместе с ними активировались и машины в технических боксах. Процесс не сумели вовремя остановить, и в результате опять возникли столкновения, к тому же большинство людей не смогло принять происходящие в их организме изменения, они теряли рассудок, разбредались кто куда, вступали в яростные, но бессмысленные схватки друг с другом.
В конце концов в зоне посадки осталась только четвертая часть из общего числа прилетевших на космическом корабле. Практически вся техника была либо уничтожена, либо отключена, люди не знали, как жить дальше, ведь они понимали, какие страшные перемены произошли с ними. Однако нашелся один человек – Сатт Валторн, который сумел убедить остальных, что еще не все потеряно. Он одним из первых подвергся воздействию биосферы Рока – так мои предки назвали планету. Сатт, в отличие от других, не был погружен в период полета в состояние низкотемпературного сна, кажется, он являлся командиром корабля и при посадке видел некие постройки, расположенные в предгорьях. Он предложил выжившим собрать технику, которую можно было перепрограммировать, и, загрузив вездеходы, покинуть место посадки, чтобы основать поселение в другом месте.
Готовясь к эвакуации, колонисты обнаружили древнюю дорогу, которая вела в направлении виденных Саттом Валторном построек.
Переход оказался долгим, трудным и трагичным. Те люди, что не смогли принять произошедших с ними изменений, несколько раз нападали на колонну, к тому же в лесах обитали другие жизненные формы, настроенные не менее агрессивно по отношению к пришельцам. В итоге до защитной стены, которую мы теперь называем Рубежом, добрались немногие.
– Получается, что и город, и Рубеж созданы не людьми? – спросил Иван, проверяя свои предположения.
– Города в то время не существовало, – ответила Флора. – Выжившие колонисты обнаружили две стены Рубежа и расположенные за ними вырезанные в скалах исполинские террасы. Никаких признаков присутствия на планете разумных существ найти не удалось.
– А как образовались сатты? В чем различие между ними?
– Различия заключаются в полученных людьми изменениях. Существует пять саттов – избранные, воины, тени, метаморфы и эмгланы, хотя изменений всего три: тени получили возможность к мимикрии и восприятию энергетики живых существ, метаморфы могут видоизменять структуру своего тела, эмгланы обрели способность к телепатии. Сатт избранных образован людьми, которые не получили видимых изменений, но живут так же долго, как измененные, оставаясь молодыми. Сатт воинов – смешанный, в него входят и тени, и метаморфы, и эмгланы, и избранные. Основной критерий отбора в сатт воинов – нежелание его сторонников жить размеренной городской жизнью. Они – натуры ищущие, беспокойные, охрана Рубежа, можно сказать, – их единственная отдушина.
