2070 (СИ) - Вель Ольга

Узза резко замолкла. Её явно что-то тревожило, но я не осмеливался спросить, что именно. Я встал с дивана, поборов дрожь в ногах, и подошёл к ней. В эту минуту, когда я стоял позади неё, она казалось ещё меньше, чем обычно. Будь мы в других обстоятельствах, я бы обнял её за плечи. Но было понятно, что Узза этого не поймёт и, возможно, придёт в ярость.

Я старался не думать о том, что сказал мне Иг, но его слова вертелись приставучей мантрой в голове, и от них становилось тоскливо. Чтобы ни имел ввиду Иг, чтобы ни сделала со мной Узза, пути назад уже не было, а, значит, нужно было смириться и с этим ударом. Впереди меня ждала новая планета и пока непонятная мне роль питомца Уззы, чтобы ни значило это слово.

Я потерял счёт времени и настолько погрузился в свои мысли, что невольно вздрогнул, когда в каюте погас свет, захлопнулись с резким стуком створки иллюминаторов, а затем раздался резкий свист.

— Сейчас включат парализующее поле, — пояснила Узза.

Через пару секунд я потерял контроль над телом. Корабль с гулом начал разгоняться. На пару минут заложило уши и стало трудно дышать, корабль несколько раз накренился, а затем остановился. К телу медленно возвращалась подвижность.

— Ты нормально себя ощущаешь? — спросила Узза. Она прикоснулась к створкам иллюминатора, и те медленно разъехались в стороны.

— Всё в порядке, — отозвался я.

Я часто думал о том, что ощущают космонавты, впервые оказавшись в космосе. Чуть реже я представлял, что буду чувствовать я. Космосом я не грезил, а сама мысль потратить всю жизнь на колонизацию других планет вызывала у меня тоску и несогласие. Но это было раньше, в другой жизни.

Узза чуть отступила в сторону, и я смог подойти ближе к иллюминатору. Никакие фотографии и трансляции с космических станций не могли сравниться с тем видом, что открылся передо мной. Я смотрел в иллюминатор, но ничего не чувствовал, кроме липкого страха перед бездной и огромной планетой, которая теперь казалась враждебной и чужой. Там, далеко внизу, осталась могила моих родителей, город, полный детей, которых ожидает прекрасная жизнь, и лагерь, в котором будут медленно и мучительно умирать те, кто так и не смирился с утраченным Раем.

— Мне всегда нравилось смотреть на планеты, на которых я ранее не бывала, — подала голос Узза. — Помню, как я впервые увидела эту. Я не должна была сюда лететь, ведь мне было позволено вернуться к себе на родину. Но в последний момент я решила отложить возвращение домой. У нас было много информации о Земле, и мне захотелось… — она сделала небольшую паузу и судорожно вдохнула воздух, — узнать её обитателей поближе. Я надеялась, что вы похожи на нас, и для вашего исцеления не придётся прибегать к жёстким мерам. Подобный исход меня обрадовал бы.

Она наконец посмотрела на меня. Странно было видеть её такой: встревоженной и какой-то надломленной. Под глазами у неё появились тёмные пятна, будто художник провёл кисточкой по коже, а губы побелели.

— Иг, похоже, считает иначе, — глухо ответил я и тут же пожалел о сказанном, когда Узза дёрнулась, будто от удара. — Если верить ему, ты только рада возможности сломить живое существо.

— Не стоит верить всему, что говорит Иг, — процедила она. — Не ему судить о том, что приносит мне радость. Особенно после того, что он тут устроил.

Узза подошла к двери и провела по ней ладонью. Раздался лязг, а дверь окутало слабое рыжее сияние. Узза явно не хотела видеться в ближайшие часы с кем-либо ещё.

Каюта Уззы располагалась в правом крыле, и из иллюминатора была отлично видна передняя часть корабля. Вокруг шарообразного сооружения на конце появился фиолетовый огонёк, который с каждой секундой становился всё ярче и больше, пока, наконец, весь шар не оказался охвачен фиолетовым светом, который, словно змея, начал по спирали окутывать шею корабля, а после перешёл на туловище и крылья. Я инстинктивно зажмурился, когда он дошёл до нашего иллюминатора, но свет и не думал слепить глаза.

— Что это? — спросил я, не в силах оторвать взгляд от этого зрелища.

— То, что позволяет нам путешествовать в космосе, — ответила Узза. — Кто-то из нас называет его буром. Он будто бы высверливает туннель в гиперпространстве, и в этом туннеле наши корабли могут развивать скорости, в несколько тысяч раз превышающие скорость света. Это позволяет нам путешествовать по галактикам за считанные недели.

— Но как? Как вы этого добились? — Я резко отвернулся от иллюминатора и уставился на Уззу. — Такие технологии просто нереальны!

— Будто у вас, землян, не было в планах межпланетных и межгалактических перелётов, — в голосе Уззы послышалась насмешка. — Да и ты ли это? Человек, который занимался разработкой метода, позволяющего быстро и безболезненно навсегда излечивать от рака, говорит, что подобные технологии нереальны! — Узза подошла почти вплотную ко мне. — Оглянись вокруг! Ты на реальном космическом корабле, который всего за три недели доставит нас в совершенно другую галактику. Очнись, Марк. Наша раса способна на многое, и в этом ты убедишься не раз.

Фиолетовая спираль пришла в движение и действительна стала напоминать огромный бур. Я посмотрел в иллюминатор, думая увидеть Землю, но теперь вокруг корабля была лишь темнота.

— Это и есть туннель? — спросил я, вглядываясь в пустоту.

— Да. Ничего интересного ты тут не увидишь, так что отойди от иллюминатора, — Узза села на диван, поджав под себя ногу и обхватив левое колено руками. — Ты хотел поговорить.

Я повиновался. Возле дивана я в нерешительности замер, не зная, могу ли сесть рядом с Уззой. Та поморщилась и раздражённо махнула рукой, указывая на место рядом с собой. Я сел и откинул голову на спинку, уставившись в потолок.

— Наша раса имеют множество особенностей, — медленно произнесла Узза. — С рождения нас разделяют, в зависимости от способностей, которые мы получаем с рождения. Есть врачеватели, которые могут вылечить любую рану и даже вытащить из-за грани, если с момента смерти прошло не больше суток. Есть учёные, обеспечивающие нас кораблями и оружием. Есть солдаты, миссия которых защищать родину и контролировать захваченные планеты. А есть те, чьим способностям нет предела, — Узза усмехнулась. — Мы научились контролировать свою энергию и использовать её в различных сферах. — Вокруг ладоней Уззы взвилось рыжее сияние — то самое нечто, что ранее не было мне видно. — Умение контролировать свою энергию мы оттачиваем с самого раннего детства. На это уходят годы, а порой и десятки лет, и к концу обучения не все могут в полной мере использовать свой дар. Одна из привилегий тех, кто добился идеала — возможность выбрать себе питомца.

Я судорожно втянул воздух. Мне уже не хотелось слышать это из уст Уззы. От кого угодно, но не от неё. Рыжее сияние обернулось длинным щупальцем и мягко обхватило правое запястья. Эмоции медленно затухли, будто их откачали насосом.

— Мы не умеем привязываться, — продолжила Узза. — Но бывает так, что на завоёванных планетах мы встречаем кого-то… особенного. Того, кто для нас выделяется из толпы. Нельзя просто взять и сказать, что это существо теперь будет твоим питомцем, нет. Это сложный и порой долгий процесс, во время которого ты учишься ощущать эмоции, начинаешь чувствовать… — Узза резко замолкла, будто кто-то закрыл ей ладонью рот. Она встряхнула головой и чуть хрипло проговорила, — начинаешь чувствовать привязанность. Ты знаешь, что чувствует питомец, знаешь, где он находится и чем занимается. Если ему угрожает опасность, ты моментально это ощущаешь. Если питомцу плохо и тяжело, ты можешь помочь ему и заглушить его эмоции, забрав часть себе.

— Зачем? — тихо спросил я.

— Потому что, выбирая питомца, мы берём на себя ответственность за него. Создавая связь между собой и питомцем, мы даём клятву любой ценой защищать его от любых ударов. Когда Иг пришёл к тебе, я почувствовала, что ты на грани, поэтому мне пришлось тебя отключить. К сожалению, такое бывает: питомцу тяжело свыкнуться с правдой. Мы пока не знаем, почему так происходит.