Георгий Мартынов - 220 дней на звездолете
Минуты через три Пайчадзе открыл глаза.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Камов.
— Хорошо.
— Старайтесь делать поменьше движений.
— Разрешите мне ухаживать за раненым, — попросил Мельников.
— Около Арсена Георгиевича будет непрерывное дежурство, — сказал Камов. — По очереди.
— Это сорвет план. — Пайчадзе умоляюще посмотрел на товарищей. — Мне не надо тщательного ухода. Ничего серьезного нет. Вы это знаете, Сергей Александрович.
Камов улыбнулся.
— В этом вопросе, — сказал он, — вы не имеете права голоса. Будет так, как я сказал. Ваше здоровье дороже всего. А теперь лежите и молчите. Сегодня я не разрешаю вам разговаривать.
— Вы так и не рассказали, как это всё произошло, — сказал Мельников.
— Расскажу.
Выслушав подробный рассказ о событиях дня, Белопольский задумчиво сказал:
— Выходит, что даже на Марсе дельцы верны себе.
— Иначе не может быть, — ответил Пайчадзе.
— Я, кажется, запретил вам разговаривать, — сказал Камов. — Почему вы не слушаетесь врача?
Пайчадзе улыбнулся и закрыл рот левой рукой.
— Это несчастье, — сказал Камов, — действительно срывает нам намеченный план, но в этом нет большой беды. Планета представляет собой пустыню. Если Венера доставила нам приятную неожиданность, то Марс, на которого мы возлагали столько надежд, поступил совсем наоборот. Исследовать болото, собрать образцы растений и организовать охоту на имеющихся животных мы можем и втроем. Я хотел поднять звездолет в воздух и сверху осмотреть планету, но выстрел Бейсона срывает и этот план. Теперь волей неволей придется ждать намеченного срока отлета на Землю. Арсену Георгиевичу нужен покой как можно дольше. Завтра мы с Борисом Николаевичем съездим еще раз к американскому кораблю и по дороге займемся болотом. Надо поискать останки Хепгуда и похоронить их. Константину Евгеньевичу придется опять остаться на корабле.
— Я займусь сбором растений, — сказал Белопольский.
— Только после нашего возвращения. Пока мы будем в отсутствии, вы не должны выходить из корабля. Не забывайте, что мы не знаем, какие животные есть на Марсе. Смерть Хепгуда достаточно ясно показала, что надо быть очень осторожными.
Прыгающая ящерица
На следующий день, как только взошло солнце, вездеход снова отправился в путь.
— Мы вернемся приблизительно через шесть, семь часов, — сказал Камов провожавшему их Белопольскому — Все распоряжения, которые я отдавал вчера на случай, если вездеход не вернется, остаются в силе и сегодня.
— Всё будет в порядке! Счастливого пути! — ответил Белопольский.
Камов сел за рули машины, Мельников — рядом. Он положил киноаппарат к себе на колени, чтобы предохранить его от случайного толчка в дороге. Позади были сложены лопаты, кирки, веревки, тросы и электролебедка.
Камов закрыл дверь и пустил в ход мотор. Мельников в это время наполнил кабину кислородом.
Сняв маски, они жестом простились с товарищем, стоявшим в дверях звездолета, и вездеход пошел по своему вчерашнему следу. Повернув в проход между растениями, Камов включил максимальную скорость. Машина рванулась и помчалась вперед.
— Сто десять километров, — сказал Мельников, взглянув на указатель.
— Хорошая машина! — ответил Камов. — Дороги на Марсе очень удобны: ни ям, ни косогоров. Никаких неровностей. Грунт гладкий, как стол. Но всё же с такой скоростью можно ехать только по знакомому пути.
Однообразная марсианская равнина казалась безжизненной. Ни один «заяц» не показывался на пути вездехода, который быстро и равномерно оставлял позади километр за километром.
Оба звездоплавателя молчали. Мельников испытывал сильное волнение, сознавая всю необычайность этой поездки по поверхности планеты, которую он часто видел с Земли как небольшую красноватую звездочку. Камов, переживший это чувство вчера, был спокоен.
— Внимание! — сказал он вдруг: — Смотрите вперед!
Мельников поднес к глазам бинокль, но ничего примечательного не увидел.
— Ничего не видите?
, — Ничего, Сергей Александрович.
— То-то и есть! — сказал Камов. — Впереди «болото». Оно так мало заметно, что представляет собой настоящую ловушку. Вчера мы с Арсеном Георгиевичем его не заметили. Хорошо, что скорость была незначительная. Пришлось давать обратный ход. Видите, впереди след поворачивает?..
Вездеход остановился.
«Болото» почти ничем не отличалось от окружающей местности. Только песок был чуть темнее и растения немного выше, чем на «сухих» местах.
— На тихом ходу обнаружить болото можно, — сказал Камов. — Но при скорости даже в тридцать километров они могут быть опасны. Кто знает, какова их глубина?
Они надели кислородные маски и вышли из машины.
— Почаще смотрите вокруг, — сказал Камов. — Если мы прозеваем появление «змеи», о которой говорил Бейсон, дело может кончиться плохо.
Здесь было открытое место, но всё же растений было достаточно много, и они сокращали видимость. Привычный к природным условиям Марса хищник мог незаметно подкрасться к людям.
— Надо как можно скорее закончить дело, — сказал Камов.
Он говорил тихим голосом, в котором слышалось сдерживаемое волнение.
На Земле всегда можно расслышать какой-нибудь звук — шепот ветра, шуршание песка, отдаленный шум. Здесь была поразительная тишина. Земля, воздух, растения казались неподвижными, застывшими под лучами нежаркого солнца. Сверкавшие кое-где на темно-синем небе звезды придавали пейзажу еще более странный, неправдоподобный вид. Безмолвие угнетало. Почва, на которую ступала нога, готова была как будто раздаться под тяжестью незваного пришельца. Природа казалась враждебной, настороженно следящей за каждым движением людей Земли. Она выжидала, готовая уничтожить ворвавшихся в ее владения чуждые и непонятные ей существа, как она это уже сделала с одним из них.
Мельников крепче сжал рукоятку револьвера, пристально вглядываясь в ближайшую к ним группу растений. Ему показалось, что под длинными листьями что-то шевелится. Он инстинктивно подвинулся ближе к Камову.
— Там что-то есть, — сказал он.
Камов вгляделся по направлению, куда указывала рука его спутника, потом неожиданно вскинул пистолет и выстрелил.
— Как видите, ничего нет, — сказал он. — Не давайте своим нервам распускаться. Здесь действительно жутко.
Звук выстрела как-то успокаивающе подействовал на Мельникова. Стало стыдно своего малодушия. Он засунул револьвер за пояс комбинезона и принялся помогать Камову.
Они вытащили из вездехода лебедку и установили ее, соединив двигатель с аккумуляторами машины гибкими проводами. Камов взял стальной шест, заостренный на конце, и медленно пошел вперед, прощупывая песок. Почва была вязкой.
— Это не обыкновенное болото, как на Земле, — сказал он, — а что-то другое.
Он сделал только пять или шесть шагов, когда шест внезапно выскользнул из его руки и исчез в песке. Камов застыл на месте..
— Похоже на то, что под слоем песка находится вода, — сказал он, — но на воде не может держаться песок. Наше счастье, что вчера мы не попали на это место. Вездеход мог провалиться так же, как шест. — Он отступил на шаг. — Проверим, какова здесь глубина. Давайте груз.
Мельников вынул из машины длинный стальной стержень с острым концом и несколькими сквозными отверстиями. К стержню был прикреплен конец троса. Они осторожно поставили его на то место, где исчез шест, и выпустили из рук. Стержень стремительно ушел в глубину. Трос, разматываясь с барабана, заскользил по песку, исчезая в бездне. По быстроте, с которой он двигался вниз, было видно, что груз не встречает препятствий и падает свободно. Трос от лебедки до места погружения постепенно ухолил всё глубже в почву; и, чтобы следить за ним, Камов и Мельников приближались к лебедке, стоявшей у самого вездехода. Через минуту, выпрямившись почти вертикально, тысячеметровый трос размотался весь.
— Здесь настоящая бездна, — сказал Камов.
Он включил мотор — и барабан завертелся в обратную сторону, наматывая на себя трос. В отверстиях стального стержня оказался тот же песок, что и на поверхности.
— Он мог набиться в первые секунды, — сказал Камов. — Это не доказывает, что песок имеет километровую глубину. Но он совершенно сухой. Значит, под верхним слоем воды нет. Почему же груз падал так свободно? Попробуем с другим тросом.
Опыт был повторен. На глубине тысячи трехсот двадцати метров стержень остановился. Извлеченный на поверхность, он доставил тот же песок.
Камов соединился по радио с Белопольским и рассказал ему всё.
— Попробуйте в других местах, — посоветовал Константин Евгеньевич.
«Болото» имело площадь около гектара. Еще три часа Камов и Мельников измеряли его глубину, переходя с места на место по «берегу», не рискуя произвести опыт на середине. Результаты всюду получились одинаковыми. Создалось впечатление, что в этом месте на поверхности Марса находится глубокий колодец, заполненный сыпучим песком, по неизвестной причине нигде не имеющим большой плотности. Измерение глубины с помощью эхолота дало тот же результат — 1320 метров. Весь извлеченный песок был тщательно упакован в металлические банки.
