Начать сначала - Татьяна Морец
Почти ежедневно я клялся себе, что буду находиться как можно дальше от жены брата. Но у Вселенной как всегда на все личные планы, ей безразлично какие у тебя желания и трудности.
И запрыгнув в свой мелкий, но юркий корабль, я снова летел к ним. Отказаться, свернуть в сторону? Я не мог. Когда цель моей семьи была близка и отец доверил мне так много…
Значит, у меня не оставалось иного выхода, как снова справиться и, прежде всего – с собой.
Долгие часы бессонницы я проводил в тренировочном зале, жестко схлестываясь со своими воинами, потом – на симуляторах, оттачивая мастерство пилота, затем – за материалами, стараясь понять лучше психологию и поведенческие особенности людей. В моей работе никогда нельзя переставать учиться.
Я проигрывал. Мои мысли неустанно возвращались к одной и той же женщине.
В который раз я опять приступал к изматывающим тренировкам, в надежде переломить одержимость.
Проснулся я, услышав как щелкнул замок, а потом осторожные шаги, но я не торопился открывать глаза.
Аделин прокралась в гигиеническую комнату и тихонько вздохнула.
– Ссашшин? – прошептала едва слышно она, и тут же взвизгнула.
Оттого, что я поймал свою птичку в плен, утянул в ванну, сразу завладевая ее губами. От нее пахло мятой с корицей, значит и она занималась гигиеной у себя.
Аделин возмущенно шлепнула меня по груди, пена брызнула во все стороны. Я не мог сдержать смеха.
– Я теперь мокрая! – уже смеялась она.
– Тебе нужно помыться. Сейчас этим и займемся, – шептал я ей в губы и нетерпеливо стягивал с птички одежду, прилипшую от воды к ее телу. Наряд с мокрым шлепком упал на пол. Уберем потом.
Мытье птички, как и в первый раз, было увлекательным, особенно мне нравилось, как она жадно отвечала на мои поцелуи и скользила по мне всем телом. Пластины я давно раздвинул, было невыносимо терпеть. Еще несколько томительных минут, и мы целуясь стоим под потоками воды, смывая пену. Уже не в силах терпеть я унес свою птичку и усадил на кровать, а сам не торопился опускаться к ней. Позволил изучать меня руками, наблюдал в предвкушении, как расширяются ее зрачки и птичка облизывает пересохшие губы.
– Хочешь попробовать? – хрипя прошептал я.
– Я… я не умею, – немного смутилась она, несмотря на свое возбуждение. – Но хочу… да.
Медленно провел руками по ее лицу, обвел больши́м пальцем губы и, приподняв за подбородок лицо, дождался, когда Аделин посмотрит мне в глаза:
– Я подскажу.
Глава 18. Новое потрясение
Новое утро наступило, и оно было без сомнения добрым. Ко мне спиной и оттопыренным задом прижималась птичка, уютно устроившись в моих руках.
Я не смог уйти от нее ночью.
– Останься сегодня со мной, – попросила Аделин.
Меня не нужно было уговаривать. Так правильнее для ее безопасности. И какой мужчина откажется спать рядом с такой вкусной девочкой? Так и зудели клыки впиться в ее шею и сделать полностью своей.
Но я не хотел так поступать с ней. И с собой тоже. Прежде чем кусать птаху, я должен узнать, кто я. И поставить Аделин в известность о тех последствиях, что несет в себе укус шайраса, особенно для человеческой женщины.
И мог ли я быть абсолютно уверен, что у меня нет жены и детей? Нет. А Аделин? Она очень молода. Вполне может быть так, что я для нее желанное, но мимолетное увлечение. Любопытство и яркое впечатление.
Нам обоим требовалось больше ясности перед такими важными изменениями в жизни.
Птичка шевельнулась, сильнее впечатавшись в меня ягодицами. Сама напросилась.
Ночью я сдерживал себя, дал ей выспаться. Но не сразу. Аделин оказалась способной ученицей, ее неумелые ласки доставили мне много удовольствия, особенно осознание, что ее рот был только моим. Я щедро отплатил ей за усердие.
Потом голодная птичка вспомнила, что Линди оставила нам еду на столике, рядом с дверью своей хозяйки. И мы с больши́м аппетитом, сидя на развороченных простынях, поедали вкусные блюда, что приготовил Мариос, хозяйский повар.
Что-то смутно знакомое было в таком укладе жизни. Я был военным, но наверняка рос в обеспеченной семье, так как мне не казалось странным пользоваться помощью прислуги.
А сейчас проснувшись, я собирался вновь взять свою сонную пташку, такую теплую и мягкую. Водил руками по нежной коже, все настойчивее ласкал грудь, прикусывал кожу шеи, слизывал ее аромат языком, смакуя. По медленно растекающемуся тягучему запаху понял, что девочка готова, и плавно одним движением полностью погрузился в нее. Пташка издала вздох. Медленно двигаясь, наблюдал за тем, как она окончательно пробуждается и тут же тонет в моей страсти, издавая приятные для ушей звуки.
Теперь я входил в нее жестче, сам теряя голову от ощущений. Чтобы я себе ни говорил, она – моя. Моя!
Нас сорвало одновременно и, синхронно дрожа от удовольствия, мы медленно приходили в себя. Так я был согласен просыпаться каждое утро. Плавно перевернул Аделин к себе и снова пил ее дыхание, щедро делясь искрами догорающей страсти.
Столь приятное занятие прервал плотный звук гонга, прокатившийся по усадьбе.
***– Завтрак через час, – оповестила меня Аделин. – Сейчас семь утра. Если нет особых указаний, гонг звонит в семь. Думаю, мне лучше уйти к себе, пока мы не поставили папу в известность о моем переезде. – И, немного замявшись, выдавила: – Наверно ему не следует видеть меня здесь с тобой.
– Хорошо, девочка, ты права. Тебе не сто́ит переживать, – успокоил я ее. И не собирался страдать по этому поводу. Взрослому мужчине легче, чем девчонке, во многом. Особенно, если она так юна и находится под пристальной опекой родителя. – Беги к себе, Аделин, вдруг отец решит зайти к тебе до завтрака. Встаем.
Не мешкая, птичка приняла душ. Ее одежда так и лежала на плитках в гигиенической комнате. Поэтому, завернувшись в гостевой халат, Аделин убежала к себе, прихватив мокрую одежду с собой, которую я наспех отжал. Но прежде чем отпустить, снова долго и жадно целовал.
Пришло время посмотреть, что за одежду мне принесла старшая горничная. В стопке оказались: три сорочки, две из них травянисто-зеленого цвета, они и подошли по размеру, и утепленный синий жилет. Маленькую рубашку я отложил в сторону. Одевшись, внимательно посмотрелся в зеркало, приглаживая отросшие волосы. Мне нужна помощь парикмахера привести их в порядок. Но главные мысли были заняты предстоящим разговором с хозяином усадьбы и поиском информации о себе.
Заслышав шаги за дверью, приблизился к ней вплотную. Как я и думал, Морелли решил навестить дочь до завтрака. Стук, тихий хлопо́к дверного полотна. Еле слышные спокойные голоса. Я отошел от двери и уже при свете дня занялся более пристальным осмотром жилья.
При входе гостиная зона, вторая комната – спальня и огромная
