Другие Звезды - Артём Сергеев
— Саша, — поправил я её, — можно просто Саша. Говорите, что нужно делать.
И мы начали, хоть и не попросила она в ответ звать себя Настей, ну да и ладно. А начали мы с еды и питья, причём еды было до обидного мало, а вот питья много, хоть и невкусного. Солоноватое, и больше на слизь похоже, чем на воду. Потом я сидел в каких-то креслах, облепленный датчиками на присосках, а она внимательно смотрела в какие-то приборы, потом я ещё ел и пил, потом мне показали местный санузел, там действительно было как на подводной лодке, а потом занялись физнагрузками. Сначала понемногу и очень осторожно, а потом всё сильнее и сильнее, до пота, до одышки.
Я бегал и прыгал, подтягивался и отжимался, и всё это на каких-то странных тренажёрах, больше похожих на больничные приборы. Я потел, а она внимательно следила за моим состоянием через какой-то экран, и совсем не поддавалась на все мои попытки завести разговор. Анастасия отвечала мне всегда с готовностью, вежливо и с улыбкой, но всегда односложно и так, что больше спрашивать не хотелось.
А потом вновь было что-то странное, я тогда сидел рядом с ней, у заставленного стола, она по центру, а я слева, и вот поставил я на стол бутылку с питьём, но поставил не очень удачно, краем на какую-то папку, бутылка чуть качнулась, крышечка с неё слетела на пол, и я, в каком-то странном озарении, сумел мгновенно понять, куда она упадёт, с какой скоростью и какой стороной, я чуть ли не траекторию увидел, и сумел не просто подхватить эту несчастную крышечку, а просто чуть нагнулся и взял её из воздуха двумя пальцами.
— Как это? — совсем ошалев, скорее у самого себя спросил я, но ответила на мой вопрос Анастасия, причём немного недовольно.
— Вы, Саша, помните слова Александра Андрээвича? — вновь этот странный выговор, ненашенский какой-то, — о том девизе, которым вы должны теперь руководствоваться в жизни? По крайней мере, до той поры, пока вам всё не объяснят?
— Ничему не удивляться, — припомнил я, — должен что-то там джентльмен. Вроде так.
— Вот и руководствуйтесь, — сухо припечатала она меня этими словами. — Вы ведь обещали, помните? Я могу доверять вашим обещаниям?
— Да, — ответил я немного смущённо, — извините. Само как-то вырвалось.
Она с каким-то безграничным терпением посмотрела в мои глаза, и я как-то понял, как-то до меня это дошло, что Анастасия не так уж и молода, точнее, глазами не молода, тело тут в расчёт брать не стоит, это глаза очень умной, поумнее меня, женщины, и никакая она мне не Настя, да и вряд ли она здесь штатная медсестра, доктор она, а может быть, что даже и доктор наук, вот такие у неё глаза. Просто приставили ко мне именно её, получилось так, больше некого было, наверное, может, контора эта до ужаса секретна, и потому штат сотрудников здесь минимален. А мне самому нужно было начинать знакомство с ней не с её локонов или губ с ногами, мне в глаза, в глаза её нужно было смотреть, сразу понял бы всё, дубина стоеросовая.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Анастасия, протягивая мне какие-то браслеты и знаком попросив их надеть. — Вам всё объяснят, Саша, не переживайте, но постепенно, а для правильного понимания стоит немного потерпеть, согласны?
— То есть так согласен, что даже ух! — поспешил заверить её я, — системность знаний — это же самое главное! Я ведь и сам три года в училище инструктором по лётной подготовке прослужил, намучился с этим! Лезут, понимаете, эти курсанты ускоренного курса обучения вперёд паровоза, всё спешат куда-то, не соображая, что себе только хуже делают! Один так вообще, я ему в воздухе говорю — пропусти нижнего, он скорость сбросил и дальше сбрасывает, вот уже штопор скоро, я ему говорю, ты что делаешь? Перехватил управление, вывел машину, сели, поговорили с ним на земле, и только тут до меня дошло, да ведь для него что самолёт, что автомобиль — никакой разницы! Не было у него понимания, что нас в воздухе скорость держит, представляете? У курсанта лётного училища! Деревенский до мозга костей! Как на тракторе — сел и поехал!
— Примерно, — внимательно глядя на меня, сказал она. — А вот вы, Саша, сейчас должны дать себе отчёт, что вы ещё не совсем здоровы. Примите во внимание сбивчивость и многословность вашего рассказа, пожалуйста. А я-то уж обрадовалась.
— Да-а-а, — смущённо протянул я и немного покраснел, в самом деле, что это со мной, как пацан, ей-богу.
— Но прогресс есть, — утешила она меня, — да и изначально ваша психика настолько устойчива, уравновешена и здорова, что мне даже завидно. Так что к вечеру, думаю, можно будет и переселить вас к вашему Олегу, нечего вам капсулу реанимации занимать. Только вы не зажимайтесь, не пытайтесь от меня ничего скрыть, ведите себя естественно, вам же лучше будет, договорились?
— Да, — облегчённо выдохнул я, — договорились. Есть вести себя естественно.
И мы поехали заниматься физнагрузками дальше, я снова бегал и прыгал, отжимался и приседал, а когда пошли упражнения на ловкость, я в этот раз набрасывал деревянные кольца на палочку, из одного угла комнаты в другой, у меня вновь возникло странное ощущение того, что я точно знаю, как это сделать, я вновь практически увидел траекторию полёта кольца, сумел довернуть кисть именно так, как надо, приложить сил ровно столько, сколько нужно было, и попал, точно зная наперёд, что попаду.
Хотел было сказать об этом Анастасии, даже повернулся к ней, но она напомнила мне про девиз и показала пальцем в экран, мол, сама всё вижу, не переживай. Ну, я и не стал переживать, ей виднее, в самом деле.
А потом, уже ближе к вечеру, в самом конце этого длинного, длинного дня, Анастасия сумела меня обрадовать.
— Очень, очень хорошо, — её вроде как саму успокоили и обрадовали циферки на экране, в чём-то она точно удостоверилась, и это что-то относилось именно ко мне, к моему состоянию. — Всё установилось и работает как надо, мало того, всё работает выше всяких похвал.
Я не стал ничего уточнять, помня про девиз, лишь показал, что радуюсь вместе с ней, и она улыбнулась, как улыбаются
