Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба
Спи, Анджей, я попробую рассказать тебе кое-что, на случай если сдохну и не успею показать. Раз уж эта проклятая бессонница… "
Я закрыл глаза. Мне было и больно и тепло одновременно.
"Скоро начнется война, мальчик. Я знаю. Я пережил их три. В меня и в тебя будут стрелять. И стрелять так долго, что скоро тебе станет больно только от одного сознания, что в тебя стреляют. Осознание иногда больнее, чем раны.
Ладно. Давай попроще и по порядку. Если ты это читаешь, значит меня, скорее всего, давно уже нет. И это хорошо. По-моему это глупо — листать при живом хозяине его записи.
Детство моё тебе без надобности.
А вот в Академии мы учились в одной. Её и раньше так называли — Академия. Только тогда это было официальное название, а сейчас — вроде, как кличка. Но, по сути, в ней ничего не изменилось, и даже портреты на стенах всё те же… Я, правда, поступил туда поздно. Мне уже сравнялось двадцать пять. Это чуть больше, чем ваши двадцать пять, потому что тогда не существовало ещё понятия стандартного года и на каждой планете считали по-своему. Я закончил историко-философский факультет на Диомеде (не удивляйся, тогда Империя почти ничего не делила с Экзотикой), какое-то небольшое время преподавал, писал диссертацию… Я — диссертацию. Смешно.
А потом вселенная медленно, но верно покатилась к войне. И я понял, что не смогу тихо сидеть и читать никому не нужные лекции. Я был молод. И я был глуп. Ты хотя бы попал в эту мясорубку в том возрасте, когда от человека еще не ждут "взрослых" решений. Я же отдал себя Беспамятным богам сам".
Я вспомнил. Мне об этом же говорил отец. Что любая военная служба — безумие, потому что кровь притягивает кровь. И вырваться из этого кровавого окружения я уже никогда не смогу.
И что вокруг людей — не ангелы. Вокруг них те, кто потребляет энергию их трудов и мыслей. И потому вокруг военных — кровопийцы.
Я тогда посчитал это истерикой человека, обросшего навозом, детьми, поросятами…
Прикрыл глаза и начал вспоминать отца, маму, братишку Брена. Интересно, к ним уже пришло известие о моей "смерти"? Мама, наверное, плачет.
Мне впервые за все эти годы очень захотелось увидеть их всех. Мама постарела, наверное. Процесс реомоложения — дорогая штука, а у отца другие приоритеты — удобрения да семена…
Я стал вспоминать свою жизнь на ферме и уснул… Прости меня, Дьюп, я не спал толком двое суток.
Утром следующего дня мы начали готовиться к передислокации на Аннхелл.
Влана носилась с девицами, ей хотелось их куда-то пристроить, а, учитывая темперамент обеих, это было непросто. В конце концов, решили сдать сестёр в какой-нибудь интернат прямо на Аннхелле.
Младшая оказалось ещё хлеще старшей. Золотоволосая, с огромными зелеными глазами и надписью, через всю физиономию: "Не тронь меня, я кусаюсь". И ведь действительно кусалась. Влану она убедила в этом, когда ее ловили, Гармана буквально вчера. Не знаю, он-то чего от мелкой хотел?
Я на полном серьезе предложил сдать юных леди не в интернат, а в колонию, после чего их хотя бы можно стало выпускать без наручников. Хотя, намордники всё-таки не помешали бы.
С остальными подростками разобрались проще. Я приказал ребятам построить помост на центральной площади и согнать остатки городского населения, которое в последние сутки, видя, что стало тише, повылазило из своих подвалов. Причем площадь я велел обустроить, как для показательной казни.
А потом мы выставили щенков на помост и… по одному сдали в руки родственникам. Надеюсь, в городе надолго запомнят эту странную историю.
Бойца своего мы похоронили в открытом космосе. Это была не единственная наша потеря на Мах-Ми. Тогда мы отдали пространству троих. И не говорите мне, что это не большие потери.
Влану с моей "легкой" руки бойцы уже называли за глаза "Птица".
С самого утра она носилась туда-сюда, как угорелая. Я дал ей ознакомиться с должностной инструкцией, и, в общем-то, до подписания приказа она могла бы читать её еще день-два по слогам. Но Влана решила иначе.
Я не возражал. Тем более что доукомплектация — дело именно зама по личному составу. А нам предстояло завербовать полдюжины ребят на Мах-ми, (я посчитал, что это безопаснее сделать здесь, чем на Аннхелле).
Мы объявили о своём желании по специальной городской связи (в расчете на местную полицию). И по остаткам обычной связи — тоже объявили.
Объявили утром, а после обеда выяснилось, что выбирать уже есть из кого. Увидев, что Влана готова идти в бой, я забрал Келли и единственное, о чем предупредил ее, что утверждать каждого кандидата буду лично.
Она послала за мной дежурного меньше, чем через час. Предложила взять восемь вместо шести, что меня сразу насторожило. Одна физиомордия, к тому же, показалась знакомой. Где-то я видел этого парня, но вспомнить где — не мог.
Прошелся раз-другой вдоль шеренги добровольцев, думая, ну где? Остановился напротив другого парня, спросил кто он и откуда. А сам думал. Парнишка белобрысый, высокоскулый, будь он помоложе… Вот оно. Новобранец похож на того мелкого отморозка с крыши, с экзотианской заколкой в волосах. Мило.
Интересно, Влана мне его нарочно подсунула? Восемь вместо шести… Может, не одна подстава, а две? Я прошелся, вглядываясь в лица, еще раз. По сжатым, побелевшим губам крайнего новобранца понял — пройдусь в третий раз, случится что-нибудь интересное.
Влана смотрела на меня спокойно. Уж у неё-то обморока не ожидалось при любом раскладе.
— Шесть, — сказал я. — Мне пальцем ткнуть, или и так понятно?
— Они справятся, капитан, — сказала Влана, не теряя выражения лица. — Оба.
Я мотнул головой, предлагая ей отойти. Хотел поинтересоваться, давно ли условия в спецоне причислили к санаторным, но сдержался. Просто спросил:
— Ну ладно, крайний, по твоему мнению, справится. А белобрысого возьмём для тренировки нервов?
— А ему что теперь, пойти повеситься, раз у него такой брат?
— А зачем вешаться, если дешевле утопиться?
Обменявшись любезностями, мы стояли и смотрели друг на друга.
— Я бы не стала на вашем месте доверять первому впечатлению, — неожиданно твёрдо сказала Влана. — Вы капитан, даже местности толком не знаете. А я с детства знаю каждого из здесь стоящих.
— Ну что ж, — сказал я с улыбкой питона, который, что бы там кролик себе не думал, ужинать сегодня всё равно будет. — Первая же неделя — и всё станет ясно. — (Щас я к ним какую-нибудь свинью из сержантов поставлю, и дело с концом). — А отправка с Аннхелла — за ваш счет, — я еще раз посмотрел на это грустное подобие шеренги… — Документы на всех — ко мне в каюту.
— Ты бы убрал от новобранцев Тича, — вместо приветствия сказал мне на следующее утро Келли.
Теоретически мы были готовы стартовать ещё вчера вечером. Однако порядок требовал кучи формальностей, так что отлет планировали на завтра. Я как раз перепроверял накладные на провиант, по сути ворованный с отрытого нами склада, но на всякий случай оформленный как полагается. Может потом кому-то что-то и компенсируют… после войны.
— Я бы убрал, — равнодушно пожал я плечами, заодно и разминая их. Обман мне дался легко, я устал от свалившейся на меня в эти дни писанины, и сейчас выдавал эту усталость за равнодушие. — А кто возьмёт?
— Я и возьму.
Удивления я не показал, теми же плечами изобразив "Ну бери". А сам подумал: "Неужели, Влана? А, если — нет, то где же там собачка порылась?".
Нужно бы зайти посмотреть, чем этот молодняк занимается, да еще и во главе с Келли…
Я и зашел после обеда.
Сборы новобранцев не касались, а после обеда у них проводят, обычно, что-нибудь групповое: тактику, например…
Нет… не тактика. Однако ребята крепко увлечены процессом.
Я вошел тихо, дежурному показав, что орать о моем появлении не надо. Келли чуть кивнул мне, и тут же отвернулся. Больше ни одна голова в мою сторону не дернулась. Почувствовать, что кто-то вошёл — это у наших приходит не сразу. А вот экзотианцы, говорят, наделены сим даром от рождения. А может, их воспитывают иначе?
— …а, на подлёте, делает вот так: дзиньк! — и всё. Словно — струна оборвалась. И никакие доспехи не спасут. Избирательность и точность попадания — исключительные. Эту модель террористы очень любят. У госслужб есть возможность использовать бионаведение. Им потому прицельная точность не так важна, да и "дзыньк" не нравится… А вот, — усердное сопение. — Еще более мощная штука…
Говорил мой "крестник", тот, что медленно бледнел в строю. Вся группка во главе с Келли заинтересованно толпилась вокруг стола, а "крестник" вытаскивал из коробки разные миниатюрные убойные железяки, поворачивал так и этак, пускал по кругу.
В основном на столе лежали ракеты. Их куча разных модификаций, а суть одна — длиной не больше мизинца и поражают прицельно. Характеристики их взаимодействия с электромагнитными доспехами настолько разнообразны, что вполне возможно, имея грамотного техника, наводящего на земле и связь со спутником, даже президента вычленить в толпе и завалить. И охране мало не покажется.
