Скотт Вестерфельд - Корабль для уничтожения миров

Бигз посчитал и установил, что свет мигает примерно каждые четыре секунды. Аварийный фонарь на гермошлеме скафандра мигал раз в секунду – значит, это был не кто-то из его товарищей по бригаде.

Он подождал еще немного и обнаружил, что зрение мало-помалу возвращается. Он заметил еще несколько пульсирующих источников света, и все они мигали с той же периодичностью – раз в четыре секунды. Постепенно все они превратились в светящиеся полоски.

Звезды. Бигз был почти уверен в том, что видит солнце – далекий, но резко очерченный диск на черном фоне.

Бигза охватила странная эйфория. У него, по идее, должна была нестерпимо болеть голова – но никакой боли не ощущалось, не чувствовал он и панического страха. Бигз осторожно проверил, в порядке ли аптечка на универсальном ремне.

Нащупав пустой противошоковый контейнер, Бигз понимающе хмыкнул. Похоже, он умудрился не только закрыть лицевую пластину, но и ввел себе обезболивающее лекарство и стимулирующее средство. Он находился один в космическом вакууме, он неуправляемо болтался в пространстве, полуслепой и абсолютно оглохший, но при этом чувствовал себя бодро и свежо, как после первой утренней чашки кофе.

Инженер-сержант радостно улыбнулся. Его зрение прояснялось.

Теперь он уже не сомневался в том, что видит солнце – оно светило намного ярче звезд. И еще Бигз видел два оранжевых газовых гиганта, входивших в систему Легиса.

Но он не видел «Рысь». Потушивший все огни фрегат, наверное, находился очень далеко, а его, Бигза, по инерции уносило все дальше и дальше. К счастью, через несколько минут – как только корабль уйдет из зоны вражеского огня – Бигз мог включить аварийный маяк.

Тогда его спасут. Никаких проблем.

Бигз решил, что хватит ему уже вертеться. Он рассчитал нужный угол, снял с ремня портативный реактивный двигатель и на несколько секунд включил его. Вращение замедлилось, звезды стали кружиться размеренно – будто конькобежцы на переполненном катке. Это можно было пережить.

Тут инженер-сержант Бигз увидел обмотавшийся вокруг него страховочный фал. Видимо, фал вертелся вместе с ним, но теперь, когда вращение прекратилось, обернулся вокруг Бигза. Бигз немного подождал и схватил конец фала.

Карабин был накрепко пристегнут к кольцу скобы. Видимо, кольцо выдернуло из переборки. Плохо. Это означало, что «Рысь» пережила сильнейшие повреждения: по переборке прошла трещина, а ведь эта переборка в данный момент являлась носовой обшивкой.

«Ну да ладно, – радостно подумал Бигз, – закрепился-то я правильно. Так что в том, что я в открытый космос угодил, – не моя вина».

А потом он увидел кое-что еще. Что-то летало в космосе.

Очень далеко, на самом краю затуманенного поля зрения Бигза. Темный силуэт с мерцающими очертаниями. Вроде бы круглый, а не удлиненный, как «Рысь». Но может быть, он видел корабль спереди? Тогда все сходилось. Ведь его же с носа в космос выбросило.

«Неплохо было бы подобраться поближе к дому», – подумал Бигз. Если корабль получил серьезные повреждения (а оно наверняка так и было), то оказавшегося за бортом члена экипажа намного легче спасти, если он очутится поближе к фрегату.

Бигз снова воспользовался портативным реактивным двигателем, запустил его, выставив под нужным углом, и сосчитал до двадцати. Да, он явно приближался к объекту. Стали видны гладкие металлические контуры. Он не обманулся и не принял за корабль громадный далекий планетоид. Объект имел искусственное происхождение.

Это наверняка была «Рысь».

Сержант Телмор Бигз снова запустил двигатель и улыбнулся.

Он летел домой.

Старший помощник Хоббс стремительно промчалась по последнему коридору, ведущему к переборке, за которой начинался грузовой отсек. Поток утекающего воздуха тянул ее за собой. Хоббс пристегнулась ремнем к ближайшей скобе и только потом отсоединила с помощью дистанционного пульта свой страховочный фал от предыдущей скобы.

Шум урагана затихал, но Хоббс решила не уповать на лучшее. Так уже было, а потом ветер снова резко усилился, словно открылась новая пробоина. Последнюю по-настоящему целую переборку Хоббс видела в артиллерийском отсеке.

Она посмотрела на манометр. Индикатор показывал почти абсолютный вакуум. Плохой знак, но поскольку в этой части «Рыси» вряд ли оставался воздух, новая декомпрессия фрегату пока не грозила.

Хоббс развернулась и увидела перед собой люк, ведущий на грузовую палубу. Еще один прыжок – и она окажется рядом с люком. Люк был открыт.

Она приготовилась к худшему – к зрелищу изуродованных тел посреди обломков броневой стали, но когда добралась до люка и заглянула в него, то не смогла поверить собственным глазам.

Она увидела тьму… и звезды.

Грузового отсека не было.

Кэтри подтянулась и оказалась по другую сторону переборки. В ужасе она обвела глазами огромный круг растрескавшейся переборки, белевший под звездным небом.

На ее плечо легла рука.

– Старший помощник? – послышался внутри гермошлема Хоббс удивленный голос.

Хоббс обернулась и увидела инженера-сержанта. Женщина была жива, здорова и не испугана. Даже в тяжелом скафандре было заметно, как атлетически она сложена.

Сержант сделала знак, и Хоббс посмотрела в ту сторону, куда та указывала.

Судя по всему, здесь находилась вся инженерная бригада. Люди сгрудились возле переборки. Хоббс облегченно вздохнула.

К ней приблизилась фигура в скафандре. Уотсон Фрик. Главный бортинженер.

Они прижались друг к другу антеннами гермошлемов.

– Что творит Зай, черт бы его побрал? – гневно вопросил инженер.

– Нам нужно было срочно развернуться и уйти, Фрик, – объяснила Хоббс. – Риксы обнаружили наш след – замерзшую воду. Они могли того и гляди найти нас по этому следу.

– Но почему обязательно надо было устраивать такой рывок! У меня человек за борт улетел!

Главный инженер кричал, а на глазах у него стояли слезы. Он схватил Хоббс за плечи. Кэтри уже была готова начать отбиваться, но Фрик взял себя в руки.

– Вы запустили дрона-буя, да? – спросил он. Хоббс кивнула.

– Нам потребовалось механическое ускорение, настолько сильное, насколько возможно. В качестве реактивной массы мы должны были использовать твердый объект. Если бы мы снова распылили воду, риксы бы опять нас засекли. Они искали лучами лазеров кристаллики льда и шли по следу за «Рысью».

Фрик на миг задумался, потом выругался и коротко понимающе кивнул.

– Но мы никак не ожидали, что в грузовом отсеке треснет обшивка, – сказала Хоббс.

Фрик покачал головой.

– Это не должно было случиться. Но тут оказались тонюсенькие трещинки, не толще волоска – их проделали вирусы. Видимо, они угодили в обшивку во время атаки «стайников». Этот участок обшивки, – добавил он, указав на то, что еще совсем недавно было полом грузового отсека, – продолжает грызть кавитация.

Хоббс кивнула. На то, чтобы зарегистрировать все повреждения, нанесенные «стайниками», у них было меньше двадцати минут. Видимо, один из снарядов оставил в обшивке поедающие металл наноустройства.

– Вот почему вы открыли этот люк, – проговорила она.

Фрик опустил голову.

– Одно из двух: либо медленная утечка, либо еще один взрыв. Если бы мы столкнулись с неуправляемой декомпрессией, мы бы потеряли и переборку в артиллерийском отсеке, и так далее – по всему кораблю.

Кэтри Хоббс сглотнула подступивший к горлу ком, представив себе, как трескается одна переборка за другой – так вода ломала переборки легендарного «Титаника».

Она обшарила взглядом переборку и увидела трещины, избороздившие ее поверхность. Трещины расползались клином – так выглядит с большой высоты дельта реки.

– Фрик, она выдержит еще один поворот?

– Еще один что?!

– Капитану нужно еще раз развернуть фрегат, чтобы мы опять оказались нос к носу с риксским крейсером.

– Господи, помилуй, – прошептал Фрик.

Хоббс взглянула на механические часы на запястье. Часы продолжали идти даже в открытом космосе.

– Пилоты начнут разворот через сорок три секунды, – сказала она. – Но с ускорением всего в одну двадцатую g, как вы просили.

– Нет! Слишком много! – воскликнул Фрик. – Для центра корабля это ерунда, а здесь ощущается намного сильнее.

Хоббс растерянно покачала головой. Она не понимала, о чем говорит бортинженер.

– Вы когда-нибудь кнутом махали? – спросил Фрик.

Хоббс нахмурилась. Она припомнила игру – рискованный маневр при нулевой силе тяжести, который заново изобретал каждый успешный класс в академии. Длинная цепочка курсантов бралась за руки в большом спортивном зале на учебной орбитальной станции и начинала раскручиваться. Если ты оказывался посередине, то двигался едва-едва, но при этом ощущал, с какой силой тебя тянет в обе стороны. Те курсанты, которым довелось оказаться на краях цепочки, летали с невероятной скоростью. А когда цепочка распадалась, они ударялись о стенки – будто вылетали из пушки. Игра обычно заканчивалась парой-тройкой переломанных ключиц, а то и трещиной в черепе, и ее строго-настрого запрещали – до тех пор, пока в будущем году новички не открывали для себя это ни с чем не сравнимое удовольствие.