От имени Земли - Манс Майк
– Извини, что задержался. Там была Мичико, я с ней поболтал немного и выпил свой кофе, пока делал твой.
Дима. Ну ёлки-палки, как говорят в России. Более сильную обиду, чем эта, надо ещё постараться нанести. Они тут вдвоём изучают НЛО, строят гипотезы о его поведении, работают для будущего всего человечества, а Волков… отвлекся, задержался немного, как сам сказал. И не просто ведь отвлекся, а отвлекся на другую, на соперницу. Обидел Мари как учёного и сделал чудовищно больно как женщине. Чурбан ты бесчувственный, Дима, дурак ты редкостный. Стало неимоверно грустно и в то же время пусто. Честно говоря, хотелось зарыдать.
– Что с тобой? – Дима сел рядом и посмотрел ей в глаза. Потом замолчал, поставил кружку рядом, отвернулся, и, после паузы, добавил, – извини.
Видимо, глаза выдали её. Мари, Мари, стоп. Меньше эмоций, зачем ты так наседаешь? Тебе же всё понятно, и давно уже. Если там была японка, то хорошо, что он вообще вернулся. Может быть, не забудь он тут планшет, бросил бы её одну досиживать вахту со своими теориями и инопланетянами.
– С чего ты взял, что должен извиняться? – к ней вернулось самообладание.
– Ну… Я видел твой взгляд. Не надо было мне… задерживаться… там.
Понятно, что он хотел сказать. Понятно, почему так много пауз. Непонятно, зачем он всё это говорит. Для чего? Чтобы сохранить образ друга достаточно было отшутиться и всё. Как обычно. Сказал бы что-то вроде: «Ой, как это почему я должен извиняться? Я же обещал тебе кофе, так вот, держи! Надеюсь, он не такой холодный, как я!» и улыбнулся. Так зачем это всё, Дима?
Они помолчали ещё полминуты. Хватит пауз, хватит, это выводит из себя, это неприятно, надо закрыть тему раз и навсегда.
– Я просто… – вдруг начал говорить он.
– Я ни в чем… – в ту же секунду произнесла она. Оба остановились и стали ждать, когда другой продолжит. Скажи же уже что-то, сними напряжение, Дима. Любым способом, пожалуйста. Или просто уйди.
– Мичико… – опять завёл он старую песню. Не это имя она хотела услышать, что ж ты такой глупенький, а? – …она ведь мне просто друг. Не более того. Я не думал, не хотел тебя обидеть.
Тепло пронеслось в животе, и сердце застучало. Мичико просто друг. Умная женщина сразу всё поймёт, а Дима знает, что она умная. Этим он сказал всё – подтвердил, что знает, чего хочет она, и заявил о своём выборе.
Мари взяла Диму за руку. Она была тёплая от кружки с кофе и немного влажная, видимо, от волнения.
– Мы же все тут друзья, так ведь? Нет ничего зазорного в том, чтобы поболтать с подругой! – с улыбкой и задором произнесла она. – Спасибо за кофе, давай я тебе теперь объясню, почему невидимый объект видим на фото.
Почему-то она не отпустила его руку. Надо было отпустить, но не хотелось.
Тут и Дима ощутимо расслабился, хотя она ещё чувствовала его повышенный пульс. Он явно только что выдержал какой-то внутренний бой. Ей, судя по всему, никогда не узнать, о чём Волков говорил на кухне с японкой, и почему он вдруг, ни с того ни с сего, принял такое решение.
Да и дело ведь могло быть вовсе не в юной мисс Комацу, дело могло быть в Мари и только в Мари. Она же первый раз так явно и наивно показала ему свои эмоции. Может зря не сделала так раньше, может сама дура, что так долго держала всё в себе? Так, хватит самоанализа. Вернёмся на Марс.
Нойманн объяснила ему. Пока она рассказывала и показывала точки в коде, Дима сидел и произносил всякие «ого», «ух ты» и прочие русские словечки. И даже выдал на немецком «вундермадхен», то есть «чудо-девочка», и это было чертовски приятно. Кстати, немецкий язык Волкову весьма подходил. Она тоже немного говорила на русском, потому что провела полгода в подготовительном центре в Москве в окружении российских офицеров и космонавтов. Но её основным иностранным был всё же английский, как и у Димы. Надо будет обязательно выучить языки друг друга, чтобы говорить на чём-то более родном. Стоп, Мари, тебя снова куда-то понесло!
А потом они решили, что, передав вахту, спокойно отоспятся, и уже утром доложат Кристофу обо всём. И в этот раз сами должны будут отправиться в разведку. Мари заранее составила рапорт со всеми своими теориями, доказательствами и выводами, приложила туда кучу файлов и фотографий, и они вместе подготовили план действий на утро. А когда с этим было покончено, до конца их смены оставалось ещё часа три. А чем можно заняться, когда ты наедине с мужчиной, который тебе очень нравится, и ты ему нравишься?
В общем, они просто сидели рядом друг с другом и болтали обо всём и ни о чём. Волков не напирал, и Мари была рада. Слишком много она почувствовала, слишком много произошло в эту ночь, чтобы и дальше форсировать тему отношений. Время от времени она снова, будто случайно, касалась Диминой руки, и всего лишь прикосновение прошибало её, будто молния. Внутри Мари порхали бабочки, взрывались салюты, расцветали розы и играл симфонический оркестр. Но внешне никакого накала страстей. Всё было великолепно. Она просто хотела запомнить чудесный момент и насладиться им, боясь спугнуть не то Диму, не то бабочек в животе, не то саму себя.
Глава 7. Кристоф Ламбер
День начался неожиданно спокойно. Никаких новых директив с Земли не поступило. Никаких происшествий не случилось. Системы мониторинга выдавали штатные показатели, расходы энергии чуть ниже плана, содержание кислорода оптимальное, радиация минимальная, не опасная для человека, и её уровень ничуть не вырос. Выпив чашку кофе, Кристоф почувствовал необходимость легкой физической разминки. Но сначала это нужно было организовать. До сих пор просто оказывалось некогда.
Увы, у них нет отдельного спортзала, такого как на «Одиссее». Там, на корабле, остались отличные тренажёры, основанные на пружинах. Сила упругости вполне способна заменять силу тяжести в определённых условиях. А год полёта требовал внимательного отношения к мышцам и костям, иначе они бы тут не ходили, а лежали пластом. Однако, все те тренажёры были весьма тяжёлыми и вмонтированными в помещения «Одиссея». Трудно было бы их спустить на Марс. Да и лишнего места тут нет, экономия во всём. Да, им дали определённое пространство, но его нужно использовать максимально эффективно. Так что, спортзал мог быть собран в кают-компании или в конференц-зале. Он решил, что можно использовать пространство конференц-зала. Открыв инструкцию в планшете, Крис увидел, что для этого нужно передвинуть стол, уперев его в угол между перегородкой больничного помещения, лестницей и внешней стеной. Места для спорта всё равно маловато, остался бы сектор круга где-то пятнадцать квадратных метров. Айзек ещё нёс вахту, но он с удовольствием пришёл и помог сдвинуть стол, слишком большой и неудобный для передвижения в одиночку. Пришлось, кроме всего прочего, попотеть с тугими транспортировочными болтами, защищающими стол во время полёта.
Далее требовалось озаботиться инвентарем. Когда монтировали «Одиссей», могли позволить себе затащить на орбиту любую тяжесть, сборка же шла наверху. Однако, спуск на активных движках и парашютах, предполагал баланс между полезностью и лишним весом. Взять с собой вниз обычную штангу или даже гантели оказалось бы невиданной роскошью. Были перекладины – лёгкие, но прочные металлические трубки, – и тяжёлые болванки, скрученные из металла для внешних и внутренних ремонтных работ. Одну перекладину подвесили под потолком, он тут высокий, и закрепили с помощью больших болтов и стяжек. Из другой сделали штангу, закрепив на ней две болванки, килограммов по пятьдесят каждая. При местной силе тяжести, штанга весила около сорока килограммов, что поможет держать мышцы в тонусе. Часть запасных матрасов, которые для сна в условиях пониженной гравитации можно было делать тоньше и жёстче, подошли в качестве ковриков. Эту отличную идею подсказала Джесс. Коврики сложили в висящий на стене ящик-полку аккуратно свёрнутыми – когда понадобятся, их можно расстелить и заниматься той же йогой или гимнастикой. Потом нашли какие-то верёвки для гимнастических колец и соорудили гантели из тех же болванок и коротких прочных трубок, массой около пятнадцати, а весом шесть килограммов.
