Норман Спинрад - Братство убийц. Звездная крепость
Несмотря на всю свою невероятную усталость, несмотря на чувство полнейшей опустошенности, тщетности, которые охватили все его существо, Джонсон удивился, что какие-то слова еще могут трогать его, возмущать. Ведь Кустов действительно верил тому, что говорил! Он был полностью и слепо в этом убежден! Он не считал себя тираном и был в этом абсолютно искренен! Это был триумф тирании, само ее воплощение: сам деспот превратился в пленника системы. Он не был даже способен вообразить что-нибудь другое…
— Все с вами ясно, Кустов, — отвечал он. — А вы когда-нибудь слыхали о свободе?
Это слово не слишком взволновало Кустова.
— Да, несомненно. Но разве это не просто звук? Свобода от болезней, от бедности, от войн — мы добились всего этого. Если только вам нужна свобода умирать от голода, убивать, воевать, быть несчастным… Что же такое свобода? Слово, лишенное смысла, термин, потерявший всякое значение! Как же можно быть настолько безумным, чтобы посвятить свою жизнь слову!
— Нет, это не только слово, — прошептал почти бессознательно Джонсон. — Это… Это…
— Ну и? — продолжал Кустов. — Что же? Простите меня, потому что у вас такой вид, будто вы знаете. А может быть, вы и сами не в курсе?
— Это… Демократия, это когда у людей такое правительство, какое они хотят, это когда большинство решает…
— Но у людей уже есть такое правительство! — воскликнул Кустов. — Они хотят Гегемонию. Опекаемые счастливы. (Он бросил взгляд в сторону Торренса, который следил за этим диалогом с саркастической гримасой). Если только вы не хотите прибрать к рукам право решать — как некоторые из присутствующих здесь, которых я не буду называть? Уверены вы, Джонсон, в том, что это совсем не так?
Речи Владимира Кустова открывали перед ним огромную бездну. Никогда еще никто не спрашивал его о мотивах, заставлявших его бороться с Гегемонией. О личных мотивах. Он знал, что Лига и Демократия были воплощением добра, безраздельное господство Гегемонии — воплощением зла. И он всегда знал это, и этой уверенностью было всегда проникнуто все его существо…
Но неизвестно, каким бы он был, если бы смог хоть сколько-нибудь разобраться и привести хоть какое-то обоснование этой уверенности. Неужели он жил до сих пор в плену великой лжи? А если Кустов прав? Если он, Борис Джонсон, посвятил свою жизнь химере?
Но зачем? Зачем? Зачем?
Повернувшись лицом к ослепляющему свечению Меркурия, Аркадий Дунтов отрегулировал защитный экран шлема своего скафандра. Жара уже начала чувствоваться — специально сконструированный скафандр мог защитить человека только в течение четырех часов от ужасной температуры на освещенной стороне планеты.
Но четырех часов вполне должно было хватить.
Он обернулся, чтобы посмотреть, что творится у него за спиной. Десять человек спряталось в тени корабля. Все они были, как и Аркадий запакованы в свои скафандры с непроницаемыми для взгляда снаружи экранами шлемов. Каждый был вооружен пистолазером, а двое несли на спине рюкзаки с боеприпасами и взрывчаткой. Дунтов махнул рукой и они приблизились, неловко передвигаясь по сильно пересеченной местности. Было приказано соблюдать полнейшее молчание по радио до момента предъявления ультиматума. Задание было сто раз проработано до мельчайших подробностей, и каждый точно знал, что ему надлежит делать в каждый следующий момент.
Поверхность планеты состояла только из разрушенных обрывистых скал, из гигантских валунов — плодов деятельности ионизированных газов разреженной атмосферы. Земля была буквально усеяна миллионами каменистых обломков интенсивно разрушающихся скал, что было также вызвано резкими перепадами температур при ужасной дневной жаре и сильном ночном похолодании. Предательские пропасти, заполненные порошкообразной массой, чередовались с лужами свинца, расплавленного жаром близлежащей звезды. И человек, который случайно взглянул бы на нее прямо, тотчас же сжег бы сетчатку глаз, несмотря на максимальную поляризацию экрана своего шлема…
Возглавив группу, Дунтов направился в узкий проход между двумя скалистыми стенами, старательно обходя лужи свинца у входа. А температура в скафандрах продолжала повышаться, становиться непереносимой…
Бесспорно поверхность Меркурия была самой труднопроходимой, из всех планет Солнечной системы, если не считать гигантские газообразные… Но в то же время это было залогом успеха операции.
Каньон переходил в гигантский котлован, образовавшийся в результате падения огромного болида.
В центре этого котлована, окруженного эрратическими валунами, впадинами с расплавленным свинцом, среди миллионов скалистых обломков, выделялось похожее на жемчужину в куче отбросов, гигантское полушарие экологического купола — настоящий вызов человека этому аду, который сам был вызовом всему живому.
Однако вызов аду был довольно робким…
Купол был оборудован двумя люками. Основным, который находился с другой стороны и предназначался для связи с миниатюрным астродромом, и запасным, который Дунтов в этот момент заметил прямо перед собой. Люк этот, однако, был почти что бесполезен, так как в случае повреждения купола всем его обитателям грозила верная смерть. Скорей всего этот второй люк предназначался на тот случай, если первый по какой-либо причине вышел бы из строя.
Оба выхода, естественно, охранялись. В своей мелочности Гегемония не упустила ни одной такой возможности, как бы бесполезно это ни было. Однако охрана здесь была немногочисленна.
Дунтов снова махнул рукой своим людям, которые тотчас же разделились на две группы: семеро должны были обойти купол и выйти к основному люку, а трое оставшихся во главе с Дунтовым направились к запасному.
Метрах в тридцати от люка Дунтов остановил своих людей и жестом приказал им спрятаться за близлежащими нагромождениями скал. Последовав их примеру, он тотчас же осторожно выглянул, чтобы оценить ситуацию. К собственно входу вел туннель полуцилиндрической формы, похожий в какой-то мере на “иглу” эскимосов. В глубине туннеля стояли два Стражника в космических комбинезонах, с довольно праздным видом. Всего двое! Это было даже слишком хорошо! Дунтов вытащил свой пистолазер и прицелился в ближайшего Стражника, потом поднял руку. И тотчас же один из его людей направил ствол своего оружия на того же Стражника, а двое других взяли на прицел второго.
Дунтов застыл с поднятой рукой. Операция была расписана по минутам. Необходимо было дать время второму отряду обогнуть купол и занять позицию у главного входа.
…Потянулись долгие минуты ожидания, в течение которых Аркадий продолжал держать на прицеле свою живую мишень, а капли пота прочерчивали дорожки по его пылавшему лицу…
Три… пять… десять минут. Четверть часа…
Они должны быть на месте. А если нет, тогда…
Нажав подбородком на кнопку внутреннего переговорного устройства, он еле слышно пробормотал в микрофон, стараясь не нарушать радиомолчание:
— Мыше…
Ответ раздался тотчас же:
— …ловка!
Движением подбородка Дунтов выключил передатчик. Все в порядке!
Он резко опустил руку и четыре лазерных луча ослепительно Красного цвета вырвались из стволов, заставив побледнеть на какую-то долю секунды сияние гигантской звезды…
Оба Стражника рухнули с поразительным единодушием. Клубы черного дыма поднялись над обугленными телами в пробитых скафандрах: лазерные лучи и ужасная жара Меркурия не оставили им никакого шанса…
Продолжая следить за состоянием эфира, Дунтов вскочил и увлек свой отряд к люку. А войти туда было не просто, даже с помощью лазерных лучей. Дверь была сконструирована из наиболее прочных материалов, способных выдержать высочайшую температуру поверхности Меркурия. Но, быть может — по этому вопросу Братству не удалось получить точных сведений — имелось какое-либо отпирающее устройство изнутри?..
И в самом деле! Похоже, что это было именно так! На массивной двери виднелось именно такое устройство — залог спасения.
Дунтов повернул рычаг, и тяжелая масса медленно поползла вверх. На всякий случай он взял наизготовку свое оружие, в то время как дверь продолжала свое движение, и…
И лицо стоящего за ней Стражника исказилось от боли, когда свет снаружи проник через плохо отрегулированный экран его шлема…
Дунтов нажал на спуск, целясь в живот Стражника, который тотчас рухнул. А в это время один из его людей запирал дверь на внутренний запор за спиной последнего члена команды…
“Наконец-то мы на месте”, — подумал Дунтов. Он подождал, пока земная атмосфера установится в помещении, затем поднял экран своего шлема и с удовольствием вдохнул свежий воздух. Отдышавшись он обратился к одному из своих:
— О’Кей, Роджерс, начинайте.
