Джеймс Госс - Мертвецы зимы
— Нет.
— Что?! — мой желудок сжался. Мой Рори! Доктор просто не понимает. Рори очень важен.
Он начал объяснять:
— Если он уже там, то берег — последнее место, куда мы можем пойти. Мы опоздали. Они уже читают его.
— Но мы уже были на берегу! — попыталась возразить я.
— И каждый раз я вас защищал! — Доктор применил свой излюбленный «благоразумный» тон. Это жутко раздражало. — Эми, если они начали его читать, я не смогу это остановить.
— Что они с ним сделают? И вообще, зачем он им? — я отчаянно сглотнула. — Он просто Рори, самый обыкновенный…
Рука Доктора погладила меня по подбородку.
— Нет, Рори не просто обыкновенный, Понд. Больше нет. Он видел время, пространство, Вселенную. Он знает обо мне, о тебе, о ТАРДИС. Только представь, что он может им рассказать.
Я представила.
А потом вырвалась из рук Доктора и бросилась к двери. Мне нужно попасть на берег! Нужно спасти моего мужа. Сейчас же.
Доктор схватил меня за волосы. Сначала я брыкалась, как мультяшный персонаж. Потом взвыла от боли и бессилия.
— Прости, — сказал он.
Я начала бить и пинать его, плача и ругаясь. А он продолжал держать меня. Крохотной частичкой моего разума я осознавала, что дальше по коридору сестры Элквитин играли на скрипках, что на дворе бушевал шторм, что ковер не мешало бы пропылесосить… Но всеми прочими фибрами моего существа я жутко ненавидела Доктора.
Он склонился ко мне, коснувшись своим лбом моего.
— Просто подумай об этом, — сказал он ласково. — Подумай обо всем, что ты знаешь. О том, что знаю я… и о том, что знает Рори.
Я сглотнула. А потом меня одолел приступ неудержимой икоты. Я смотрела на Доктора, жутко злая на него. И икала.
— Он не знает так много, как я или ты! — прокричала я в перерыве между иканиями. — Вот что. Я иду сейчас туда. Я предлагаю им себя в обмен на мужа. Если ты такой трус…
На последнем слове Доктор опустил голову.
Я снова икнула.
— Эми Понд, — сказал он, — постарайся успокоиться. Дыши глубже.
— Я не хочу успокаиваться! — заорала я. — Это важно! У Рори высасывают мысли, а мы просто стоим…
— Икая, — хмыкнул он.
— Да.
Мы стояли, зло глядя друг на друга. Я снова икнула.
— Я серьезно, — сказал Доктор терпеливо. — Я знаю, сейчас не лучшее время для нотаций, но все же успокойся и дыши глубже.
Я стояла рядом. Икая и браня его.
— Рори знает многое… но не все, — протянул он. — Он для них — вкусная маленькая закуска. Он заставит их еще больше жаждать меня, и таким образом удержит их от причинения ему вреда.
Икнув, я удивленно уставилась на него.
— С ним все будет в порядке, честно, — Доктор улыбнулся. — Они исцелят его. Сделают все возможное, чтобы он был жив. Потому что как только они прочтут его, они поймут, что им лучше меня не злить.
Я кивнула. И снова икнула. Он погладил меня по щеке. Его руки были ледяными.
— Мне очень жаль, Эми Понд, — улыбка Доктора увяла. — Это неправильно. Я знаю. Но это лучшее, что я могу сделать. Правда, — он сжал мои плечи. — Это все, что я смог придумать. Мне жаль, что так вышло с Рори. И прости меня за это…
Я так и не поняла, откуда он выудил этот кубик льда. Но почувствовала, как этот кубик скользнул мне за шиворот. Я ойкнула и перестала икать.
— Ну вот, — Доктор пощекотал мне подбородок. — Одну проблему решили. Если бы все было так просто…
Дневник доктора Блума
7 декабря 1783
Всё, что я хочу рассказать… Впрочем, когда я прошу мирной жизни, я ведь не требую слишком многого, не так ли?
Ничего сверхъестественного — просто всё наконец-то идет по плану. Создание из Моря заверило меня, что, когда оно сможет прочесть мысли мистера Вильямса, оно получит всё, что им нужно. Я следовал всем его инструкциям. Мы заключили сделку. Я отдавал ему своих пациентов, а оно исцеляло их.
Бывали моменты, когда меня одолевали сомнения, правильно ли я поступаю. Но рядом со мной, к счастью, всегда была Пердита, моя верная Пердита, приходившая ко мне, ободряюще сжимавшая мою руку и убеждавшая меня, что всё к лучшему.
Это не всегда было просто. Иногда в клинику приходил пациент, отчаянно нуждавшийся в исцелении, и я приказывал отвести его на берег, чтобы потом получить из Моря сообщение: «Боюсь, у него нет ничего, что нам нужно». И мне не оставалось ничего, кроме как наблюдать за его смертью.
В начале все было совсем иначе. Сначала Море хотело всех. Всех, кого я мог ему предложить. Затем оно стало привередливым.
Мой брат — такой же привереда в еде, он ест только рыбное филе, определенные куски мяса, картофель и морковь.
Забавно, но я заметил, что подобные привереды ничего не имеют против пудингов. Странно. Вот и с Морем было то же самое — оно начало отказывать простым людям, пусть даже и имевшим деньги, чтобы заплатить за лечение в моей клинике. Оно требовало только влиятельных людей — из армии или из правительства. И их всегда было недостаточно.
Я спрашивал, часто спрашивал: «Может, вам достаточно этих людей? Не могли бы вы начать исцелять и прочих, пожалуйста?» И получал ответ: «Скоро, скоро, но сначала мы должны получше узнать ваш мир. Нам нужно больше информации».
И я давал им еще.
Я не могу не признать, что это идет вразрез с моими принципами как медика. Люди должны быть вылечены, независимо от их происхождения и профессии. Но бесполезно, стоя на берегу, читать Морю лекции по медицинской этике. Есть легенда о короле, который захотел проверить свое могущество, приказав приливу отступить. Он стоял на берегу, крича на воду, пока не утонул. У меня то же самое. Море довольно быстро дало мне понять, что им нельзя командовать. Оно сказало об этом дружелюбно, но довольно твердо.
Оно очень заинтересовалось князем Борисом. Вот почему оно приставило к нему Косова, чтобы следить за ним круглосуточно. Вот что оно сказало о князе: «Этот человек… особо интересен для нас. Он ленивый и сонный, но… он влиятельный и его семья очень жестокая. Под его ленью скрывается гений. Военный гений. Он может сделать многое. Для нас. Ждем не дождемся, пока не сделаем его здоровым. И телом, и умом».
Я подчинился им. Разве у меня был выбор?
Наконец-то, подумал я, я могу расслабиться. Просто сидеть в кресле, смотреть на огонь в камине и ни о чем не думать. Мы узнали всё, что нужно от бедного мистера Вильямса. Князь Борис под полным контролем Косова. Мы наконец-то победили. Мы испугали даже Доктора — теперь он знает, что если не поможет нам, мы не исцелим мистера Вильямса.
В общем, всё идет по плану, не так ли? Случай с пистолетом и предупреждение князя Бориса беспокоили меня, но я упорно отгонял эти мысли. Куда лучше просто сидеть у огня, упиваясь долгожданной победой.
«Кто-то захочет убить вашу жену…»
Эта жуткая мысль продолжает преследовать меня, даже когда я сижу у огня. Ну ни минуты покоя!
Что вспомнила Эми
Мы вошли в столовую, которая была почти безлюдной. От струнного квартета осталась только худая сестра Элквитин, играющая на скрипке в перерывах между приступами кашля. В разных концах столовой сидели несколько больных, бледных как привидения, так вжавшихся в свои стулья, будто собирались драться за них не на жизнь, а на смерть. В углу беззубая старушка хлебала бульон из пиалы с таким видом, словно это был последний прием пищи в ее жизни.
— Значит, исцеление получают не все? — спросила я Доктора.
Он печально передернул плечами.
— Только влиятельные люди. Вот еще одна причина, по которой мне не нравится то, что здесь происходит.
— Ты уверен, что Рори в безопасности?
— О да, — отмахнулся Доктор. — Он не сможет рассказать им ничего особо важного. Не волнуйся. Доверься мне. Когда они поймут, что он для них бесполезен, они отпустят его. Это будет чудесно. Особенно после того, что я сделаю сейчас.
Он потер руки и громко откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание.
Мисс Элквитин перестала пиликать, и в столовой воцарилась тишина.
— Леди и джентльмены, девочки и мальчики! — начал Доктор, — Если позволите, я хотел бы сообщить вам кое-что.
Он напомнил мне Эркюля Пуаро[13], когда тот готовится рассказать собравшимся, кто убийца. Поначалу присутствующих в столовой не сильно заинтересовало это объявление Дока. Но Доктор продолжил. Он рассказал им многое — и кто он такой, и кто они, и почему они здесь. В общем, обо всем.
— Самое главное — то, что вы все больны ужасной болезнью, и явились сюда в надежде получить исцеление. Некоторые из вас до сих пор его ждут. Должен вас огорчить — лечение вам не поможет, потому что скоро прекратится, — сообщил он печально.
Как раз на этих его словах в комнату проскользнули несколько медсестер и санитаров с напряженными лицами. Доктор меж тем продолжал:
