Уилбур Смит - ГЛАЗ ТИГРА (сборник боевой фантастики и приключений)

Марион работала на коммутаторе в «Хилтоне». Она была прехорошенькая: симпатичная мордашка, длинные прямые темные волосы. Это ее несколько месяцев назад Майк Гатри решил испробовать в качестве боксерской груши. Когда, наконец, мы с Чабби дошли до конца припева, Марион сказала мне:

— Вас спрашивает какая-то дама, мистер Харри.

— Что за дама?

— В гостинице. Одна из постояльцев. Она прибыла утренним самолетом. Она знает ваше имя и все такое. Я сказала, что увижу вас сегодня и сообщу о ней.

— Какая она из себя? — заинтересовался я.

— Просто красавица, мистер Харри, настоящая дама.

— Похоже, она мне понравится, — согласился я и заказал пинту пива для Марион.

— Разве вы не пойдете к ней прямо сейчас?

— Когда рядом со мной сидишь ты, Марион, все прекрасные дамы мира могут подождать до завтра.

— О, мистер Харри, вы не человек, а дьявол! — хихикнула она и примостилась поближе ко мне.

— Харри, — произнес Чабби, сидевший по другую сторону от меня. — Я хочу сказать тебе что-то, чего раньше никогда не говорил.

Он отхлебнул из кружки, а затем сентиментально продолжал со слезами на глазах.

— Харри, я люблю тебя, старина, люблю сильней, чем собственного брата.

Я пришел в «Хилтон» без нескольких минут двенадцать. Марион вышла ко мне из комнатки, расположенной за рецепцией. У нее на шее висели наушники.

— Она ждет вас на террасе, — и указала рукой через холл, украшенный в псевдогавайском стиле. — Блондинка в желтом бикини.

Она читала журнал, лежа на животе в шезлонге. Я увидел ее спину, и первым моим впечатлением была масса густых блестящих светлых волос, взбитая наподобие львиной гривы и спадающая золотистым каскадом. Она услышала мои шаги по плиткам пола, обернулась, подняв на лоб солнечные очки, затем встала и посмотрела мне в глаза. Я заметил, что она была миниатюрна и вряд ли достигала мне до плеча. Ее бикини также было миниатюрным, и взгляду открывался плоский гладкий живот с глубоким пупком, крепкие, покрытые легким загаром плечи, небольшая грудь и изящная талия. У нее были очень красивые ноги, а маленькие аккуратные ступни были обуты в открытые сандалии, и я заметил, что ногти были накрашены ярко-красным лаком. Такой же лак был и на пальцах рук, причем кисти были небольшие и красивой формы. Мне это бросилось в глаза, когда она поправляла прическу.

Она была сильно накрашена, однако сделано это было очень искусно. Ее кожа имела мягкий перламутровый блеск, а щеки и губы светились естественным цветом. У нее были длинные искусственные ресницы, веки были слегка накрашены, а глаза обведены карандашом, что придавало им экзотическую восточную форму.

«Ну, Харри, берегись!» — какой-то внутренний голос крикнул мне предостережение. Я почти внял ему. Мне был хорошо знаком этот тип. Я и раньше встречал таких особ — небольших, мурлыкающих кошечек, и у меня были шрамы, в подтверждение этому на теле, и в сердце. Однако, уж чего нельзя было сказать о старине Харри, что он стал бы искать, куда спрятаться, если ненароком потерял брюки. Я смело сделал шаг вперед, прищурив глаза и изобразив свою хулиганскую мальчишескую ухмылку — это их моментально заводит.

— Привет! — сказал я. — Я — Харри Флетчер.

Она посмотрела на меня, начав от самых ботинок и пройдя шесть футов вверх, где, наконец, ее взгляд задумчиво приостановился, и она слегка надула нижнюю губу.

— Привет, — ответила она. Голос у нее был с хрипотцой, будто она запыхалась. Похоже, это было отрепетировано заранее. — Я Шерри Норт, сестра Джима.

Вечером мы сидели на веранде моего домика. Было прохладно, а закат напоминал пиротехническое зрелище, которое то вспыхивало, то угасало над пальмами.

Она потягивала коктейль с фруктами и льдом — один из моих фирменных. На ней была широкая свободная рубашка из легкого прозрачного материала, сквозь которые просвечивались очертания ее тела, когда она сидела, откинувшись к перилам, освещенным закатом. Я не мог с уверенностью сказать, было ли у нее что-нибудь надето под рубашкой. Это и позвякивание льда в ее стакане постоянно отвлекало меня от письма, которое я читал. Она показала его мне, как часть бумаг, удостоверяющих ее личность. Это было письмо Джимми Норта, написанное незадолго до его смерти. Я узнал его почерк и стиль, присущий этому смышленному и смелому парню. По мере того, как я читал, я позабыл о присутствии его сестры. Это было длинное, довольно сумбурное письмо, написанное, как будто бы близкому другу, с туманными намеками на выполняемую миссию, ее успешный исход и обещанием будущего, в котором будут богатство, веселое времяпрепровождение и прочие приятные вещи. Я почувствовал укол сожаления и личной утраты по поводу смерти этого парня, лежащего теперь в своей одинокой морской могиле, и утраченных надежд, что уплыли вместе с ним подобно гниющим водорослям.

Внезапно со страницы спрыгнуло мое собственное имя: «Он бы понравился тебе, Шерри. Он высокий и сильный, весь в шрамах и закаленный в поединке, как старый котище, что участвовал в уличных поединках каждую ночь. Но под этим скрывается очень добрый человек. Он, кажется, привязался ко мне. Даже дает мне отеческие советы».

Там было еще несколько строк в том же духе, и это смутило меня так, что перехватило в горле. Я сделал глоток виски, из глаз брызнули слезы, и буквы, пока я заканчивал читать письмо, а затем складывал его, почти расплывались.

Я протянул письмо назад Шерри и отошел к другому концу веранды. Постоял там немного, глядя на залив. Солнце скользнуло за горизонт, и внезапно стало темно и холодно. Вернувшись, я зажег лампу и установил ее повыше, чтобы свет не бил в глаза. Шерри молча наблюдала за мной. Я налил ей еще один стакан виски, а затем снова опустился в плетеное кресло.

— О'кей, — сказал я. — Ты — сестра Джимми. Ты прилетела на Сент-Мери, чтобы взглянуть на меня. Зачем?

— Он вам нравился, не так ли? — спросила она и пересела поближе ко мне.

— Мне нравятся многие люди. Это моя слабость.

— Он умер… Я имею в виду, все произошло так, как писали в газетах?

— Да, — сказал я. — Именно так.

— Он когда-нибудь говорил вам, что они там делали?

Я покачал головой:

— Они были очень осторожны, а я не задавал лишних вопросов.

Она замолчала, опустив свои изящные пальчики в стакан, чтобы вытащить оттуда ломтик ананаса, затем принялась откусывать его крошечными кусочками своими мелкими белыми зубками, промакивая губы кончиком розового языка.

— Ведь вы нравились Джимми, и он вам доверял. И потому, что вы знаете, мне кажется, больше, чем рассказали, а также потому, что мне нужна ваша помощь, я хочу рассказать вам одну историю — о'кей?

— Обожаю истории, — ответил я.

— Вы когда-нибудь слышали о пого-стнке? — спросила она.

— Конечно, это детская игрушка.

— А также кодовое название американского экспериментального самолета для авианосцев с вертикальным взлетом, предназначенного для работы в любых метеоусловиях.

— Да-да, припоминаю, видел статью в «Таймс». Что там было по этому поводу в сенате, уже подзабыл подробности.

— Были противники выделению пятидесяти миллионов долларов на разработку проекта.

— Да, помню.

— Два года назад, а именно 16 августа, прототип «пого-стика» взлетел с военно-морской базы Равано в Индийском океане. На борту его было четыре ракеты «воздух-земля» типа «кит-убийца», каждая из которых была снабжена тактическими ядерными боеголовками.

— Похоже, груз был достаточно смертельным.

Она кивнула:

— Это был совершенно новый вид ракеты. «Кит-убийца» имел устройство для поиска погруженных или всплывших подводных лодок и других судов. Он мог уничтожить авианосец, или, сменив среду воздух на воду — нырнуть на сотни метров и уничтожить субмарину.

— Да… — произнес я и сделал еще один глоток виски. — Мы начали разговор о сумасшедших вещах.

— Вы помните 16 августа того года? Ведь вы уже были здесь.

— Я был здесь, но это было так давно. Напомните.

— Циклон Цинтия.

— Ну, конечно же! — он прошел по острову, сокрушая все на своем пути. Скорость ветра достигала ста пятидесяти миль в час. С моего домика сорвало крышу, а «Балерину» чуть не унесло с якорной стоянки в Грэнд-Харбор. Эти циклоны были здесь довольно частым явлением. «Пого-стик» взлетел с Равано за несколько минут, как разразился тайфун. Спустя двенадцать минут пилот катапультировался, а самолет с четырьмя ядерными зарядами на борту рухнул в море, и черный ящик тоже. Радар Равано не работал из-за тайфуна, и за полетом никто не следил. Наконец-то я уловил нить повествования.

— Ну, а причем здесь Джимми?

Она сделала жест нетерпения.

— Погодите, — сказала она и продолжила рассказ. — Вы понимаете, сколько стоит этот груз на свободном рынке?

— Могу себе представить — ты могла бы выписать свой собственный чек примерно на пару миллионов долларов. И старина Харри, кажется, заинтересовался. Последнее время он упорно упражнялся и стал сильнее.