Ким Робинсон - 2312
Повсюду медленными полосами и шлейфами оседала пыль: серое, увенчанное желтым. Но когда вершина облака опустилась ниже горизонтальных лучей приближающегося солнца, их вновь окутала чернота меркурианской ночи, только светились отраженным солнечным светом далекие вершины на стене кратера. Перед глазами Варама посреди его поля зрения по-прежнему вставали вертикальные красные полосы. Вокруг как будто стало гораздо темнее.
— Чуть южнее под стеной кратера группа солнцеходов, — мрачно сказала Свон. Она задала вопрос на своей частоте. — Один ранен, нужна помощь. Пошли.
Чувствуя себя слепым, ничего не понимая, он пошел за ней.
— Это был метеор?
— Похоже. Хотя присмотр за рельсами включает систему обнаружения и отражения, поэтому не знаю, что произошло.
Пошли, надо торопиться. Хочу вернуться в город. Это… ох! — Она застонала, вдруг поняв, что город обречен. — Нет! — закричала она, продолжая тянуть Варама на юг. — Нет, нет, нет, нет, нет, нет! — Снова и снова; они все шли, спотыкаясь. Потом: — Как такое возможно?
Варам не знал, считать ли вопрос риторическим.
— Не знаю, — ответил он на всякий случай. Свон продолжала тянуть его за собой, и он старательно смотрел под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть. Поверхность усеивали камни. Варам пытался вспомнить, что видел: вспышку? Наверху? Или она поднималась снизу? Нет, движение было сверху вниз. Он закрыл глаза, но в черноте под веками продолжали прыгать красные полосы и облака. Варам открыл глаза и посмотрел на Свон. Может быть, потом они получат визуальный отчет от ее квакома — конечно, если компьютер делал запись. Сейчас Свон говорила негромким раздраженным голосом; таким тоном она общалась только со Свон. компьютером.
— Эй! — сказала Свон в передатчик; они подняли головы и увидели, что к ним кто-то приближается. Один из этих людей помахал. Несколько минут спустя Свон и Варам присоединились к ним.
— Как вы? — спросила Свон.
— Все живы, — сказал человек, прижимавший к груди руку. — Вот руку задело!
— Вижу. Надо вернуться в город.
— Что случилось?
— Похоже, метеорит попал в рельсы.
— Как такое может быть?
— Не знаю. Идем!
Без дальнейших обсуждений все пятеро пошли к рельсам марсианской походкой, которая позволяла максимально использовать местное g. Варам к такой походке привык: он долго жил на Титане, где сила тяжести вдвое меньше, но ходят примерно так же. Вместе они одолели небольшой подъем, двигаясь на восток, чтобы побыстрее пересечься с городом. Варам слышал какой-то странный звук, звериный тоскливый вой; вначале ему показалось, что это стонет раненый солнцеход, но потом он понял: это Свон. Конечно, ведь это ее город, ее дом.
Наконец они одолели подъем и увидели на горизонте купол города, голубой пузырь карманной вселенной. Город как будто продолжал двигаться.
— Рельсы впереди повреждены, — сказал Варам.
— Да, конечно!
— Есть способ перебраться через поврежденный участок?
— Нет. Разве это можно сделать?
— Не знаю. Я просто… думал. Кажется, большинство поддерживающих систем должны предотвращать критические ситуации.
— Конечно. Но рельсы защищены. У них надежная противометеоритная система.
— Она, похоже, не сработала?
— По-видимому, нет!
И она опять завыла; этот пронзительный звук не удалось приглушить даже специально настроенному интеркому его скафандра.
Солнцеходы переговаривались; голоса их звучали тревожно.
— Что будем делать, когда доберемся? — спросил Варам на общей частоте.
Свон бросила стонать и спросила:
— Ты о чем?
— Есть спасательные шлюпки? Ну знаешь — корабли, готовые переправить людей в ближайший космопорт?
— Да, конечно.
— Мест всем хватит?
— Да!
— И в ближайшем космопорте найдется достаточно космических кораблей? На все население Терминатора?
— В космопортах есть убежища, куда поместится очень много народа. И машины, чтобы переправиться на запад, к следующему порту. А хопперы могут подобрать тех, кто на яркой стороне.
Они шли по черной равнине, покрытой валунами; из-за горизонта медленно поднимался Терминатор. Теперь стала видна поросшая деревьями верхняя часть Рассветной Стены; отсюда она казалась гораздо более отвесной, чем на самом деле. Широкая зеленая полоска обозначала вершины деревьев парка. За деревьями — фермы среди полей. Снежный шар по серебряным рельсам двигался навстречу своей судьбе. Людей в городе они не могли видеть, хотя купол уже нависал над ними. На террасе Рассветной Стены точно никого не было. Терраса казалась пустой.
И никакой возможности попасть в город. Платформа оказалась в зоне удара. Все участники концерта, находившиеся на ней, должно быть, погибли. Внутри города они увидели трех оленей: самца, самку и детеныша. Крики Свон поднялись на октаву.
— Нет, нет!
Странно было стоять здесь и смотреть на средиземноморское спокойствие пустого города.
Свон побежала под рельсами к северной стороне города, и все последовали за ней. Отсюда стали видны колонны наземных машин на севере и западе, они уходили к разрывам в северо-западной стене Бетховена. Машины двигались быстро и вскоре исчезли за горизонтом.
— Ушли, — заметил Варам.
— Да, да. Полина?
— Наверно, мы можем дойти до космопорта? — встревожено спросил Варам.
Однако Свон разговаривала со своим компьютером, и понять о чем Варам не мог. Голос Свон звучал ядовито.
Оборвав спор, она обратилась к нему:
— Машины не вернутся. Дойдя до разрыва в рельсах, город автоматически остановится. Нужно уходить. На каждой десятой платформе есть лифт, на котором можно спуститься в убежище под рельсами. Надо добраться до одной из таких платформ.
— Далеко до ближайшей такой платформы на западе?
— Примерно девяносто километров. Город только что миновал платформу на востоке.
— Девяносто километров!
— Да. Нужно идти на восток. До той платформы девять километров. Скафандры выдержат солнечный свет, пока будем добираться туда.
— Может, лучше пройти девяносто? — сказал Варам.
— Нет. Что ты хочешь сказать?
— Думаю, мы смогли бы. Люди такое проделывали.
— Тренированные спортсмены, которые специально к этому готовились. Я много хожу и знаю, что, возможно, я справлюсь, но ты — нет. Такое не сделать на одной только силе воли. А этот солнцеход ранен. Нет, послушай, мы дойдем и под солнцем, все обойдется. Ведь на нас будет падать только свет короны и то не дольше часа или около того. Я часто под него попадала.
— Я предпочел бы воздержаться.
— У тебя нет выбора! Пошли. Чем дольше спорим, тем дольше облучаемся.
Это верно.
— Ну ладно, — сказал он, чувствуя, как колотится сердце.
Свон обернулась, простерла руки к городу, завыла по-звериному:
— О мой город, мой город, ооой… Мы вернемся! Восстановим! Оооой…
За прозрачной маской лицо ее было мокрым от слез. Свон заметила, что Варам наблюдает за ней, и занесла руку, словно для удара.
— Пошли, у нас мало времени! — Она показала на трех солнцеходов. — Идем!
Они побежали на восток. Свон издавала на общей частоте воющий звук, похожий на сигнал тревоги: сигнал, который сделал свое дело, предупредил, но все звучит в тишине катастрофы. Бежавшие впереди как будто не способны были издавать такой звук; у Варама от него болели уши. Несомненно, в городе осталось множество зверей — целый маленький террарий, сообщество растений и животных. Свон создавала его. Это был ее дом. Внезапно ее вой помог Вараму понять, что мало спасти людей. Позади осталось так много! Целый мир. Если мир погибает, неважно, что люди спаслись, — казалось, говорил этот вой.
Как всегда, близился рассвет.
Вот интересная проблема: сможет ли он сорганизовать свой страх, обуздать его и использовать, чтобы добиться оптимального темпа движения и в свете надвигающегося дня быстрее добежать до восточной платформы? А может ли он угнаться за той, что идет впереди? Ибо Свон, продолжая стонать, плакать и браниться, двигалась в ритме своего плача, неслась большими прыжками, возможно, не умея медленнее, мчалась так быстро, что Варам не поспевал за ней. Пришлось отстать и двигаться в своем темпе, стараясь по хотя бы не отстать настолько, чтобы Свон ушла за горизонт. Хотя, конечно, ее след приведет его прямо к платформе, так что пусть даже исчезнет за горизонтом, неважно. Однако он не хотел терять ее из виду. Трое солнцеходов Уже значительно опередили ее, даже тот, с раненой рукой. Так что, возможно, Свон сознательно замедляла шаг.
Местность опускалась и поднималась, поэтому Варам мог видеть на много километров к северу; вершины в той стороне уже озарило солнце. Эта высвеченная часть отражала свет, накрывая им всю тень, и Варам видел неровности и камни на редкость хорошо и для Меркурия, и вообще. Все, казалось, покрывал слой хрупкого порошка — несомненно, вследствие ежесуточной смены жары и холода.
