Больное сердце - Андрей Русланович Буторин
И Надежда вдавила в рукоять алый выступ гашетки – единственную имеющую цвет деталь резака. Из ствола с негромким шипением вырвался ослепительный голубовато-белый луч и, аппетитно шкворча, вонзился в бирюзовый ствол дерева. Одно движение – и почти метровый в диаметре ствол был перерезан, словно сосиска острым ножом повара. Дерево, будто вскрикнув от боли, издало протяжный скрип и стало клониться вперед, ускоряясь по мере падения. Затрещали ломающиеся ветви – и падающего, и соседних деревьев. Затем – бум-мм! – и опять тишина.
– Вот и все, – сказала Надежда, отстегивая и убирая в подсумок аккумулятор. – Да, старайтесь выбирать направление падения ствола так, чтобы он не повредил соседние деревья.
– Ну ясно, – деловито пробасил Серш. – Тут и ума не надо. Знай себе режь… – И, спохватившись, быстро добавил: – Сверху вниз, ясен пень.
– Ну так че, – зевнул Ник. – Полетели по местам?
– И что ты там будешь делать? – смерила его Надя укоризненным взглядом.
– Стволы пилить, чего еще-то?
– Какие именно?
– Деревянные! – буркнул выкрутала. – Че ты докачалась-то?
– А то, что инструктаж еще не закончен! – прикрикнула женщина. – И не сметь со мной пререкаться, особенно по работе. Штрафовать буду так, что завоете!
– Ладно, я того, – стушевался Ник. – Не просек…
– Вы все не просекли еще самого главного: как узнать, какое дерево нужно пилить, а какое нет.
– А можно я попробую? – шагнул вперед Тим. – Я ведь помню, как ты рассказывала, что это нужно учуять.
– Ну давай, пробуй, – улыбнулась Надежда. – Вон те следующие десять деревьев – все ли можно пилить?
Тим пошел к ближайшему дереву. Идти было не так уж и трудно, напрасно Тимон так опасался двойной силы тяжести. Такое ощущение, что поднимаешься на пологую гору. На очень пологую. При желании даже побежать можно. Небыстро. «И недолго, – добавил Тимур. – Когда все время в гору да в гору, даже пологую, все равно скоро запаришься».
Вблизи живое дерево пахло еще ярче, чем давно срубленные бревна. Что, в общем-то, было понятно. А еще от него веяло одновременно бодростью и спокойствием. Тиму стало так хорошо, как давно уже не было. «Я хочу жить в этом лесу!» – мысленно сказал он себе, а Наде, обернувшись, крикнул:
– Это точно годится!
Женщина, улыбнувшись, кивнула. Тим перешел к соседнему дереву. Опять тот же запах, те же вселяющие в него радость и смысл ощущения.
– Это тоже.
Пятое дерево пахло почти так же – может, лишь с примесью каких-то других, с легкой горечью, ноток. Но зато на чувства Тима оно вообще никак не подействовало. А девятое вдобавок даже почти и не пахло.
Итого, из десяти Тим отобрал только восемь деревьев.
– Молодец, – похвалила его Надя. И мотнула головой выкруталам: – Теперь давайте вы.
Потом каждый из них должен был спилить отобранные деревья. Это и впрямь оказалось совсем не трудным делом. И когда экзамен был сдан, Надежда скомандовала:
– По машинам! Ник – делянка номер три, Серш – номер два, Тим – номер шесть. Первая смена будет укороченной, шесть часов. Для Тима – пять. В последующие дни – по восемь и шесть часов соответственно. Перерыв на обед по вашему усмотрению, но не дольше часа. Можете летать на базу, можете пользоваться встроенными холодильником и грелкой летунов – так я называю гравилеты, – и брать продукты с собой. Я чаще так и делаю. Ну что? По местам! Ровного луча!
И Тим полетел на лесную делянку номер шесть. Впервые он оказался на этой планете вдали от других людей. И говоря откровенно, он даже порадовался, что, в общем-то, все равно не один.
Шестая делянка ничем не отличалась от той, на которой Надежда проводила тренаж. Здесь и до Тима уже трудились лесорубы, но было видно, что последний раз уже давненько – срезы пеньков покрылись блестящей коркой застывшей смолы. Кстати, эта смола тоже обладала ценностью – например, застывая, она становилась исключительно прочной, из нее даже можно было формовать пуленепробиваемые стекла. Правда, пулями в двадцать третьем веке почти не пользовались, а вот против плазменного луча смола, конечно, долго выстоять не могла, хотя секунд десять-двадцать, в зависимости от мощности излучателя, все-таки могла продержаться, а порой и этого бывает немало.
Но Тима смола не интересовала, ее сбор не входил в его задачи. Вполне возможно, ее извлекали уже потом, в процессе переработки бревен. Но, говоря откровенно, для Тима все эти лесоперерабатывающие дела казались ужасно скучными. Собственно, как и сам «лесоповал». Скажи кто Тимофею всего тремя неделями… и двумя веками… раньше, что он будет этим заниматься – рассмеялся бы в лицо. Нет, даже смеяться не стал бы – не смешно потому что, глупая шутка. А вот как оно повернулось! И надо сказать, для него пока предстоящая работа выглядела даже увлекательной. Ну так еще бы! Иная планета, удивительные деревья, сам процесс спиливания – не чем-нибудь, а плазменным резаком, который практически неотличим от какого-нибудь лучемета или бластера из фантастических фильмов и книг. А еще сам выбор дерева, которое нужно спилить… Можно сказать, общение с лесом на телепатическом уровне! Ну или что-то подобное.
Что Тимон! Даже Тимуру все это было любопытно, а многое – тоже в новинку. Разве что подобное оружие
